В нашем хрупком мире все имеет конец. Завершался и этот день. Информационные агентства лихорадило от последней новости - фашистский путч в так называемой Судетской области Чехословакии, правительственные войска жестоко подавляют мятеж #168;. Все имеет свой конец завершалось и мирное время в Европе, очередной шаг к войне был сделан.
Мирная жизнь вообще крайне недолговечна, кому как не профессору археологии это знать? Сегодня ты в Чикаго, в университетском кампусе, неторопливо плывешь, увлекаемый плавным течением скучных американских будней, а завтра?..
Профессор археологии собирался в поездку. Полусобранная дорожная сумка стояла на полу в центре помещения, постепенно наполняясь необходимыми предметами. Скальпель. Измерительная лента длиной в тридцать футов. Противопылевая повязка, попросту именуемая 'намордником'. Охотничий нож производства Швеции - добротная вещь, со стоком, с пилой; затем веревка - прекрасный корд из манильской пеньки; затем армейская лопатка, москитная сетка, электрический фонарь с питанием от маленького ручного динамо… Что еще? Вместо компаса - буссоль §, дающий точность до сотой градуса, настоящая драгоценность… Широкая кисть типа 'флеши' ©, предназначенная для расчистки находок от песка… Папка с листами размеченной бумаги…
После недолгого размышления профессор вытащил обратно кисть вместе с папкой. Это ему явно не понадобится, - с некоторым сожалением подумал он, и не просто с сожалением, а со странным болезненным чувством, отдаленно напоминающим стыд. В который раз, в которую поездку он не берет привычнейшие атрибуты любого нормального археолога. Устройство лагеря, нанесение реперов, чтение профилей, расчистка стоянок, - нет, не для него. Профессор Джонс не был нормальным археологом, так уж складывалась его горькая походная жизнь. Зато, вот чего никак нельзя оставить дома… - он улыбнулся и посмотрел на стену. Там висел 'Пацифист', разложенный на нескольких гвоздиках - потрепанный, видавший виды. Нет, не портрет Махатма Ганди, хоть и очень похоже по силе воздействия на умы людей - особенно в условиях, приближенных к боевым. А в других условиях профессору Джонсу почти и не приходилось работать, так уж складывалась его горькая научная карьера. Итак 'Пацифист' - старый добрый кнут, каким ковбои из фильмов наказывали грубых индейцев, а пастухи из жизни гоняли разнообразный скот. Двенадцать футов плетеных волокон, ручная работа. Пятнадцатилетний Индиана выменял его еще в Старфорде, у одного приезжего господина, а взамен дал какую-то никчемную деревянную фигурку, вытащенную из стола отца. Отец тогда, помнится, повел себя не вполне достойно, узнав о сделке своего отпрыска. В общем, вспоминать детали дальнейшей научной дискуссии с отцом не хочется. Зато кнут был хорош. Он и сейчас пригоден для настоящего дела, в отличной спортивной форме. Как и его хозяин, - с гордостью подумал Индиана и шагнул к шкафу.
Шляпа лежала наверху. Он взял ее, одел и взглянул на себя в зеркало. Впечатление от увиденного осталось самое благоприятное. Подтянутый сорокалетний мужчина, не старый, достигший в жизни… Впрочем, эту тему лучше не затрагивать. И шляпа хороша. Доблестный майор Питерс любит настоящие ковбойские стетсоны - если, конечно, не заврался в своих неуклюжих попытках продемонстрировать интерес к собеседнику. Ишь ты, любитель шляп. А у нас вовсе не стетсон, - подмигнул Джонс отражению в зеркале. - Нормальный головной убор, причем, устаревшего образца. Теперь такие не носят. Это немудрено, если учесть, что шляпе действительно чуть больше двадцати лет, что она действительно куплена в молодости и умудрилась объехать на голове хозяина почти весь мир, выйдя целой и невредимой из десятков безвыходных ситуаций. Стал бы он носить ковбойскую шляпу, как же! - улыбнулся Джонс сам себе. Он романтик, конечно, и с большой любовью относится к истории Дикого Запада, но не настолько, чтобы позориться в нелепых нарядах… Индиана чуть повернул голову - в одну, в другую сторону, - придирчиво изучая свой внешний облик. А что, стетсон бы ему тоже пошел, вполне, о да…
Он вытащил из шкафа сверток. Требовалось добавить в картину сборов последний штрих, и профессор решительно сделал это, развернув сладко пахнущую тряпку, затем развернул два слоя промасленной бумаги.
Револьвер системы Кольта, калибр 0.45, модель М-1917. Но не тот М-1917, который состоит на вооружении американской армии, а с укороченным стволом - длиной два и три четверти дюйма, имеющий название 'Де люкс' #168;. Оружие истинных археологов, истинных американцев. К нему - комплект пластинчатых обойм, чтобы не возиться с перезаряжанием в случае непредвиденных обстоятельств. Профессор Джонс с удовольствием принял оружие в руку, закрыв пальцами знаменитую скачущую лошадку на корпусе, ощутил успокаивающую прохладу полированной рукоятки… Надо было потребовать у Питерса разрешение на провоз револьвера в самолете, - вспомнил он. - Неужели опять придется таиться, нарушать правила воздушных перевозок?
И тут наконец последний мирный вечер наполнился событиями. Послышался рокот двигателя, какой-то слишком уж грозный, необычный для этих цветущих мест. Джонс даже в окно выглянул посмотреть. Странный военный фургон, огромных размеров, с непонятной вращающейся штуковиной на крыше. Штуковина - в виде рамы с металлической сеточкой. Автомобиль подкатил к самому коттеджу, остановился, взрыкнув двигателем. Начали выпрыгивать солдаты один за другим, один за другим, - слаженно окружая беззащитный дом. Интересно, к кому из преподавателей они в гости? - успел подумать профессор Джонс, и сразу получил ответ.
Дверь его квартиры содрогнулась:
- Немедленно открыть!
Впрочем, дверь распахнулась самостоятельно, поскольку была не заперта. Ворвался человек в зеленом - упругий, тренированный. Офицер. Секунды ему хватило, чтобы оценить ситуацию.
- Бросить оружие! - каркнул он.
Оказывается, Джонс все еще стоял с кольтом в руке. Это было не очень тяжело, масса револьвера составляла ровно два фунта §. Пожав плечами, он неторопливо положил кольт в кобуру, а кобуру - в дорожную сумку, как и собирался.
Следом за первым в квартиру вбежали еще трое.
- Лечь на пол! - по звериному зарычал офицер.
- Зачем? - спросил профессор Джонс.
И наступила тишина. Человек в зеленом моргал, не зная, что отвечают в таких случаях, и стремительно размышлял. Наконец нашелся:
- У вас есть лицензия? - сказал человеческим голосом.
- Какая?
- На револьвер.
Профессор порылся в бумагах на столе:
- Пожалуйста, я как раз ее приготовил, чтобы не забыть.
Офицер с явным подозрением взял бумажку и просмотрел ее, шевеля губами.
- А у вас, господа, есть лицензия? - как бы спокойно поинтересовался профессор. Кулаки его были сжаты. Кулаки всегда выдавали его мысли.
- Какая лицензия? - в свою очередь не понял офицер.
- На вход ко мне в квартиру. Я, господа, сегодня никого не жду, поэтому я бы попросил вас…
- Из этой квартиры ведется радиопередача, - по военному четко сформулировал гость. - Если вы добровольно не сдадите аппаратуру, мы обыщем помещение.
- У вас есть какие-нибудь документы или нет? - Джонс был настойчив.
