— Хотите сказать, что сейчас не способны
Тон голоса напомнил дорвавшегося до игры ребенка, а мигом позже…
Волна смешливого удивления накатила, сбила с ног, смяла и отхлынула назад. А когда я отдышался, Джерон повторил тот же вопрос, что мгновением раньше наполнял мое сознание:
— Правда?
Могу или нет? И сам не знаю. Сейчас, кажется,
— Судя по многозначительному молчанию, кое-что вы все-таки в моих мыслях уловили. Верно?
— Да, но не уверен, что…
— Вот именно! — Он торжествующе кивнул. — НЕ УВЕРЕНЫ. В этом и состоит ваша главная ошибка. Сомнения излишни, dan Ра-Гро: ваш дар остался при вас, да и не мог никуда деться только от усекновения волос.
— Но…
— Вчера на острове вы ведь тоже кое-что почувствовали. Когда я возился с браслетами.
Какой хитрющий взгляд!
— Подглядывали, признайтесь!
Ну да, подглядывал. Чуть-чуть. И позорно сбежал, едва дверь чужой души приоткрылась пошире.
— Да, имел неосторожность.
— А это было уже после стрижки! Но вы в тот момент еще не осознавали произошедшие изменения, более того, условия были неблагоприятные, однако ничуть не помешали. Улавливаете мысль?
— Признаться, пока нет.
Джерон устало выдохнул.
— Ваша способность говорить с водой не покинула вас. Возможно, и не могла покинуть полностью, даже без подпитки речной водой, а только уснула бы. До лучших времен. А волосы… Они важны, но… Представьте себе воина. Опытного, сильного, умелого. Допустим, у него есть меч: длинный, добрый клинок. Воин прекрасно им владеет и считается непобедимым. Но в какой-то из схваток меч, предположим, становится непригоден к использованию, а возможности заменить его новым нет. Воин остается безоружным. Сравнение понятно?
— Да. И какое отношение оно имеет ко мне? По-вашему, я тоже безоружен?
— Подождите делать выводы. Я сказал «воин», а не «боец». Чувствуете разницу? Воин будет воином даже на смертном одре. Есть в руках клинок или нет, неважно: он сам себе оружие. Самое совершенное. Непобедимое. А сталь… Она всего лишь продолжение пальцев. Перчатка. Но разве, теряя перчатку, вы разучиваетесь пользоваться рукой?
— Получается…
— Волосы — всего лишь инструмент. Они позволяют вам быстрее получать необходимые для анализа ощущения, даже проводят первоначальный анализ, но они не главное. И потом, у вас на теле достаточно волос, чтобы не оплакивать потерянные!
Это верно. Волос много. И то, что он сказал, правда: теперь, немного успокоившись и вспомнив свои ощущения, не сомневаюсь. Все мое осталось при мне. Но…
Как я смогу доказать это маме?!
Джерон, заметив мое смятение, огорченно шмыгнул носом:
— Вижу, не убедил.
— Убедили, уж что-что вы умеете делать, так это убеждать! Но видите ли…
— Другие не поймут, да?
— Именно. Мама не поверит, а если и поверит… Все равно будет считать семью опозоренной.
Он всплеснул руками:
— Пресветлая Владычица, как все запущено! Измерять честь длиной косы? Куда катится мир? Если это возможно… Полагаю, не только ваша мать посчитает короткие волосы позором. Я прав?
— Ага. И она, и друзья, и телохранители, и…
Моя жена. Наис. Боги, о ней-то я и не подумал… Лучше было утопиться.
— Да, на такое количество людей моего дара убеждения не хватит. Но я все же могу попытаться.
— Не нужно: они родились с уверенностью, что у Стража должны быть волосы до пят. И умрут с той же уверенностью. Не стоит тратить силы зря.
Он задумчиво почесал щеку.
— Хорошо, как скажете. Я просто хотел хоть чем-то отплатить за вашу любезность.
— Любезность?
— Вы согласились помочь мне в половине поручений, приняли меня в своем доме, немного познакомили с городом. Не хочу оказаться неблагодарным.
— Неблагодарным?!
Хоть с момента пробуждения поводов для веселья не угадывалось даже за горизонтом, меня все-таки рассмешили.
— Неблагодарным? Ххаг меня задери… Вы спасли меня и считаете ЭТО недостаточной платой? Да я должен вам всю свою оставшуюся жизнь!
Джерон строго сдвинул брови:
— Я просто сделал, что мог.
— Вы были вправе отказаться и не рисковать собой.
— Если есть что-то, посильное мне и невозможное для других, не вижу причины оставаться в стороне. Я не ищу выгоды и не геройствую: просто совершенствую навыки. Вы же посещаете фехтовальный зал?
— Но это совсем другое: рутина и скука.
— Отчасти. Можно учиться сражаться и в настоящем бою, вот только… Мало шансов остаться в живых, выйдя новичком против ветерана.
— Зато если победишь, здорово прибавишь в опыте!
— Если поймешь, что именно принесло тебе победу, да. Но, как правило, опьяненные неожиданным достижением юнцы не помнят, что и в какой последовательности делали, добиваясь победы, а потому не всегда оказываются способны ее повторить.
Я собрался было продолжить спор, но вспомнил старые уроки. Отец говорил и действовал очень похоже, вдалбливая в меня науку жить. И мне предстоит проделать то же самое, когда обзаведусь собственным сыном.
Опираясь о стол, встаю.
— Вас никто никогда не называл занудой?
Джерон улыбнулся совсем по-мальчишески.
— В глаза — нет. Но за спиной, насколько понимаю, такое происходило не раз.
— Тогда буду первым: вы — жуткий зануда, зануднее, наверное, я еще не встречал. Но, ххаг подери, ваше занудство как лекарство: принимать противно, только выздороветь без него не получается.
— А вы здоровы? Уверены?
— До кончиков волос!
— Тогда я могу спокойно идти досыпать.
— Э, нет, раз уж вынудили меня откровенничать, получите сполна! В поместье мы поедем вместе.
На лице парня отразилась неподдельная мука:
— Может, передумаете? Честно говоря, я предпочел бы…
— В карете выспитесь!
