открытому месту, а вдоль стеночки. При этом, некоторые крысиные экземпляры достигали преогромных размеров, чуть ли не двух футов в длину.
- Значит, змеям есть что покушать. Подполз и выбирай крысу пожирнее. - Индиана поставил себя на место рептилии и оттого враждебность к этим тварям почти испарилась. - Не зря тут Микки Маусы какие-то запуганные.
- Местным грызунам надо не только трусить да боятся, но и иметь что пожевать, - здраво высказалась Лилиан.
- Во-первых, можно друг друга кушать. Благодаря бесконечным дракам и естественному отбору вон какие здоровяки появились. А во-вторых…
Индиана наклонился и отколупнул от пола что-то.
- Ты чего там нашел, Инди? Крысиное дерьмо для коллекции фекалий в Художественном Институте?
- Нет, пара соломинок и шелуха от зернышек. Похоже, что зверьки кормятся зерном, которое…
- Кто-то засыпает через щели сверху, с поверхности, - проявила догадливость Лилиан. - Немцы, что ли, стараются?
- Скорее, в роли кормильцев выступают местные жители. Приносят как бы жертвы, чтобы змеи, довольные количеством мышей и крыс, не вылезали на поверхность для отхожего промысла.
Вскоре скитальцы уткнулись в массивные двери, а то и ворота. Индиана задумался, даже присел на корточки.
- Чего мы ждем, Джонс? Торжественного приглашения?
- Просто вспомнилось. 'Чти субботу' - заповедь четвертая. То есть надо отдохнуть телом и поразмыслить о вечном.
Минут через пятнадцать он все-таки попробовал распахнуть устрашающего вида створки. Двери оказались не заперты, может, щеколду расковыряло время, может, они заманивали визитеров.
Немного пройдясь по переходу, украшенному гематитовыми изваяниями змей, посетители подземного храма повстречали что-то напоминающее…
- Ветхий кожаный сапог, - предположила Лилиан.
- Или старую змеиную кожу. А змея-то немаленькая была. И кожу свою она сбрасывала недавно. Так что мой отдых у двери был необходим, хотя и не достаточен, для сохранения наших собственных шкурок.
Тем временем, неподалеку от места, где находились Индиана и Лилиан, только гораздо ближе к небу, беседовали Урбах и Мюллер.
- В чем дело, старина? - спрашивал штандартенфюрер у личного археолога Гитлера. - Ковчег в наших руках. Через три часа самолет будет готов ко взлету. К сожалению, мы все-таки в пустыне, и бензин придется перефильтровывать, да и кое-какие самолетные узлы почистить надо от песочка и пыли.
Ученый в ответ выплескивал свой невроз.
- Меня беспокоит то, что я не видел трупа доктора Джонса! Эта хитрозадая бестия чрезвычайно живуча, а главное - везуча. Я уверен, что эти Джонсы - масоны. Причем не последних степеней.
- Масоны? - Мюллер даже оглянулся по сторонам, услышав название страшных осквернителей германского духа.
- А вы как думали, штандартенфюрер? Я предлагаю повторно вскрыть Обитель Умерших Душ и убедиться в том, что этот человек действительно обезврежен… или, если потребуется, добить его.
- Если честно, я не вижу в этом никакой необходимости. Похоже, дело в вашей интеллигентской мнительности. А может, вы надеетесь, что фройляйн хорошо сохранилась в этом змеюшнике и хотите выудить ее, пока Хорхер дрыхнет в своей палатке после ночной работы? - офицер хохотнул прямо в лицо археолога с непосредственностью городских низов. - Ладно, так и быть, выделю вам отделение во главе с обершарфюрером Кемпке, он у нас не боится рептилий. Лично, при мне, поймал живую гадюку, кажется, гюрзу. Более того, закусал ее до смерти и слопал как сосиску.
И вот плита, которая, казалось, навечно отгородила от мира Обитель Умерших Душ, была поднята снова. Первый же солдат, который спустился вниз, сообщил, что гадов полно, но свежих американских трупов не видно, к тому же статуя большого змея рухнула, а в стене зияет внушительный пролом.
- За ними! - отчаянно затрубил Урбах. - Прикончить!
Несмотря на кирпичного цвета загар, его щеки обесцветила бледность, смахивающая на плесень.
- Да никуда они не денутся в этом подземелье, - досадливо поморщился Мюллер. - Будь они хоть трижды масоны, все равно сдохнут от голода или змеиных поцелуев… Ну, ладно, давайте для очистки совести поищем ваших друзей.
У развилки с четырьмя ходами Кемпке направил по два солдата в каждую щель. Остальных оставил пока с собой. Из коридоров, перед которыми установлены были изваяния языческих богов, вскоре донеслись душещипательные вскрики. Или просто - ни ответа ни привета. Явились обратно только те двое, что отправились по коридору, не предваренному божественным изваянием. Эта пара эсэсовцев добралась до глухого завала и на том их путешествие закончилось.
Когда раздосадованный обершарфюрер сунул голову в коридор, находящийся под покровительством бараноголового божества, то в пяти шагах от себя заметил тело своего солдата, нанизанное на что-то, напоминающее большой рог.
- Вот дерьмо, - отпрянул командир и, особо не ломая голову, принял решение. - Ребятки, слушай меня. Мы посидим здесь немного, покурим, а потом вернемся и доложим Мюллеру, что все тщательно обшарили и лично видели этих американцев в трупном виде. Ну, в самом деле, сохранить себе жизнь и здоровье здесь может только пресмыкающийся гад.
Пятеро оставшихся эсэсовских ребяток рады были повиноваться столь мудрому распоряжению.
Индиана и Лилиан между тем добрались до камеры, в которой ничего не имелось, кроме трех больших саркофагов, да фресок весьма устрашающего содержания. Причем две емкости для тел были пусты и как будто кого-то ожидали.
- Лет через двадцать я от такого ящика не отказался бы, - мрачно пошутил доктор Джонс и сковырнул крышку со среднего саркофага.
И тут же откатился назад со всей возможной скоростью. С каменного ложа поднималась змея невообразимых размеров. Причем ядовитая. Кобра, чье тело было толщиной с канализационную трубу, а шипение -достойно паровозного свистка. Размеры быстро раздувшегося воротника превышали габариты зонта, две пары верхнечелюстных зубов в длину тянули на хорошие эсэсовские кинжалы. Окрас же аспида- монстра был грязновато-белым. Ужас жаркой тяжелой волной прокатился по всему телу закаленного археолога, что уж говорить о бедной женщине. Змея потрепетала раздвоенным языком и, уловив 'запах страха', источаемый людьми, отвела назад голову для нанесения удара.
- Так вот кто здесь питается крысами, мышами и рептилиями послабее. А нажравшись отдыхает в саркофаге, - прошептал Индиана. Успокоившись от своих бодрых слов, он заметил, что змея отказалась от немедленного броска и даже решила присмотреться своим щелевидным зрачком к столь странным посетителям. - Остается пожелать себе недолгих мучений… Эх, имелась бы дудочка под рукой.
Как-то вдруг доктор Джонс оказался не то, что под гипнозом, но, по крайней мере, лишенным воли. Белое нескончаемое тело, струящееся из саркофага, отупляюще действовало на все двигательно- решительные центры мозга.
- А, может, она и не кусает ядом вовсе, а просто душит кольцами, понадеялась Лилиан, которая явно была не в себе.
Кобра не торопилась, она явно желала произвести впечатление, наверное, оттого, что была вполне сыта. Возможно, у нее даже имелись творческие наклонности. По-крайней мере, своим телом она выкладывала незаурядный орнамент.
Индиана всячески пытался разогнать сгущающийся в мозгу туман и очень кстати вспомнил первую заповедь. Это неожиданно помогло. Он понял - цветок благоговейного ужаса распускается по той причине, что гадина-переросток играет в его округлившихся глазах роль божества. Он поклоняется ее величине, диковинности, смертоносности. Но ведь ее рептильные мозги представляют собой довольно примитивную машинку… Доктор Джонс слегка воспрял и попробовал осмотреться.
С той стороны камеры имелся выход, однако же бдительное животное не пропустило бы людей туда. Если так, остается лишь отступать по прежней дороге, находясь в зоне досягаемости с одного броска.
