– К счастью, не слишком сильно, всего лишь ходят по сотканному ковру. Именно поэтому ты легко можешь видеть на Изнанке каждое из них.
– Значит, все, что я вижу, все, что могу ощутить, это… И ты – тоже?
– И я. – Улыбка на губах Ксаррона стала немного печальной. – И твоя сестра. И моя матушка. И много других. Но не ты сам.
– Потому что внутри меня Пустота?
– Да. Прости.
Покорный покой в голосе кузена заставил мое сердце скорбно сжаться. Он просит прощения? У меня? Нет, вряд ли. Тогда, должно быть, у себя самого. Да, именно – он наверняка не хотел посвящать меня в семейные тайны, не мог предположить, что я нырну на Изнанку и увижу то, чего нет. То, что не должен был видеть.
– Ксо…
– Хочешь спросить еще? По-моему, я все уже разъяснил.
Да, и вполне доходчиво. Теперь понятно, что именно происходило во дворе усадьбы: Элрон наполнил своими желаниями ту часть плоти мира, которую составлял. Немудрено, что мир охотно принял изменения! Он на несколько минут стал самим собой, и только. Стал самим собой… Фрэлл!
– Да, все. Кроме одного. Если я не являюсь частью мира, то… Зачем я вообще нужен? Просто вытаптывать и вытирать Гобелен, нити которого – ваши тела?
Ксаррон кивнул:
– И за это тебя очень многие из нас не будут любить. Почти все. Может быть, вообще все.
Какая уж тут любовь! Получить на свою голову родственничка, который мало того что нахлебничает, подошвами грязных сапог шаркая по драгоценному ковру, так еще и норовит из шалости и по глупости нитки пообрывать…
Меня следовало убить. Нет, не так: мне нельзя было позволять рождаться. Если бы от моей воли хоть что-то зависело! Не спросили, выдернули из небытия, приволокли в мир, наполненный ненавистью и страхом. Ради чего, скажите? Почему я должен был сначала страдать от недостатка знаний, а теперь мучаюсь от каждой новой порции, и с каждым разом все сильнее? Было бы легче, если бы можно было ненавидеть. Но ненавидеть весь мир? Глупо. Бессмысленно. Опасно. Проще ненавидеть только себя. Ненавидеть в то время, когда хочется… Любить.
– Ксо, драконы всегда открывают свои чувства именно так?
– Конечно. Собственно, это единственный пригодный для нас способ. Но разве нужен другой?
Понимаю, что не нужен! Но меня беспокоит совсем иное. И беспокоит очень сильно.
– А я могу считаться драконом?
Кузен настороженно сдвинул брови:
– Что за глупый вопрос? Ты и есть дракон.
– Но тогда… Если я захочу рассказать о своей любви… Ты же сам говорил, моя плоть не является частью Гобелена, верно? Что же произойдет?
Тяжелый медленный вздох. Короткий взгляд, брошенный на пальцы правой руки, вновь покрывшиеся гладкой кожей.
– Ничего хорошего. В общем-то, уже произошло.
– Когда?
Ксаррон спрыгнул на пол террасы, вполголоса разговаривая сам с собой:
– Любопытно, куда делась Шеррит? Она должна была бы, как один из Пред-Хранителей, дождаться, пока влюбленные вдоволь налетаются, но поспешила уйти…
– Ты не ответил!
Глаза кузена сверкнули в вечернем сумраке грустной зарницей:
– Нужен ответ?
– Да.
– Он тебе известен.
– Ксо, не увиливай!
– Что ты почувствовал, когда увидел Шеррит? Что подумал? Только честно.
А стоит ли лукавить? Тем более при всем желании не смогу подобрать других слов:
– Я сразу подумал: вот женщина, которой доверю рождение своих детей.
– Ох…
Он отвернулся, скрестил руки на груди и опустил голову.
– Что-то не так, Ксо?
– Все так.
– Раз ты вздыхаешь, произошло нечто неприятное, уж это я знаю точно!
