Если бы лидер партии «Единая Россия» Владимир Путин и сама партия «ЕР» хотели бы вернуть народам России огромные, «приватизированные» прохиндеями материальные ценности, они вполне могли бы это сделать
Однако проще разглагольствовать о мусоре в Чикаго и Неаполе, чем заниматься уборкой политического и социального «мусора» у себя дома. Да и может ли партия «Единая Россия» заниматься чем-либо подобным, если она и сама представляет собой, гм…
Ну, что там много говорить — знает кошка, чьё сало съела, знает и партия «Единая Россия», чем она пахнет и чего она на самом деле стоит…
Хотя она и впрямь стоит немало, если учесть, как недёшево обходится России правление этой «партии» и её «лидера».
О королях и капусте, а также о Морже и психологической войне
Великий американский писатель и гуманист О'Генри кроме многих блестящих новелл написал единственный роман «Короли и капуста». Внешне роман сумбурен, а на самом деле — выстроен с железной сюжетной логикой, что выясняется, однако, далеко не сразу.
Для О'Генри это был всего лишь остроумный и увлекательный художественный приём. Однако что-то схожее давно применяют, и отнюдь не в творческих, а в разрушительных целях, мастера психологической войны.
Вот и у сумбурных «откровений» Мединского есть несколько целей: и «пиар» нынешней «Россиянии», и «пиар» царской России, и клевета на СССР и социализм. Но всё это Мединский старается делать так, чтобы выглядеть при этом в глазах читателей чуть ли не противником нынешнего режима, а порой — чуть ли не поклонником Сталина и советским патриотом.
Удачно совместить всё это мог бы разве что Сатана (да и то — вряд ли), а Мединский, хотя и достоин числиться по разряду сатанистов, особой интеллектуальной ловкостью не отличается. По крайней мере — для тех, кто понимает технологию его ухищрений.
Тем не менее, поскольку простодушных людей в «Россиянии» хватает, фокусы Мединского успех пока имеют — не без государственного «пиара», конечно. Срабатывает и ещё один старый, однако испытанный по отношению к простакам приём. Его применили Морж и Плотник из знаменитой «Алисы в Зазеркалье» Льюиса Кэрролла (О'Генри не случайно помянул Моржа в предисловии к своему роману).
Задачу Морж имел одну — охмурить Устриц с целью вполне практической, а конкретно — гастрономической.
Устрицы прятались, зарывшись в морское дно, и Морж, чтобы выманить их, стал соблазнять:
Старые, умудрённые жизнью Устрицы на провокацию Моржа не поддались, а вот юные не удержались и выбрались на берег.
Увы, всё закончилось тем, что доверчивые Устрицы были съедены все до одной Моржом и Плотником с зеленью, сыром и хлебом под уксус, горчицу и лимон.
«Морж»-Мединский поступает с читателями так же… О чём только — ни к селу ни к городу — он им не вещает! Он разглагольствует о ганзейских купцах и польской шляхте, о Питириме Сорокине и Дантоне с Мирабо, о банкирах и жуликах, а также о царях, королях, зелёной «капусте» и вообще о чём угодно — от капиталиста Рябушинского до археолога Шлимана…
И от книг Мединского у читателя — при такой якобы «энциклопедической» «эрудиции» автора — действительно может возникнуть впечатление масштабных «исторических полотен». И тогда даже тени подозрения не возникнет, что всё это не более чем отвлечение внимания! Психологический фокус для того, чтобы читатель (а главное —
Подобных вопросов наша нынешняя жизнь рождает много. Однако ни один из действительно существенных вопросов на злобу сегодняшнего и завтрашнего дня Мединский не затрагивает и затрагивать не будет.
И понятно — почему. В доме повешенного не говорят о верёвке, как в доме со стеклянными стенами не бросаются камнями. Если начать задавать назревшие, наболевшие вопросы, то что же тогда останется от стен ельциноидного Кремля — хотя они и не стеклянные?
Мединский пытается разрушить «мифы» о России, но ведь это не миф, а правда, что сегодня стараниями «политиков» типа Мединского и «приватизаторов» в жизнь России вернулись самые гнусные и антиобщественные черты старой царской России.
Пусть читатель попробует угадать, откуда взято вот это описание Санкт-Петербурга:
«Петербург жил бурливо-холодной, пресыщенной, полуночной жизнью. Фосфорические летние ночи, сумасшедшие и сладострастные, зелёные столы и шорох золота, музыка, крутящиеся пары…
В последнее десятилетие с невероятной быстротой создавались грандиозные предприятия. Возникали, как из воздуха, миллионные состояния. Из хрусталя и цемента строились банки, мюзик-холлы, великолепные кабаки, где люди оглушались музыкой, отражением зеркал, полуобнажёнными женщинами, светом, шампанским. Спешно открывались игорные клубы, дома свиданий, театры, лунные парки. Инженеры работали над проектом постройки новой, невиданной ещё роскоши столицы, неподалёку от Петербурга, на необитаемом острове…
Любовь, чувства добрые и здоровые считались пошлостью и пережитком; никто не любил, но все жаждали и, как отравленные, припадали ко всему острому, раздирающему внутренности…»
Ну, что это? Описание нынешней «второй столицы» из очередного дамского романа очередной полины дашковой или дарьи вильмонт?
Нет, это — начало романа «Сёстры», первой книги великолепной трилогии Алексея Толстого «Хождение по мукам». В нынешней «Россиянии» это произведение выдающегося русского советского писателя исключено из школьной программы, как постепенно исключается из этой программы вообще всё не только советское, но и истинно русское.
А ведь Толстой, описывая Санкт-Петербург 1914 года, фактически описал нынешний Санкт- Петербург… Гниль царской обречённой России социально и исторически тождественна гнили тоже обречённой — так или иначе, морально и материально разлагающейся ельциноидной «Россиянии».
