примечательного не обнаружил. В то же время 'третий глаз' не мог проникнуть в глубины замка: ниже уровня земли клубился едкий коричневатый туман, разглядеть в котором что-либо было совершенно невозможно. Вероятно, чарам Драйбена противодействовало куда более сильное заклятие, либо сохранившееся издревле, либо наложенное совсем недавно.
— Погуляем? — предложил прэт, выбираясь из седла. Лошади не беспокоились, а это был добрый знак. — Бойко, отправляйся с господином Реем, а я пройдусь в одиночестве.
Войко покраснел и едва слышно выдавил:
— Боязно.
— Ничего, Рей защитит тебя от любой напасти. Лошадей оставляем здесь. Вы ступайте направо, я налево. Встречаемся у ворот.
Рей набросил поводья на каменный выступ в форме не то клыка, не то рога, окликнул Войко, и они отправились вдоль стены осматривать северную сторону Рудны. Драйбен, влекомый любопытством, полез наверх, к главной башне.
…Никто не потерялся, не упал в заброшенный колодец, не попался в ловушку и не был укушен упырем. Замок пустовал. Драйбен и Войко с Реем то и дело перекликались, ибо звук голоса разносился здесь очень далеко. Прэт тщательно обследовал основные переходы крепости, но ничего, кроме черепков с характерными для тальбов узорами, не нашел. Его спутники просто бродили по замку, любуясь открывавшимся с высоты видом керговских лесов или копаясь в каменном хламе — вдруг что интересное отыщется?
Уезжать собрались только к вечеру, с таким расчетом, чтобы успеть в Величку до темноты.
— Отыскали что-нибудь забавное? — вяло поинтересовался Драйбен, встретив Войко и Рея в нижнем дворе Рудны. — Я видел только паутину, спящих летучих мышей и осколки посуды, вымытые дождями из глины.
— А у меня вот что есть, — похвастался Войко, протягивая на раскрытой ладони тускло посверкивавший на вечернем солнце наконечник стрелы. Драйбен взял, осмотрел, подивился тому, что не изъеден металл ржавчиной, и вернул добычу проводнику. Бесспорно, тальбы знали тайну изготовления сплавов, не разрушающихся с течением времени, но чего ради делать из них наконечники для стрел? Хотя иного объяснения тому, что выглядит он как новенький, нет…
Итак, поиски не дали никаких результатов. Пора было уезжать. Рудна либо необитаема, либо хозяева не желают иметь дел с незваными гостями и хорошо спрятались. Например, в подземельях, которые нельзя обозреть даже с помощью магического зрения.
Лошади осторожно спустились с крутизны, вышли к болоту, окружавшему скалу, и ступили на гать. Подгнившая древесина слегка потрескивала под копытами, хлюпали лопавшиеся на поверхности застойной воды пузыри, нежно квакали лягушки, наслаждавшиеся последними теплыми днями осени. Войко облегченно вздохнул, когда мощенная стволами деревьев гать закончилась и дорога нырнула в сухой еловый лес.
— Ты уверен, что мы не сбились с дороги?
— Обижаешь, прэт. Я в тутошних лесах каждую тропинку наизусть знаю. Видишь кривую сосну? У нее еще ветка на голову оленя похожа? Значит, до Велички осталось всего ничего. Ты не беспокойся, я с закрытыми глазами вас к дому выведу.
— Талант, — вздохнул Драйбен, заметно заскучавший на обратном пути. В Рудну он ехал, искренне надеясь приобщиться к здешним тайнам, а нашел лишь развалины древнего укрепления тальбов. Ну так они и в других местах Замковых гор встречались, эка невидаль! Слушать трепотню Войко о медвежьих повадках, глухариных токах по весне или заячьих норах прискучило, а что еще мог поведать ему сын, внук и правнук керговского охотника?
Рей молчал, предпочитая обозревать непривычные для арранта северные леса, оживляясь, когда дорогу важно переходил барсук или мелькала в кустах черники рыжая лисья шкура. Аррант по-детски восхищался окружавшим его невиданным и суровым миром, поначалу казавшимся ему хмурым и негостеприимным.
Солнце, бросив прощальные лучи на верхушки елей, скрылось, наступили короткие осенние сумерки. Лес затих, умолкли птицы, и только в отдалении временами слышался протяжный волчий вой. Драйбен поймал себя на мысли о том, что ему становится неуютно: темные еловые лапы будто скрывали вышедших на ночную охоту тварей, мелькали в полутьме зеленые глаза невидимых зверей, а хруст веток был слишком уж громким и зловещим.
— Бабы наши по ночам в лес ходить боятся, — продолжал как ни в чем не бывало чесать языком Войко. — Чуть что увидят или услышат — и в крик. Но на самом-то деле у нас в Кергово леса чистые. Вот в ельнике олень затаился, глазами поблескивает. А они бы уж невесть что понаплели…
— Скажи-ка, охотничек, — неожиданно подал голос Рей, — а не плели ли ваши бабы что-нибудь о людях, глаза коих в темноте золотом светятся?
— Плели, — захихикал парень. — От них чего только не услышишь. Но сам я отродясь такого не видывал.
— Ну так посмотри вперед, — посоветовал аррант, — и увидишь.
Драйбен и Войко одновременно натянули поводья лошадей, прэт машинально положил ладонь на рукоять меча, а юный страж Хмельной Горы испуганно ахнул.
Посреди узкой дороги стоял человек, едва различимый в серо-лиловых сумерках. В длинном темном плаще с капюшоном, надвинутым на лицо. Две желто-золотые точки глаз пылали, словно огоньки свеч.
— По-моему, он один и нападать не собирается. — промолвил Рей.
Побелевший от страха, Войко тихонько взвыл, и Драйбен, протянув руку, встряхнул его за шиворот. Сжал конские бока коленями и выехал вперед. Похоже, они все-таки не зря ездили в Рудну.
— С кем имею честь? — негромко спросил он, остановившись в дюжине шагов от желтоглазого. — Желаешь с нами поговорить или лишь взглянуть на тех, кто взывал к обитателям Рудны?
Существо в темном плаще вскинуло голову и подняло правую руку в приветствии. Драйбен моргнул — что за диво! — незнакомец оказался вдруг в трех шагах от морды его лошади. Переместился за мгновение!
— Желаю здравствовать высокочтимому прэту и его спутникам.
Очень вежливый молодой голос. И глаза почему-то светиться перестали.
— Кто ты?
— Вряд ли настоящее мое имя что-нибудь скажет господину Драйбену, посланцу хозяйки Кергово.
— Выходит, не напрасно я глотку в замке драл! — пробормотал Драйбен.
— Не напрасно, — подтвердил незнакомец. — А величают меня обитающие в окрестностях люди Рильгоном. Я страшный, древний, кровожадный упырь из старой крепости. И до сего дня считал себя ее хозяином.
— Та-ак… — протянул Драйбен, судорожно подыскивая нужные слова. Надеюсь, я не обидел тебя, назвавшись владетелем Рудны?
— Нет. Я догадываюсь, что ты не намерен заявлять свои права на древние развалины. Может быть, ты позволишь своим друзьям продолжить путь домой? А мы отправимся в Рудну и потолкуем… в спокойной обстановке.
— В спокойной оно было бы, конечно, лучше, — признал Драйбен, косясь на трясущегося от страха Бойко. — Хорошо. Быть по сему. Рей, Бойко! Поезжайте в деревню. Я принимаю приглашение… господина упыря.
— Ну нет! Я тоже не прочь принять участие в вашей беседе, — невозмутимо заявил аррант. — Парень не заблудится, он родом из этих мест.
— Н-ну в-вот еще! — лязгая зубами, возмутился Бойко. — Что ж-ж это, й-я т-трус какой? Я прэта одного не пущу!
— Полно, господа, полно. Вы меня неверно поняли, — неожиданно рассмеялся Рильгон. — Я вовсе не собираюсь ужинать вашим товарищем. Высокочтимому прэту ничто не грозит. Но пока я могу пригласить в Рудну только его одного.
— Давайте не будем пререкаться. Рей, Войко, прошу вас! — взмолился Драйбен, приходя в ужас от
