слишком молоды и не горели желанием ввязываться в стычку. Те, что были оглушены мною в самом начале, все еще толком не пришли в себя, и мне противостояли лишь четверо местных жителей, вооруженные короткими мечами. Рассудив, что геройство в данной ситуации неуместно, я выхватил из-за голенища сапога свой тяжелый охотничий нож, который лишь немного уступал по длине полумечам моих противников. С основами фехтования они были, без сомнения, знакомы, но им следовало двигаться, по крайней мере, вдвое быстрее, чтобы представлять собой хоть какую-нибудь угрозу для меня… Несколько молниеносных взмахов (меня чуть сдерживало наличие у моего ножа лишь одной режущей кромки), два укола, один поворот и еще пара рубящих ударов в сочетании с двойными обманными движениями, и все четверо лишись своего оружия, выронив его на траву из покалеченных рук: двое схватились за глубокие раны в верхней части предплечий (вблизи локтя), у одного оказался проколот бицепс и еще один зажал левой рукой разрез в районе правого запястья… Боевой пыл у всей команды сразу угас, и я не стал больше наводить страх на аборигенов. Все еще держа нож в руке и внимательно следя за ними, я отступил к лодке, рывком столкнул ее в воду, крикнул Володе, чтобы он закрыл двери рубки, а потом, взявшись за носовой рым, повел суденышко так, чтобы оно прикрывало меня от арбалетной стрелы какого-нибудь идиота… Преследования за нами не было, но я, тем не менее, соблюдая все меры предосторожности, на более глубоком месте развернул лодку, все еще прикрываясь ей, пригибаясь, вскочил на корму и запустил двигатель. Пробравшись в рубку, я вновь закрыл двери за собой, а для того, чтобы выбраться на более глубокое место, воспользовался задним ходом. Через пару минут, когда глубина достигла полутора метров, я прибавил ход и повернул в сторону северного берега, рассчитывая тем самым ввести туземцев в заблуждение относительно реального расположения нашего лагеря. Наташа, внимательно смотревшая на меня, что-то спросила, но я лишь покачала головой – настроение, после случившейся поножовщины, у меня было отвратительное…
XIII
От места нашей стоянки до северного берега было около трех – трех с половиной километров, и с такого расстояния, конечно, разглядеть лодку было невозможно, поэтому для туземцев взятое мной впоследствии направление, безусловно, осталось незамеченным. Пройдя вдоль берега с десяток километров, я взял курс непосредственно на наш основной лагерь, что существенно (километров на пятнадцать-двадцать) сокращало предстоящий путь, но вынуждало большую часть его провести в центральной части восточного моря. Последнее обстоятельство, несомненно, не внушало мне особого оптимизма – даже мелкая поломка в таких условиях могла обернуться серьезными неприятностями, но я сознательно пошел на этот риск – мы все (особенно моя молодежь) были уже слишком утомлены наполненными тревогами и неординарными событиями последними днями, поэтому следовало в кратчайшие сроки вернуться к нашему плавучему дому. Впервые за все время нашего круиза лодка набрала скорость более сорока километров в час – горючего оставалось не так уж много, и мы даже не возобновляли запасы пресной воды. С севера задувал легкий ветерок – мы держали окна приоткрытыми, и моторка плавно покачивалась на небольшой продольной волне. Постепенно мы удалялись от северного берега, идя к нему под небольшим углом, и примерно через час расстояние до него увеличилось уже до десяти-двенадцати километров.
– Научите меня работать ножом, Николай Александрович? – спросила моя помощница, когда я в очередной раз снизил обороты двигателя. – Вы все сделали так умело и красиво! «С искусством врача и ловкостью фехтовальщика»!
– Скажите, Наташа, – немного помолчав, отозвался я. – Вашей первой любовью был, надо полагать, капитан Блад (главный герой серии приключенческих романов Р. Сабатини – прим. авт.)?
– Вы догадались по моей последней фразе? – улыбнулась девушка. – А что бы вы сказали про мое первое чувство в реальном мире?
– Мне бы не хотелось быть излишне самонадеянным, но мне кажется, что я знаю ответ и на этот вопрос! – чуть улыбнулся и я, немного прибавил обороты двигателю. – Замечу, однако, что лучше было бы вам пережить его в подростковом возрасте!
Наша беседа на этом прервалась – я дал полный газ, и мотор быстро набрал обороты, но моя помощница несколько раз задумчиво поглядывала на меня – была, видимо, не против продолжить разговор на эту тему. Мое настроение понемногу начало улучшаться – в конце концов, я никого не лишил жизни и даже не нанес серьезных увечий, а полученные моими противниками ножевые ранения вовсе не так и опасны, тем более что заживают куда лучше огнестрельных ран, где действует целый ряд поражающий факторов (воздействия ударной волны, бокового удара, вихревого потока и, конечно, поражающий эффект самого ранящего снаряда).
Скоро настало время менять канистру, и я постарался сделать это опять практически на ходу – мы находились почти на середине Восточного моря, и, чтобы не рисковать лишний раз попасть в очередное не слишком приятное приключение, опасность которого существенно возрастала при задержках или на малом ходу, пришлось сократить время необходимой остановки двигателя буквально до минуты. Впрочем, здесь обстановка казалась куда более привычной и спокойной, чем в Западном море, особенно в удаленной его части, где мы наблюдали уже совершенно чуждых привычному нам миру представителей флоры и фауны. Мои молодые подчиненные постепенно успокоились после сегодняшних послеобеденных волнений и наконец задремали под плавное покачивание лодки и все такой же ровный гул мотора, а мне ничего не оставалось делать, как быть по-прежнему предельно внимательным и настороженно следить за окружающей нас обстановкой. Так они и проспали все оставшееся время нашего пути и подняли головы только тогда, когда на исходе четвертого часа я, сильно снизив ход, повел лодку через неширокий проход среди высоченных каменных стен.
Еще издали заслышав шум мотора, вся наша команда собралась на берегу, и я, пересчитав своих служащих и отметив, что все выглядят более-менее здоровыми (руки-ноги на месте), облегченно вздохнул. Заглушив мотор, когда глубина стала менее метра, я выбрался из рубки, откинул двигатель на упоры, спрыгнул в воду и повел лодку к берегу. Адмирал выскочил почти сразу за мной, подняв тучу брызг, Володя же дождался, когда я вытащил нос на береговой песок, а Наташа задержалась еще немного – с некоторым опозданием начала торопливо одеваться.
– Ну, докладывай, Иван Ильич, что тут у вас творится! – невольно улыбнулся я в ответ на широкие радостные улыбки обступивших меня мужиков и пожимая протянутые мне со всех сторон ручищи. – Чертовски рад вас всех видеть живыми и здоровыми!
– Все в порядке, Николай Александрович, никаких происшествий! – немедленно отозвался мой заместитель и хитро прищурился (я сразу догадался, о чем пойдет речь). – Вот только питаемся без вас как-то неважно!
– Будет вам сегодня праздничный ужин! – продолжая улыбаться, ответил я и оглянулся на доктора. – Олег Сергеевич! Тут у нас легкораненый – обеспечь ему перевязку!
– Вы вроде как даже еще больше похорошели, Наталья Андреевна! – встретил мою помощницу Огнев в обычной для него манере. – Как путешествие-то было – интересное?
– Уж куда интересней, Иван Ильич! – ответила Наташа, подавая мне руки, чтобы спрыгнуть с носовой палубы на песок. – Страху натерпелась – кому расскажешь – не поверят!
– Значит, не зря время провели! – сделал тут же вывод мой заместитель и, быстро глянув на меня, тем же тоном добавил. – Будет, что рассказать будущим детишкам!
Всем наличным составом мы направились к «Дредноуту», и я, еще по пути выяснив, что после сегодняшней охоты осталось много свежего мяса игуанодона, сразу поручил поставить для его варки воду в двух котлах.
– Еще одна роскошная жила обнаружилась! – рассказывал мне между делом мой заместитель. – Глянуть бы надо вам, Николай Александрович! Там без подрыва никуда!
– Глянем, Иван Ильич! – отозвался я и сразу ощутил легкое пожатие девичьих пальцев в районе локтя (Наташа держала меня под руку). – Завтра после обеда и осмотрим твое месторождение! Ты тут окрестности-то хорошо осмотрел? Крупных хищников не видел?
– Да пока, слава богу, крупные не встречались, а мелочь собаки успели уже перевести… – на мгновение даже задумался мой заместитель. – Вот только выше залива долина имеется с ручейком и, похоже, на запад ведет! Я вам еще до отплытия вашего докладывал, Николай Александрович!
– Помню! – кивнул я. – Расслабляться здесь нельзя, Иван Ильич! Не сегодня-завтра сюда забредет кто- нибудь поопасней той мелочи, что пошла на корм собакам!
