телефонную трубку.
Тем временем ничего не подозревающий Берни продолжил:
— Кажется, вы с Нилом не встречались… хотя это очень странно, ведь я знаю его с двенадцати лет. Ну да ничего, заодно и познакомитесь. Нил отличный парень, думаю, вы с ним поладите.
Тут Берни ошибался. Однажды Грейс уже встретилась с Нилом, и поладить им не удалось. Впрочем, разуверять брата она не стала. Некоторые секреты лучше держать при себе. Особенно, если они касаются интимной близости с Нилом Хелнером.
Плохо только, что сохранение тайны влечет за собой необходимость лгать, грустно подумала Грейс. Она не собиралась приближаться к Нилу больше, чем на десять миль, но брату сказать об этом не могла.
— Грейс? Ты где? Почему замолчала?
Наконец ей удалось собраться с мыслями. Нужно как-то вывернуться из этой истории, следовательно, придется соврать. Иного выхода нет.
— Прости, Берни, — произнесла Грейс, стараясь говорить как можно убедительнее, — но я не смогу приехать, времени в обрез. До острова путь неблизкий, а у меня в начале июля выставка в галерее Джима Бредфорда. Ты ведь понимаешь, как много это значит для меня.
— В галерее Бредфорда? Замечательно. Ты делаешь успехи.
Сама Грейс не была в этом уверена. Но не начинать же сейчас дискуссию о творческом застое!
— Мне выставили условие: к концу июня галерея должна получить двадцать моих картин. Поездка на остров займет дня три-четыре, а это сейчас для меня недопустимая роскошь.
На другом конце провода наступила тишина. После некоторой паузы Берни произнес тоном, который Грейс редко доводилось слышать от него:
— Ты ничего не скрываешь от меня, сестренка? Может, все-таки причиной твоего отказа является Тед? Конечно, я понимаю, его трудно назвать идеальным отцом…
— Нет, дело не в нем, — твердо произнесла Грейс, радуясь, что хотя бы сейчас говорит правду. — Выставка очень важна для меня. Благодаря ей я надеюсь сделать себе имя. Альтернативой являются безвестность и забвение. Я слишком много работала в течение двенадцати лет, чтобы сейчас упустить такой шанс. Пойми, я наконец смогу вынырнуть на поверхность!
Грейс сказала это и вздрогнула. Как раз двенадцать лет назад она встретила Нила в школе искусств.
— Мне очень жаль, что я не приеду. Но… главное ведь в том, что я люблю Джуниора, верно?
— Триша очень расстроится.
— Ты тоже, судя по твоему голосу.
— Да… Тебя и на нашей свадьбе не было…
Разумеется, ведь Нил был там свидетелем со стороны жениха.
Выругавшись про себя, Грейс сказала:
— Как только выставка закроется, я обязательно навещу вас. Если после всего вы еще захотите со мной разговаривать.
— Брось, тебе прекрасно известно, что мы не такие. Знаешь что? Давай я оплачу тебе самолет? Тогда все путешествие займет один день.
— Но я и так должна тебе кучу денег. Мне не хотелось бы увеличивать эту сумму.
— И не нужно. Считай, что это подарок. Никаких финансовых обязательств.
— Нет, Берни, я больше не могу брать у тебя деньги… просто не могу!
Наступила еще одна напряженная пауза. Затем Берни произнес:
— В таком случае тебе придется принять титул отсутствующей крестной. Потому что мы не хотим приглашать никого, кроме тебя.
Глаза Грейс защипало от слез. В свое время ее мать бросила семью. Сама она тогда была совсем крошкой, и ее отец сделал все возможное, чтобы подавить в ней — своей единственной дочери — все родственные импульсы. Одновременно он открыто демонстрировал любовь ко второму своему сыну, Мику. Грейс и Мик — близнецы, но в настоящее время почти не общались. Единственной опорой и защитой для Грейс в детстве был Берни, даже несмотря на долгие периоды отсутствия в связи с пребыванием в интернате. Ей сейчас, как и всегда, очень не хотелось разочаровывать брата. Однако Нил так сильно унизил ее в номере отеля «Баркли»… Разве можно после
— Э-э… сколько Джуниор весит сейчас? — немного невпопад спросила Грейс. — А Триша по-прежнему не высыпается?
Берни с готовностью принялся рассказывать о жене и сынишке, которых просто обожал. В свою очередь Грейс поведала подробности заключенного с галереей контракта и похвасталась успехами, достигнутыми в саду и огороде. Наконец, к ее огромному облегчению, Берни попрощался. Услышав в трубке короткие гудки, Грейс медленно положила ее на телефонный аппарат.
Ей вновь удалось избежать встречи с Нилом Хелнером, но слишком высокой ценой. Она чувствовала, что в глубине ее души нарастает возмущение.
Но против кого? Против Нила? Или против той, кем была она сама двенадцать лет назад — юной, впечатлительной и ранимой девушкой?
Тогда, в студенческой аудитории, она едва выдержала, пока Нил неспешно оглядывал ее. Сердце Грейс билось как сумасшедшее. Она знала, что предстало перед взором Нила: ее стриженые волосы, кончики которых были выкрашены в оранжевый цвет, изощренный макияж и вызывающего вида, расшитый бисером кожаный костюм — жакет и мини-юбка. Все вместе взятое намекало на сексуальность, которую в действительности Грейс пока в себе не ощущала.
Едва ли не впервые она пожалела, что, поддавшись влиянию однокурсниц, начала одеваться подобным образом.
Словно догадавшись, о чем Грейс думает, Нил произнес с усмешкой:
— Значит, изучаете изобразительное искусство? По-моему, вы сами как картинка!
Грейс многозначительно взглянула на его строгий деловой костюм и безупречный галстук.
— У вас одна униформа, у меня другая. Ваша более забавна.
— Неважно, как мы одеваемся, главное, что скрываем внутри.
— То есть без одежды мы практически одинаковы?
Грейс прикусила губу, не совсем понимая, на что Нил намекает.
— Я этого не говорила.
— И какую часть меня вы хотите нарисовать?
Грейс вспыхнула. И одновременно разозлилась. Нил играл с ней как кошка с мышкой. Она могла бы сказать правду, мол, хочу нарисовать портрет — голову и плечи. Но вместо этого произнесла:
— Настоящий художник никогда заранее не сужает для себя поле деятельности.
— То есть вы открыты для возможностей?
— Конечно.
Искорки в глазах Нила действовали на Грейс так, что она ощущала слабость в коленках. Даже будучи девственницей — что было большой редкостью среди ее сверстниц, — Грейс все же прекрасно понимала: Нил флиртует с ней.
— Я должен попрощаться с организаторами лекции, — сказал он. — Не подождете меня несколько минут?
Грейс кивнула.
— Я пока наточу карандаши.
Он рассмеялся, блеснув белыми зубами, его лицо оживилось под воздействием внутренней мужской энергии, и Грейс затрепетала.
— Постараюсь вернуться как можно скорее, — пообещал Нил, направляясь к группе беседующих профессоров.
Наблюдая, как он разговаривает с организаторами лекции, Грейс постепенно успокоилась. Она собиралась пригласить Нила в ресторан или бар, где кроме них будут и другие посетители. При таких условиях ей не о чем беспокоиться.
