что по металлу шлема и кольчуге забили тяжеленные капли ливня. Нардарец, во время сражения и думать забывший о своих чувствах посредственного мага, призвал все свое умение и попытался проникнуть мыслью через завесу этого удивительного дождя. Когда же он понял, в чем дело, едва не вывалился из седла.
- Асверус! - Его голос с трудом прорвался сквозь шум льющих с небес струй воды, однако Лаур- младший подъехал ближе и наклонил голову. В глубине смотровых щелей его тяжелого шлема поблескивали глаза. - Асверус, нужно убираться отсюда как можно быстрее! Куда угодно! К мергейтам, в пустыню, в горы!..
- Да что случилось? - не понял младший сын кониса. - Что вы паникуете? Мне дождь, наоборот, приятен. Это все-таки лучше, чем жариться весь день на солнце.
- Аласор проснулся! - выкрикнул Драйбен. - Такого средоточия колдовской силы я вообще никогда не видел и даже не думал, что подобное возможно! За нашими спинами - мощь сотни армий! И она движется сюда!
- Но мы же не можем так просто взять и уехать! - возмущенно заорал в ответ Асверус, пытаясь перекричать рев внезапно начавшейся бури. - Вы же дворянин, эрл!
- Я не против того, чтобы меня убили в честном поединке или в сражении, однако не хочется погибать из-за причуд давно забытых колдунов! Сила Аласора не станет разбирать правых и виноватых! Она просто будет защищать свои владения...
Последние слова нардарца заглушил громовой раскат, зеленовато-синяя ветвистая молния ударила совсем рядом, шагах в сорока справа, испепелив нескольких всадников. Донесся невнятный рев мергейтов, отбросивших саккаремцев назад. Бежать не было никакой возможности.
- Смотри левее! - услышал Драйбен голос арранта, которого прозвал Безымянным, и резко повернулся, едва успев отвести узким и длинным мечом саблю степняка. Варвары все-таки сумели обойти саккаремцев. 'Беркуты' и прибившиеся к ним нардарцы снова вступили в безнадежный для обеих сторон бой.
Где-то наверху, в сотнях локтей от земли, Мысль Хозяина ударилась о незримую стену незнакомого для нее могущества, откатилась, превратившись в беспорядочный клубок набухавших краснотой огоньков, а затем снова повторила атаку на неизвестное чудовище, явившееся из глубин Аласорского хребта. Небо расцветилось многоцветными полосами огня, сквозь гигантское облако мелькнули солнечные блики. Дождь и ветер слегка ослабели.
Повелитель Самоцветных гор, чей разум незримо присутствовал на месте поединка двух великих армий, растерялся. В этом новом для него мире он впервые столкнулся с силой, достойной его и способной оказать активное сопротивление. Это были не жалкие двуногие, чей разум так легко и просто подчинить. На сей раз перед Повелителем встала незнакомая ему мощь, справиться с которой походя было невозможно.
Хозяин, впитав в себя чувства тысяч смертных, дравшихся и умиравших на равнине, понял: до поры до времени, пока он тщательно не изучит природу Аласора и слабые стороны неожиданного врага, бороться с ним не следует. Рано или поздно тварь, тысячелетиями покоившаяся в скалах, отступится. Куда важнее сохранить войско Гурцата - залог дальнейшего существования и постоянный источник страха, силы, без которой Хозяин терял свой облик и смысл существования.
Хаган мергейтов, сбрасывая ладонью с лица капли воды, увидел, что Подарок вернулся. Крылатое бестелесное существо вновь беззвучно возникло над холкой белого коня.
'Уходим немедленно, - сообщил Повелитель Гурцату. - Бой выигран. Едем'.
На равнине оставались еще два или три туме-на, сцепившиеся в яростной драке с саккаремца-ми, но хаган махнул рукой своим приближенным, хлестнул лошадь поводьями, и та вначале медленно, а потом все быстрее и быстрее зарысила к полуночному восходу.
По древней дороге, змеящейся между красноватыми скалами Аласора, безостановочно струился блестящий черный поток. Наконец пожирающая плоть чернота выплеснулась на пустынную пыль и, подобно разливающемуся в половодье озеру, устремилась к оазисам.
Глава пятнадцатая. Хрустальный мыс и морские звезды
Варварские удовольствия сразили изнеженную аррантку не хуже выпущенного из тяжелой катапульты булыжника. Лоллия, как откоммен-тировал поведение своей царственной подружки вельх, 'не устояла перед ароматом неизведанного' кесариссу пришлось на руках перетащить в 'Три дельфина', ибо медноволосая красотка никогда доселе не сталкивалась с коварством темного солодового оля. Напиток вкусный, сладковатый, пахнет и вином и квасом, но после третьей кружки непривычный человек может запросто свалиться под стол и остаться там весьма надолго.
Степенная госпожа Элиада только глаза вытаращила, когда во двор ее дома ввалился Кэрис, с плеча которого свисала пьянющая девка, в чьем облике отдаленно угадывались черты супруги божественного басилевса Тибериса. Лоллия ничего не соображала, пыталась распевать матросские песни, коим научилась в сомнительных кварталах Нижнего Арра, а невнятные куплеты перемежала болезненной икотой.
- Что ты с ней сделал? - Толстуха Эля, переваливаясь, сошла со ступеней украшавшей сад открытой беседки и недоуменно осмотрела близкую к состоянию полной бесчувственности Лоллию. Затем снова набросилась на вельха: Немедленно объясни, почему...
- Прости, - чуть улыбаясь, перебил хозяйку Кэрис. - Мы ходили в 'Плот басилевса'. Валериде захотелось попробовать пищи варваров...
- Тверда как камень наша плоть, - хрипло пропела Лоллия, не раскрывая глаз, - девицам на усладу. И нашу плоть перебороть не смогут все преграды...
- Очаровательно... - Эля ахнула, покачала головой и возмущенно поджала губы. - Убирайся отсюда, легионер. Я сама займусь госпожой. Боги, только бы этот старый болван Атраний не вышел!
- В Стабонии живет одна девица, - с наслаждением вставила кесарисса, чьи познания в поэзии казались неисчерпаемыми. - Она и 'беркутов' заставит шевелиться...
Лоллию Кэрис и Фарр не видели до ночи. Они погуляли по городу, осмотрели храм Молниемечущего, а когда начало смеркаться и они засоби-рались домой, в городе случилось что-то необычное. Главная улица внезапно опустела, появились одетые в золото и пурпур вооруженные люди, вставшие у стен домов в частую цепь, на фасадах зажгли факелы. Кэриса, пожелавшего перейти дорогу по направлению к арке 'Трех дельфинов', вежливо, но непреклонно остановили военные. Оказалось, что это ликторы личной стражи Божественного.
- Да нам только перебежать! - попытался объяснить вельх. - Двадцать шагов! Во-он тот дом!
- Нельзя, - с безразличной строгостью ответил ликтор, - правил не знаешь, легионер? Сейчас пройдут колесницы - и шагай куда вздумается!
'Сейчас' растянулось на полтора оборота клепсидры. Вельх ругался под нос, пытался обойти охраняемую стражей дорогу и провести Фарра через другую часть города, но Геспериум оказался будто рассеченным надвое несговорчивыми вояками, коим была доверена охрана кесаря. Стремительно темнело, плащи ликторов из красных становились черно-багровыми. Тиберис задерживался. Лишь когда на безлунное небо ладони богов просыпали горошины звезд, в отдалении взревели рога. Значит, басилевс миновал границу Геспериума.
Сумерки почти не коснулись городских улиц - охрана не поскупилась на факелы, а горожане, следуя приказу, украсили фасады своих жилищ лампами из цветной слюды. Вельх вместе с молчаливым атт- Кадиром стоял на пересечении широкого проезда, ведущего далее к Хрустальному мысу, и проулка, спускающегося к морю. Из-за широких спин ликторов все было отлично видно.
Процессию возглавляли конники, передний из которых торжественно вез украшенный кистями из конского волоса штандарт Божественного, далее следовала пешая охрана - высокорослые бугаи в доспехах и белоснежных плащах, потом две или три колесницы... Двигались они довольно медленно, так как Тиберис не пожелал отягощать свой царственный зад жестким лошадиным седлом и путешествовал в носилках. Сие чудовищное сооружение, более напоминавшее переносной дворец, волокли десятка три невольников. Следует отдать должное щедрости басилевса - носильщики щеголяли не в железных ошейниках, а в
