Итак, чтобы быть только верным природе, человек должен быть аскетом (подвижником). Это сознавали еще древние языческие философы. Может ли не быть подвижником христианин, желающий воплотить в своей расточенной природе тот высокий идеал истинно-человеческой жизни, который изображен для него в Евангелии?
Пяток 5-й седмицы Великого Поста
Похвала Богоматери
В пятницу вечером совершается торжественная служба Похвалы Пресвятой Богородицы. На ней поется Акафист Божией Матери, разделенный на четыре части. Исторически этот праздник связан с защитой Константинополя, когда греки, предстательством Богородицы, одержали победу над агарянами.
Об акафисте Пресвятой Богородице
Слово «акафист» (от греч. «имнос акафистос» – букв. «гимн, при исполнении которого нельзя сидеть», в церк.-слав. переводе – «неседален») имеет два связанных между собой значения:
1) торжественное песнопение «Акафист ко Пресвятой Богородице», исполняемое на утрени праздника Похвалы Пресвятой Богородицы, который отмечается Церковью в субботу 5-й седмицы Великого Поста;
2) особый жанр церковных песнопений, содержанием которого является восхваление Господа, Богоматери и святых, форма же определена «Акафистом ко Пресвятой Богородице».
В конце V – первой половине VI века византийская гимнография обогащается новым церковно- поэтическим жанром – кондаком, который представляет собой многострофный гимн, содержащий обычно от 18 до 30 строф (икосов), одинаковых по числу стихов и по ритмической организации соответствующих стихов. В начале кондака помещалась вводная строфа, именуемая «кукулием», или «проимием», отличная от последующих икосов своей метрической и мелодической структурой, но объединенная с ними единым рефреном. Дальнейшие строфы кондака имеют совершенно единообразную в пределах каждого отдельного гимна структуру и единый рефрент, своим ритмичным возвращением четко членящий целое на равные отрезки. Последняя строфа содержит молитвенное обращение к воспеваемому лицу. Икосы обычно связываются акростихом. Исполнялся кондак таким образом, что кукулий и все строфы пел солист, тогда как рефрент – хор или народ.
Появление и одновременно расцвет кондаков связывается с именем святого Романа Сладкопевца – талантливейшего христианского песнописца первой половины VI века. Уроженец западносирийского города Эмеса святой Роман сумел соединить в зрелой и органичной форме кондака традиции эллинской ритмически организованной гомилетической прозы, с одной стороны, с традициями ветхозаветной и сирийской христианской поэзии, с другой. По сообщению Менология императора Василия II, после чудесного побуждения к творчеству, последовавшего во время явления ему во сне Пресвятой Богородицы, Сладкопевец написал около тысячи кондаков на все праздники и на дни памяти знаменитых святых (в настоящее время сохранилось около 85).
«Акафист ко Пресвятой Богородице» является разновидностью кондака в первоначальном значении последнего термина. В нем 24 строфы (не считая кукулия), составляющих в акростихе греческий алфавит. Двенадцать из них (большие) сохранили название «икосы», другие двенадцать (меньшие) стали именоваться «кондаками» (третье значение данного слова или, во всяком случае, особое внутри второго, если руководствоваться формальными признаками). Вслед за кукулием эти строфы последовательно чередуются, причем икосы оканчиваются рефрентом «Радуйся Невесто Неневестная», а кондаки рефрентом «Аллилуйя». В кондаках, до седьмого, преобладает содержание историческое, затем – догматическое. Икосы состоят из двух неравных частей: повествовательной и прославительной. После первой из них, очерчивающей определенный момент священной истории, догматического вероучения или образа Пресвятой Богородицы, следуют связанные с этой частью многосложные именования Божией Матери, вводимые приветственным обращением «хере» (радуйся). Число таких херетизмов неизменно – кроме рефрена шесть пар, объединенных изосиллабическим тождеством, синтаксическим параллелизмом, обильными созвучиями и даже регулярной стиховой рифмой.
Херетизмы являются характеристической чертой акафистного жанра, одна из функций которого заключается именно в том, чтобы представить в отчетливых и возвышенных образах-употреблениях значение тех или иных событий Священной или церковной истории, сохранить догматическую правильность их понимания. Не следует забывать, что столь решительно возобладавшая именно в Акафисте концентрическая структура употреблений (то есть такая, когда они располагаются вокруг одного центрального лица или понятия) восходит к Священному Писанию Нового Завета. Достаточно назвать цикл притч 8-й главы Евангелия от Матфея, где Царство Небесное последовательно уподобляется человеку, посеявшему доброе семя на поле своем; зерну горчичному; закваске; сокровищу, скрытому в поле; купцу, ищущему хороших жемчужин; неводу, закинутому в море (стихи 24, 31, 33, 44, 45, 47). Также и святоотеческая экзегетика, систематически настаивающая на единстве смысла для огромного ряда символов (когда, например, все ветхозаветные образы невинной жертвы прообразуют Крестные Страдания Спасителя), стимулировала развитие формальной структуры концентрических уподоблений, которая столь последовательно осуществилась в Великом Акафисте, где Пресвятой Богородице придано в общей сложности 145 уподоблений.
Суббота 5-ой седмицы Великого поста. Похвала Пресвятой Богородицы
Лк. 1, 48
Похвала Пресвятой Богородицы
Эти слова Божией Матери читаются во время Божественной Литургии в дни Богородичных праздников. Слышатся они и за нашими вечерними богослужениями. В них заключен глубокий пророческий смысл.
На заре христианских времен из небольшого города Назарет идет в другой малоизвестный город в нагорной области Иудеи бедная, незнатная Дева, чтобы приветствовать свою родственницу Елизавету. И когда она вошла в дом и приветствовала ее, то, как повествует святой евангелист Лука, «Когда Елисавета услышала приветствие Марии, взыграл младенец во чреве ее; и Елисавета исполнилась Святаго Духа, и воскликнула громким голосом и сказала: благословенна Ты между женами, и благословен плод чрева Твоего! И откуда это мне, что пришла Матерь Господа моего ко мне?» (Лк. 1, 41-43). Исполнившись того же пророческого духа, и Пресвятая Дева сказала о Себе: «Ибо отныне будут ублажать Меня все роды».
Ничто естественное не могло утвердить Ее в надежде, что о Ней не только узнают, но и будут прославлять «все роды»! Ничто земное не могло Ее подвигнуть на подобное пророчество! Сам Дух Божий, деяние Которого Она благословляла в молитве, просветил Ее разум, открыл Ее сердце и подвигнул Ее уста изречь то, что о Ней предопределено на Небе и что согласно этому предопределению с радостью приняла святая Вселенская Церковь.
Сама Пресвятая Дева во время Своей земной жизни чуждалась славы и избегала ее. Даже в тот момент, когда Она славила Бога за то, что Он избрал Ее стать Матерью Господа, Она видит Себя, считает Себя смиренной рабой. И потом, когда народ восхищался Божественными глаголами Ее Сына, когда прославлял Его за творимые Им чудеса, когда торжественно встречали Его, Божия Матерь находилась в эти
