проеме Ёлку, Сашка сделал страшное лицо, приложил палец к губам, мол, не издавай звуков, и вежливо попрощался с собеседником: — Конечно, Александр Ефремович. Обязательно позвоним. До свидания…
И остервенело нажал кнопку отбоя, багровый от только что полученной трепки.
— Ну, чего вы на меня все уставились? Стив, мне пару сэндвичей диетических и кофе!
— Папа с утра достает? Я сейчас позавтракаю и перезвоню ему. Не переживай. У тебя новости есть? Маша чего-нибудь рассказала по дороге? — Ёлка уселась за стол, стащила у Женьки из-под носа высокий стакан с еще нетронутым ледяным грейпфрутовым соком и, наклонив голову, как любопытный попугай, уставилась на Терминатора.
— Могла бы спросить, как я себя чувствую после бессонной ночи, сверхранней побудки и долгой дороги в аэропорт. А еще мне сейчас из-за тебя полчаса мозг вынимали. Жестокая ты девушка, Ёлка. Черствая и бездушная.
— А еще воспитана плохо. Хочешь, я у папы для вас прибавку к жалованью выбью? За вредность? Вот и договорились. А теперь колись давай, как скатался.
Сашка усмехнулся. Вот ведь даже разозлиться на эту лису не получается! Все ж прекрасно понимают, что никакой прибавки она выбить не сможет, но тактику девчонка выбирает ох как верно! А что делать — сами же и научили ее с людьми правильно разговаривать.
— Маша мне много чего рассказала. Она оказалась на удивление милой и разговорчивой. То ли выспалась по-человечески, то ли в кои-то веки себя в безопасности почувствовала. Жизненный путь красавицы был извилист и полон приключений. Про ясли-школу я опущу, начну с момента получения звания «Мисс Урюпинск» в комплекте с покрытой серебрянкой скрученной из проволоки короны и алой ленточки поперек пуза. Вместе с почетным титулом девушка получила на руки плотный конвертик с вложенными в него приглашением поработать в известном турецком модельном агентстве, билетом на самолет и приглашением на бесплатное посещение СПА-салона.
В отличие от обшарпанного салона красоты на задворках родного городишки, существовавшего на самом деле, никакого агентства в природе не было. Прилетев в Стамбул, девушка прямо у трапа самолета лишилась всех документов, остатков призовых денег и свободы. Ее погрузили в машину и привезли в элитный, по местным меркам, публичный дом.
Кстати, эта Маша меня искренне удивила тем, что особо не расстроилась, поняв, какая «модельная» работа ее ожидает. Прикинув, какие перспективы ей светили в родной дыре, сопоставив их с обещаемыми гонорарами за продажу своего красивого тела на чужбине, девушка особо кобениться не стала, а с азартом принялась зарабатывать себе на хлебушек с икоркой.
Так что практически все она делала добровольно. И, я так понимаю, турецкие «работодатели» платили ей честно и неплохо. Девушка жила в отдельной комнате, а не как остальные проститутки — по восемь человек на пять квадратных метров, пользовалась успехом и имела постоянных нежадных клиентов. И свободу ее никто особо не ограничивал — словом, жила она припеваючи, просто работала проституткой. Но тут, как говорится, кто на что учился. У каждой профессии запах особый.
А потом все получилось так, как обычно в таких историях получается. Деньги были, жила неплохо, решила, что дальше все будет только лучше и лучше. Притон, в котором она работала, был довольно приличный, никакого насилия, девочек достойно содержали и охраняли, клиенты сплошь люди богатые и щедрые. Словом, мечта проститутки. Вот наша девушка и расслабилась.
Кто-то из клиентов подсадил ее на наркотики. Насколько я понял, она сильно и не сопротивлялась. Ей все это, похоже, нравилось. Первое время ей удавалось скрывать от своих работодателей сие пагубное пристрастие. Потом, когда все всплыло, ее сразу же слили — заведение, в котором работала девушка, считалось крайне приличным, и наркоманку в нем держать не стали, несмотря на все прежние заслуги. Так что, как только хозяйка притона увидела исколотые вены на ногах у Маши, девушку тут же «сняли со смены» и на следующий же день перепродали. Еще и «штраф» на нее повесили — за то, что нарушила правила «заведения» и подвергла опасности репутацию публичного дома. Сумма «штрафа» получилась довольно круглой. Отдать ее Мария не смогла — все ранее заработанные деньги уже разошлись на тряпки и на наркоту.
По закону жанра — раз не смогла отдать сама, тебя продадут, как шифоньер. Чтобы компенсировать убытки. А там уже сама с новым работодателем разбирайся. Купил ее сутенер из Бодрума. По ее словам, это был толстый и мерзкий тип, похожий на жабу. Первое, что он сделал, было личное «апробирование» живого товара.
По словам Маши, это было жутко. За все время работы проституткой никто и никогда с ней ничего подобного не делал. Новый сутенер оказался конченым садистом и извращенцем — он так избил девушку, что она пришла в себя только на следующий день. Про то, как он ее насиловал, я пересказывать не буду — даже у меня, человека видавшего в своей жизни многое, волосы встали дыбом от ее рассказов.
На этом человеческая жизнь нашей подопечной закончилась. Больше за человека ее никто не считал — с того момента она стала бессловесной скотиной, рабом. Через нее за день пропускали по десять- пятнадцать человек. Живых денег она не видела — ее кое-как кормили и снабжали дешевыми наркотиками. Жизнь превратилась в ад. За первый месяц «работы» от былой красоты не осталось и следа, она существовала от дозы до дозы, а клиентами были местные «бизнесмены» и прочая шушера…
Элка прерывисто вздохнула. О продолжении завтрака и речи быть не могло. Не то что кусок в горло — даже пить не хотелось. Так тошно стало.
— Она тебе сказала, как этого сутенера звали?
— Не имя, кличку. Все его называли Альте. Более того — она мне даже его телефон смогла продиктовать. Вернее, не самого его, а телефон, который в притоне был. Стационарный.
Женька на время выпал из задумчивого транса:
— Альте? В смысле «старик»? Немец что ли?
— Ага. Немец. Живет в Турции лет уже тридцать. Раньше плотно занимался наркотой, но уже лет десять, как владеет сетью публичных домов. Если верить Машке, то ни одна девушка в городе не появляется без его ведома. Он для себя самых лучших отбирает, а все, что похуже, расходится по другим сутенерам. От наркотиков, если верить слухам, этот Альте отошел давно и навсегда…
— В конце концов, она сама себе такую жизнь выбрала, — задумчиво проговорила Элка. — В отличие от тех девчонок, которых наш ниггер на дискотеках наркотой накачивал и насильно в притоны затаскивал. Ладно, возвращаемся к нашим баранам. Помнится мне, эта Маша говорила, что ее ниггер выкупил? Выходит, у этого Альте?
— Да. Когда наша подзащитная совсем в тряпку превратилась, ее слили Крису, нашему арапчонку. Там она и недели не пробыла — притон накрыли, не без нашего участия.
— Как это без его ведома ни одна проститутка не появлялась? — Допив кофе, Евгений протянул Стиву пустую корзиночку из-под печенья. — А как он мог знать, например, о тех девушках, которые попадали в лапы таких гондонов, как наш ниггер? Это же все без ведома Альте делалось? Или я тебя неправильно понял?
— Все ты правильно понял. Я имел в виду, что те, кто приехал в Бодрум наивно работать гувернантками или моделями, — все проходили через руки нашего немецкого старика.
Женька цыкнул на повара, чтобы тот побыстрее наполнил корзиночку свежей стопкой ароматной выпечки, взял одну печенюху и, перед тем как закинуть ее в свою бездонную пасть, резюмировал:
— А в этом случае наша Маша по-любому должна была пройти через руки этого Альте. Она ж у нас моделью работать приехала? Значит, сразу в руки Старика и попала. Надо брать его за жабры и вытряхивать, куда он нашу Машу продал. И молиться, чтобы девка была еще жива. А то больно бизнес у них непростой. Опасный. Бить Альте, скорее всего, не получится, поэтому попробуем с ним по-хорошему договориться, в конце концов, денег ему посулить можно.
— Евгений, вы мозг! — констатировала Ёлка.
— Женя, может, вам молока налить? — принялся подлизываться к публично обласканному начальством Женьке Стив.
— И как ты предлагаешь вытаскивать этого Альте на встречу? — спросил у напарника Александр.
И тут зазвонил Элкин телефон.
— Аллё! — радостно сказала она в трубку. — Какие люди!
Звонил, как ни странно, старый друг, жиголо Паша. А чего это он вдруг объявился?
