комнатке, где разместились Драйбен, Кэрис и все остальные невольные участники истории, главной движущей силой которой был Повелитель Самоцветных гор. Увидев на пороге Драйбена, вернувшийся из библиотеки Кэрис моментально высказал попутчику все, что он думает о его необузданных родственниках, отчего Асверус едва не схватился за меч (оскорбление пред ликом шада - это уже слишком!), а затем, когда внутрь вошел сам Даманхур, вельх, доселе пребывавший в грязной окровавленной рубахе и драных шароварах, запросто вопросил:
- Ого, какой индюк! Милейший, ты чего так разоделся? Мы люди нецеремонные. И потом, раз тебя привели мои друзья, знай мой обычай: простота во всем. Здесь жарко, сбрасывай халат, оставайся в рубахе.
- Так - только и произнес Даманхур, слегка ошалевший от подобной 'нецеремонности'. - Ну... 'Как сказал аттали? - промелькнула мысль в голове шада. - Стать просто человеком? А почему бы и нет?'
Даманхур расстегнул халат, снял его и просто набросил на плечи. Причем сделал это так быстро, что его движение уложилось ровно в то время, пока Драйбен высокомерно представлял Кэрису нового гостя:
- Перед тобой сам господин всех Полуденных земель, Солнцеликий и славный вовек шад Саккарема Даманхур атт-Бирдженд.
Фарр разинул рот, замерев, Фейран ахнула и полностью прикрыла лицо свисающим концом платка, Драйбен ухмыльнулся, а Кэрис расплылся в широченной улыбке:
- О! Милости прошу. Хочу извиниться за грубость, но просто человек я такой. Вот, садись на ковер. Асверус, не строй постную физиономию, все свои собрались. Фарр, хватай мой мешок и вместе с Фейран иди за мной. Кстати, вытащи с самого верху баклагу. Там должно быть белое вино. Пускай гости отдыхают до времени, пока мы появимся во всем блеске.
Даманхур как-то странно пожевал губами, поискал глазом подушку, на которую можно было сесть, и наконец устроился неподалеку от окна. Асверус Лаур и Драйбен, по нардарскому обычаю оставив оружие у дверей, последовали его примеру и скованно замолчали. Непривычный к подобной обстановке шад лишь осматривал комнатенку и отхлебывал из баклаги до тех пор, пока телохранители не открыли дверь и в проеме не появился вельх - со своими непременными косичками, в белоснежной льняной рубашке с вышивкой по вороту и рукавам и странной одежде, больше напоминавшей юбку с перекинутым через левое плечо длинным хвостом клетчатой материи. За ним маячил хмурый и насупленный Фарр, совершенно не знавший, как себя вести в присутствии не кого-нибудь, но самого саккаремского шада и нардарского принца. Приодевшаяся и невероятно похорошевшая Фейран казалась лишь темным молчаливым силуэтом.
- Поговорить пришли? - весело громыхнул Кэрис и плюхнулся на ковер прямо перед Даман-хуром. Шад ответил сдержанной улыбкой. Ему нравилась развязность этого странного варвара, который, казалось бы, не имеет ни малейшего представления о титулах, величии или богоподоб-ности владык Мельсины. - Ну и отлично. Каково вино? Могу угостить розовым аррантским двадцатилетней выдержки. Фарр, мешок у тебя? Доставай. И книгу сюда передай заодно. Я так думаю, что беседа у нас будет очень долгая.
- Главное, - осторожно заметил Даманхур, - чтобы она была содержательной, почтеннейший.
- Вот это я могу обещать именем моего отца, - подмигнул вельх, а Драйбен вздрогнул. Отцом всех духов, что воплощенных, что невоплощенных, считался не кто иной, как Творец Вселенной, и подобное обещание обязывало слишком ко многому.
...Собеседники разошлись перед рассветом. Шад Даманхур был пьян, но, как ни странно, не терял ясности рассудка и памяти. Его внезапно одарили знанием, а значит, и оружием. Шаду показалось, что этой ночью и в этой неожиданной компании, которая никак не приличествовала его титулу и положению, принимались решения стократ важнейшие, нежели обсуждаемые на военном совете эмайров или в зеленой тишине дворцового сада, один на один с Энареком. Даманхур почувствовал, что надежда снова коснулась его плеча своим радужным крылом.
Дверь за шадом затворилась, и Солнцеликий в сопровождении безмолвных и вооруженных до зубов стражей отбыл в свое временной жилище, а Кэрис потерял всякий, по мнению даже терпимого Драйбена, стыд. Вельх щелкнул серебряной фибулой, сбросил плед, расстелил его на ковре и улегся на живот, положив скрещенные руки под подбородок. Фейран скромно отвернулась, ибо Саккаремской женщине не следует видеть голые ноги мужчины, если только он не ее муж.
- Первый раз за долгие столетия, - проворчал Кэрис с закрытыми глазами, встречаю властителя, наделенного не одной лишь толикой разума, но и истинным величием. Знаете, в чем оно заключается?
- В том, что он пережил общение с тобой,-. буркнул Драйбен. - Конис Юстиний - вот Асверус подтвердит! - за подобное хамство вздернул бы тебя без лишних разговоров.
- Не-ет, - протянул вельх. - Неправду говоришь. Настоящий владыка должен чувствовать себя в своей тарелке как среди придворных, так и среди прокаженных. Но прежде всего он должен уметь слушать. Даманхур умеет. Значит, решено. Через два дня я и Фарр едем в Аррантиаду. Ты, Фейран и Асверус остаетесь наблюдать. Если все кончится плохо, встречаемся через шестьдесят дней в столице Нарлака, неподалеку от морской гавани, трактир 'Белый конь'. Хозяин - мой друг, сошлетесь на меня. А теперь все, спать!
Глава шестая. Послы завоевателя
- Фейран, что с тобой? Ну-ка быстро открой глаза! И, ради всех богов, перестань кричать!
Кэрис потрепал девушку по щеке, затем довольно грубо встряхнул за плечи, надеясь, что Фейран очнется. И действительно, она подняла веки и уставилась на вельха своими огромными фиолетовыми глазами.
- Опять сны? Говорила со звездами? - Кэрис шептал, чтобы не разбудить остальных. - Нам грозит новая опасность?
Девушка поднялась на локте, левой ладонью отерла мокрый от пота лоб и озадаченно качнула головой, проговорив:
- Странно... Нет, это не было привычной мне беседой с силами неба или земли. Просто сон.
- Знаю я твои 'просто сны', - шикнул вельх. - Любое видение, пришедшее к человеку, наделенному даром предсказания, хоть что-то да значит. Рассказывай!
- Видела шада, - после долгой паузы проговорила Фейран. - Солнцеликий был весел и, как мне показалось, счастлив. Радовался новой одежде - красному халату и такому же красному тюрбану, украшенному лиловыми аметистами. Говорил, что наконец-то все заботы прекратились, он сможет отдохнуть и не думать ныне о всякой ерунде наподобие Гурцата, мергейтов или этой проклятой войны. Он прямо-таки светился счастьем изнутри. Может быть, этот сон предвещает нам победу?
- Чего ж ты орала, как резаная?.. Извини. Продолжай, я слушаю.
- Там были и другие люди. Вот они-то как раз были поражены горем. Я не могла смотреть на их лица. Темные пятна вместо глаз, провалившиеся рты, грязные волосы, висящие плетьми... Я их испугалась и поэтому, наверное, закричала.
- К победе. - Кэрис растянулся на ковре рядом с Фейран и сцепил пальцы в замок за головой, на затылке. - Нет, я этот сон толкую совсем по-другому. Постой, постой, если шад говорил, будто ныне получил отдых, - это недвусмысленное свидетельство того, что он уйдет из мира видимого в мир невидимый, где человеческие души получают вечный покой и радость... Однако цвета его одежд были красными, а не белыми, что ясно символизировало бы смерть. Красный - цвет опасности, угрозы или насилия. Мне очень не понравились твои слова о темных людях без лиц. Не могу понять, как все это увязать меж собой. Но, по- моему, с нашим милейшим Даман-хуром должна произойти какая-то изрядная неприятность. Болезнь, несчастный случай? Может быть, покушение? Впрочем, Шада охраняют почище, чем самого эт-Убаийяда, и, как мне кажется, ему не грозит опасность. Разве что от своих. Но, как говорят, дейвани Энарек нечестолюбив, да и все приближенные к Солнцеликому эмайры отлично понимают, что смена властителя в настолько тяжелый момент только повредит общему делу. Абу-Бахр, наследник, не станет ничего затевать против своего отца. Не пойму...
- Может быть, после утренней молитвы рассказать обо всем мудрейшему аттали? - подумав,
