репетицию!
Мы садимся и смотрим, как танцуют малыши. Завтра ведь мы их танцы не увидим.
Я сижу в третьем ряду, между Брендой и Эпатой. Девочки из младшей группы наряжены желтыми цветочками. Учительница танцует вместе с ними, но один из цветочков все равно покидает сцену прямо посередине танца, а еще один садится прямо посреди сцены и начинает рыдать. Третья девочка принимается во весь голос распевать «Плыви, плыви на лодочке». Когда мы смеемся, она чувствует себя польщенной и начинает петь еще громче. Учительница улыбается так, словно она счастлива видеть, как малыши портят весь танец. Наконец является мистер Лестер. Он берет певицу и плаксу в охапку и уносит со сцены.
Несколько девочек из средней группы танцуют танец принцесс. У них пышные розовые платьица и короны.
— Ну вот, почему у всех костюмы красивые, а у нас… — шепчет у меня за спиной Джерзи Мэй.
— Может, на следующий год тебе достанется роль принцессы, — успокаивающе говорит Джессика.
— Принцессы-шминцессы, тоже мне! — говорит Джоанна. — Почему нельзя станцевать со скейтбордом?
Мы смотрим танец принцесс, потом танец бесхвостых кошек. Когда они уходят со сцены, мистер Лестер выводит старшую группу из зала и ведет через холл.

— Звери и капельки, вы оставайтесь здесь, — говорит он. — Александрина и чудовища — за мной.
Мы вновь входим в зал, но уже через боковую дверь, откуда зрители не могут нас видеть. Я слышу, как малыши плюхаются на стулья, чтобы посмотреть наш номер.
— Чудовища, ждите за кулисами — посмотрите на танец Александрины оттуда. За несколько секунд до его окончания приготовьтесь выходить. Александрина, иди, становись в центр сцены. Занавес сейчас откроется. Когда будешь готова, посмотришь на меня, и я включу музыку.
Я иду в центр огромной пустой сцены. Я раскидываю руки, как положено в начале танца. Поскрипывают веревки — открывается занавес. У меня начинает сосать в животе.
Вдруг передо мной оказывается полный зал детей. Тысячи, миллионы девочек! Танец вылетает у меня из головы. Что я тут делаю? Я не помню, с чего мне начинать! Я даже свое имя не могу вспомнить!
—
Я смотрю в зал и выбираю девочку в первом ряду. Я представляю себе, что вместо желтого костюма цветка на ней нижнее белье. Девочка становится не такой уж страшной. Я воображаю, что все дети, ряд за рядом, вдруг оказываются в смешном нижнем белье.
Шассе налево! Мой танец начинается с шассе налево! Я киваю мистеру Лестеру, и он включает музыку.
Танец проходит без сучка, без задоринки. Закончив его, я делаю реверанс, как меня научил мистер Лестер, а потом иду за кулисы и оттуда смотрю, как танцуют чудовища. Даже у Джерзи Мэй все получается хорошо.
Когда они возвращаются за кулисы, Эпата бросается мне на шею.
— Ты здорово танцевала, Фея Драже! — говорит она.
— И вы здорово, чудовища! — отвечаю я.
За кулисы является мисс Деббэ. Она целует меня в обе щеки.
—
Мы переглядываемся с Эпатой, Террелой и Брендой.
— Это совсем не трудно, неправда, — говорю я.
— Теперь я совершенно спокоен за завтрашнее выступление, — говорит мистер Лестер. — Для того мы и устраиваем генеральные репетиции — чтобы обойтись без неожиданностей в день концерта.
Но без неожиданностей не обходится.
Глава 18
— Ну, мама, ну скорее, — говорю я. Мама уже сто лет возится с моими волосами. — Нам надо быть к семи!
— Знаю, знаю, феечка моя, — говорит она, вставляя мне в волосы еще один сверкающий белый цветочек. — Я уже почти закончила.
Еще три заколки, и мама отступает на шаг назад, полюбоваться своей работой. Потом она поворачивает меня к зеркалу.
— Ну как, здорово?
Лиф белого платья сверкает новыми блестками, которые нашила на него мама. С пояса спадают бесчисленные слои воздушной ткани. Волосы убраны в пучок и украшены цветами, которые при каждом моем движении сверкают и блестят.
— Да, мэм. Это здорово, — говорю я.
— Нервничаешь? — спрашивает мама.
— Да ну, чего мне нервничать, — говорю я. И правда, зачем я буду нервничать, если у меня наготове замечательный трюк с нижним бельем.
— Вот и правильно, детка, — говорит мама. — Ты так много репетировала, что и во сне могла бы танцевать.
Так оно и есть — прошлой ночью мне все время снилось, что я танцую Фею Драже. И без единой ошибки. Все будет отлично.
— Идем, Александрина. Надо еще поймать такси, — говорит мама.
— Какое такси? — спрашиваю я. Она открывает дверь.
— Звезды балета
Я еду в такси впервые в жизни. Мы с мамой сидим на заднем сиденье. Мы лавируем между машинами и в мгновение ока оказываемся у школы. Мама расплачивается с водителем, а потом обнимает меня.
— Ни пуха, ни пера, детка. Сломай ногу! — говорит она.
— Что-о? — кричу я. Хорошенькое дело — и это она говорит собственной дочери, которая вот-вот выйдет на сцену!
Мама смеется.
— Так принято говорить в театре. Артисты верят, что желать удачи — плохая примета, и вместо этого говорят «сломай ногу».
— А-а, — отвечаю я.
Но по ступенькам все равно поднимаюсь очень осторожно.
Мама заходит в зрительный зал, а я отправляюсь в комнату, где собирается вся старшая группа. Мистер Лестер помечает мое имя в списке. Чудовища уже тут, в полном составе. Эпата машет мне рукой и улыбается — ее лицо видно в дырку мохнатого фиолетового костюма. У нее даже щеки фиолетовые!
— Раз уж я должна быть фиолетовой, так
— Сколько еще до начала? — спрашиваю я.
— Минут двадцать около танцевать будут малыши если, — говорит Бренда.
Я нервничаю, и потому даже не пытаюсь расшифровать ее слова. Вместо этого я смотрю на Террелу.
— Если малыши будут танцевать около двадцати минут, нам начинать в восемь, — говорит она.
Еще целый час.
— А вам страшно? — спрашиваю я.