Секретные службы Ватикана никак не связаны с официальной курией, их агенты не значатся ни в каких списках, и не поддаются идентификации. И ЦРУ, и Моссад, и ФБР или MI-6 склонны считать, что разведка Ватикана не просто существует, но и составляет одну из мощнейших и сильнейших сетей в мире. Разумеется, агентов Ватикана набирают среди самых способных, и вероятно, им удается внедриться в организации и учреждения, враждебные папскому престолу.
С юных лет Рафаэля Сантини готовили для единственной цели: внедриться в П-1 и ЦРУ, заявив о себе, когда это будет необходимо. Почти несколько десятков лет он будто находился в спячке, работая в организациях и учреждениях, за которыми было необходимо наблюдать, пока Святой Престол не отдал приказ о том, чем ему следует заняться. Во всем мире существуют не сотни, а тысячи священников, проводящих мессы, преподающих в школах и лечащих больных в ожидании указании из Ватикана.
Сара смотрит, как вместе с юными паломниками уходит Рафаэль.
— Порой я задумываюсь о том, как много мы потеряли со смертью этого папы, — мрачно произносит Сара, и все семейство, попрощавшись с Рафаэлем Сантини, продолжает прогулку по окрестностям Ватикана.
— Ты имеешь в виду Иоанна Павла I? — уточняет отец.
— Да. И мне даже кажется, что никто больше, кроме него, не заслуживал права восседать на Святом Престоле. Особенно после всего, что случилось.
Отец нежно кладет руку дочери на плечо:
— Я прекрасно тебя понимаю. Но и ты должна понять: для всех, кто остался здесь, жизнь продолжается. Когда-нибудь Альбино Лучиани оценят по достоинству.
— Надеюсь, что это случится.
— Успокойся, — произносит мать, — Бог не ведает отдыха.
Саре хочется верить, что все обстоит именно так. Секретные документы спрятаны в надежном месте, охраняются — на сей раз добрыми людьми; в том же месте, где произошло преступление, и в этом присутствует некая божественная ирония: где прежде было зло, теперь добро.
— Замысел Фиренци казался мне плохо продуманным.
— Он сделал все, что мог, — поясняет отец, — если бы ты не уехала в отпуск или если бы связалась со мной другим способом, все было бы иначе.
— Но они уже схватили Мариуса Ферриса.
— Тот факт, что они добрались до Мариуса, еще не значит, что им удалось бы выбить из него сведения о местонахождении документов. И мы знали об этом.
— Ты думаешь, его убили бы, если бы он ничего не рассказал?
— Отвечу тебе встречным вопросом: ты действительно думаешь, что Рафаэль признался бы?
— Разумеется, нет. Но какая здесь связь?
— Прямая. Твой отец отправил документы Мари-усу только потому, что безоговорочно ему доверял.
Рафаэль… От этого имени по-прежнему бегут по спине мурашки. Тем более теперь, когда многое стало известно. Ее спаситель, человек, способный совершить то, что он сделал в Лондоне, оказался итальянским священником. Не похож ли он больше на дьявола, чем на поборника добра?
— Даже если все действительно так, по-моему, звучит неубедительно, — настаивает девушка, вновь возвращаясь к обсуждению плана Фиренци, лишь бы позабыть о своем великолепном спасителе. — Для чего были нужны двойные портреты? Не понимаю…
— Для того чтобы священники смогли узнать Мариуса Ферриса. Они знали, что только этому человеку можно доверять. К сожалению, падре Пабло оказался недостаточно осторожен и не смог сохранить принадлежавший ему рисунок в надежном месте.
— А откуда стало известно, что портрет двойной? Отец улыбается:
— Для человека, так давно замешанного во всем этом, послание было более чем ясным: необходимо применить невидимое человеческому глазу излучение.
— Гениально! Но почему Джей-Си не стал рисковать? Он мог бы принять крайние меры…
— Из страха.
— Страха?
— Да, из боязни. Такие люди привыкли действовать только тогда, когда понимают, что у них есть все шансы на успех. Если вероятен проигрыш, то они предпочитают действовать тихо, держаться в тени, выжидая удобного случая.
— Ты хочешь сказать, что они еще попытаются вернуть себе бумаги?
— Вряд ли. Джей-Си не будет жить вечно. А договор, который мы заключили, полностью отвечает его интересам.
— Он еще попытается что-то предпринять против нас?
— И в этом я тоже сомневаюсь. Нарушение равновесия лишь создаст для него новую угрозу. На этот счет можно не беспокоиться.
Примерно в шесть часов вечера родители Сары решают вернуться в гостиницу, чтобы немного отдохнуть перед ужином. Прогулка удалась на славу. Девушке, к сожалению, так и не удастся выкинуть из головы встречу с Рафаэлем. И его настоящее имя не выходит у нее из головы. Сара еще несколько часов бродит по улицам и закоулкам Рима, погрузившись в свои мысли.
Девушка не спеша возвращается к гостинице «Гранд-Отель Палантино», на Виа Кавур, рядом с Колизеем.
Она хочет лишь одного: принять ванну и поужинать. После долгого, начавшегося ранним утром дня, когда она еще думала о Рафаэле, девушка чувствует себя невероятно уставшей. Но сейчас ей предстоит встретиться еще с одним человеком, которого она тоже не в состоянии забыть.
— Синьорита Сара Монтейро, — обращается к ней девушка-регистратор.
Она так погружена в собственные мысли, что даже не слышит, что с ней заговорили. Сотруднице отеля приходится вновь побеспокоить ее.
— Да? — наконец отвечает девушка.
— Вам пришло сообщение, — произносит служащая и протягивает небольшой конверт.
— От кого это?
— Не знаю, письмо доставили в другую смену, а отправитель не указан. Прошу меня извинить.
— Ну, хорошо. Не беспокойтесь. Большое спасибо.
Сара направляется к лифту и открывает конверт: он не заклеен. Достает изнутри небольшой предмет, похожий на черную пуговицу. Садится в лифт, сгорая от любопытства, разворачивает приложенную записку и читает ее, поднимаясь на седьмой этаж. Несколько мгновений спустя она распахивает глаза, изумленная и встревоженная. Нет, не может быть! Невероятно!
Записка содержит всего несколько слов:
Недолго поколебавшись, Сара понимает: от судьбы не уйдешь. Она вставляет крошечный аппарат в ухо и ждет. Тишина. Должно быть, просто чья-то глупая шутка. Конечно, она и подумать не могла бы, что ее родители занимаются подобной ерундой.
— Добрый вечер, синьорита Монтейро, — раздается в правом ухе.
— Кто говорит? — голос девушки тверд, но все же выдает беспокойство.
— Привет вам, дорогая, я уверен, что вы не смогли так быстро забыть обо мне. — В голосе собеседника слышится грубость. — Я бы счел это оскорблением.
— Чего вы хотите? — за ужесточившимся тоном Сара скрывает страх, охвативший ее, стоило лишь узнать голос.
— Я хочу вернуть то, что было у меня похищено, хотя и принадлежит мне по праву. — Сомнений нет: это — безошибочно холодные интонации старика, с которым она познакомилась три месяца тому назад в Нью-Йорке. С нею говорит убийца Иоанна Павла I.
