теперь вменяет в вину Герману и его коллегам низкую производительность труда. 22 мая директор студии В. Блинов подписывает приказ следующего содержания:
«Съемочная группа фильма «Двадцать дней без войны» работает неудовлетворительно, план в полезном метраже с начала производства выполнен на 70 %, имеется перерасход в сумме 98,8 тысячи рублей. Во многом это связано с плохой организацией съемок, с низкой производительностью труда на съемочной площадке. Приказываю: за плохую организацию Герману А. и директору картины Эскину Ф. объявить выговор. Отменить экспедицию в Мурманск, перенести съемки в павильон недоснятой натуры…»
Вначале съемочную группу покидает Никулин: вместе с цирком он отправляется на зарубежные гастроли. Группа доснимает эпизоды без его участия в Калининграде, после чего возвращается в Ленинград. Здесь с 7 июля по 3 августа идет монтаж фильма. С 4 августа съемки возобновляются, но опять без Никулина: по рекомендации врачей он отправляется в отпуск. Врачи предписали ему полуторамесячный отдых, но так долго он отдыхать не может – производственный план съемок уже не просто горит, а полыхает. Поэтому с 8 сентября Никулин вынужден вновь выйти на съемочную площадку. И хотя он снимается по три дня в неделю, киношники и этому неслыханно рады. Но 9 октября съемки снова приостановлены, но уже из-за болезни сразу двух актеров: Никулина (у него врачи обнаружили невроз сердца) и Николая Гринько (он играл Вячеслава).
27 октября Никулин вновь выходит на съемочную площадку, хотя чувствует себя неважно. В тот день и на следующий снимали объект «квартира Ксении». Затем неделю группа находилась в простое. 3 ноября была снята «заводская улица». С 4 по 16 ноября снова был простой. Никулин пишет заявление, где просит о следующем: «Прошу назначить съемки не ранее 10 ноября, так как съемка в объекте «квартира Вячеслава» требует большого эмоционального и нервного напряжения и есть опасение, что это может повлиять на художественную сторону съемки, а также повлечь за собой вновь ухудшение состояния моего здоровья». Актеру идут навстречу: съемку «квартиры Вячеслава» назначают на 17–19 ноября. Закончились съемки фильма в конце декабря.
Согласно финансовым документам, за участие в этом фильме актерам были выплачены следующие гонорары: Ю. Никулин – 6600 руб., Л. Гурченко – 3150 руб.
23 марта готовый фильм был представлен на суд дирекции «Ленфильма». Ничего хорошего присутствующие про него не сказали. Зато было сказано много плохого. Говорилось, что лента позорит «Ленфильм», что люди, которые в ней показаны, могли только проиграть войну, что военные картину не примут.
2 апреля фильм смотрели члены Главной сценарно-редакционной коллегии Госкино и тоже были не в восторге от увиденного, сделав аж 20 (!) замечаний. Не понравилось им следующее: неуклюжая фигура Лопатина в исполнении Юрия Никулина, некрасивость его возлюбленной (Людмилы Гурченко), убогие интерьеры (хотя речь шла о военном времени), грязь на улицах и т. д. и т. п. Но особенно возмутил цензоров ночной разговор Лопатина с летчиком-капитаном (Алексеем Петренко) в поезде, где летчик рассказывает свою полную драматизма историю о том, как ему изменила жена. Монолог летчика длился более пяти минут и впоследствии будет назван одним из лучших в отечественном кинематографе. Однако цензоры заставили Германа сократить его чуть ли не вдвое. Именно тогда председатель Госкино Ермаш изрек историческую фразу: «Ну, что же, товарищи, обсудим масштабы постигшей нас катастрофы». А его зам Павленок выразился еще более конкретно: «Ну, что же, надо поздравить «Ленфильм» с картиной о людях, проигравших Великую Отечественную войну».
Между тем и Константину Симонову многое в фильме не понравилось. А потом его наставил на путь истинный главный режиссер БДТ Георгий Товстоногов, который был астрологическим «родственником» писателя – человеком того же года Кота (1915). Как вспоминает А. Герман:
«Вечером Симонов со своей женой Ларисой Жадовой, на мое счастье, пошел в театр к Товстоногову. Тот спросил: «Как фильм?» – «Что-то получается, что-то не получается, – ответил Симонов. – Надо еще поработать». А Товстоногов со всем своим штабом за два дня до этого посмотрел картину, и она ему очень понравилась. И он начал кричать на Симонова и проорал на него до двух часов ночи, что в конечном счете было тому приятно: ведь речь шла о том, что он сделал замечательную картину. На следующий день опять то же стечение обстоятельств и опять ор до двух часов ночи.
Об этих ночных криках мне из соседней комнаты по телефону рассказывала Дина Морицевна Шварц, давний мой доброжелатель и, может быть, человек, оба раза спровоцировавший эти скандалы. Короче, в понедельник на студию Симонов пришел уже немного другим человеком. На сцене митинга даже прослезился, засморкался, а когда зажегся свет, сказал: «Раньше, по сути, у меня была одна картина – «Живые и мертвые». Теперь их две». Слово не воробей. Оно было сказано…»
17 мая в Госкино состоялся просмотр исправленной версии фильма. На ней присутствовал «просвещенный» Симонов. Когда Ермаш после фильма изрек фразу «Тяжелый случай», Симонов ему ответил: «Да, картина тяжелая, но хорошая». Ермаш удивился (он-то помнил, что Симонову тоже фильм сначала не очень нравился), после чего подписал приказ о приемке картины. Однако ее мытарства на этом не закончатся. Спустя месяц фильму дадут 2-ю категорию и промаринуют на полке целый год. На широкий экран «Двадцать дней без войны» выйдут 1 мая 1977 года, да и то малым тиражом. В родной стране лента в те годы так и не удостоится каких-либо призов, зато будет отмечена на Западе: в мае 77-го, стараниями секретаря Союза кинематографистов СССР Александра Караганова (1915, Кот), фильм будет показан в Париже и удостоится престижной премии Жоржа Садуля. Как видим, люди года Кота сыграли в судьбе этого фильма весьма значительную роль.
Но вернемся к Юрию Никулину.
Помимо «20 дней без войны» он во второй половине 70-х записал на свой счет еще две картины: «Приключения Травки» (1977; клоун Чичимари) и короткометражный фильм «Тут, недалеко…» (1979; главная роль – приезжий).
В 80-е годы за Никулиным значились всего две киноленты: т/ф «Не хочу быть взрослым» (1982; клоун на ТВ) и «Чучело» (1984; главная роль – дедушка Лены Бессольцевой). Последний фильм снял астрологический однокомандник Никулина – человек года Змеи – режиссер Ролан Быков (1929). Фильм был удостоен Государственной премии СССР.
Что касается работы нашего героя в цирке, то в 1982–1984 годах он исполнял обязанности главного режиссера Московского цирка на Цветном бульваре. В 1983 году за использование служебного положения в корыстных целях арестовали директора «Союзгосцирка» А. Колеватова, и на его место прочили Никулина. Однако тот отказался, сославшись на то, что у него нет высшего образования. На самом деле ему просто не хотелось идти в эту клоаку. Но от поста директора родного Московского цирка в 1984 году Юрий Владимирович не отказался.
В середине 80-х благодаря стараниям Никулина, которому удалось уговорить Председателя Совета Министров СССР Н. Рыжкова, были выделены значительные денежные средства на постройку нового цирка (26 миллионов долларов). В начале 90-х полностью обновленный цирк на Цветном бульваре вновь открыл свои двери для зрителей (от прежнего в нем осталась только одна комната, в которой когда-то раздевались клоуны, – гардеробная номер десять).
В 1990 году Ю. Никулину было присвоено звание Героя Социалистического Труда.
Примерно в те же годы рядом с Никулиным появилась женщина, которую вскоре прозвали «злым гением цирка». С. Садальский рассказывает:
«Эта дама обладала очень средним актерским талантом. Ее номер на перше проходил почти не замеченным публикой. Но гипнотическим воздействием на Юрия Никулина она обладала безмерно. Ее знал и боялся весь цирковой актерский мир. Она снимала с гастролей, повышала ставки… За семь лет пребывания в Москве ей был оплачен самый лучший люкс гостиницы «Арена». Никулину каждый день внушалось: «Я, и только я – твоя жизнь. Меня не будет – ты умрешь». Доходило до смешного: в гастрольное турне по Америке Виолетта Виклюк была оформлена как личный врач Никулина. Вседозволенность «гипнотизерши» делала ее все злобнее и злобнее. Она стала завидовать славе самого маэстро, искренне полагая, что если уберет худрука цирка, то это место займет сама…
Подслушивая, подсматривая, делая магнитофонные записи разговоров Никулина, она собирала материалы против великого артиста, который, наверное, ее любил. Если хотите…
Коллектив цирка от беспредела Виолетты был в шоке. Чтобы как-то оградить Юрия Никулина, Миша
