Прервав нашу связь, он категорично и плотно закрыл свою метафизическую дверь. Он что-то задумал, и, если бы я надавила, он мог бы расколоться, но я уяснила, что когда Жан-Клод говорил, что мне лучше чего-то не знать, то так оно и было. Неведение вовсе не блажь, но таковым не является и знание. Иногда ты узнаешь больше чем нужно, и эти знания не делают тебя счастливей.
Услышав, что позади меня кто-то был, я обернулась, обнаружив Зебровски у входа в аллею:
— Он видел их в новостях?
— Что? — переспросила я.
— Тела, — пояснил он.
Я моргнула, глядя на него, пытаясь окончательно вернуться в собственное сознание и тело. Я коснулась кончиками пальцев холодного, грубого кирпича, и это сработало.
— Ты в порядке? — прозвучал вопрос.
— Конечно, — кивнула я в ответ.
— Я Кэти тоже позвонил, — вставил Зебровски.
— Она увидела все в новостях, — догадалась я.
— Не она. Дети.
— Мне жаль, Зебровски. — Я с сочувствием посмотрела на него. — Должно быть это тяжело.
— В новостях тела показали под простынями и прочей дребеденью, и еще объявили, что были убиты двое полицейских, но имена не афишировали, пока не будут оповещены семьи. С одной стороны это хорошо, но в то же время адская пытка для остальных семей, — закончил он свою мысль.
Я думала об этом, но большинство моих «бой-френдов» могли чувствовать, жива я или нет, и умри я, они ощутили бы это, точно так же, как я ощутила бы их смерть. Только я отгораживалась барьером как последняя сволочь, чтобы не пускать их к себе в голову. Я ясно дала понять, что им всем следует держаться подальше от моего сознания, пока я на месте преступления и сделала все зависящее от меня, дабы удостовериться, что не делилась с ними информацией по текущим расследованиям. Держать дистанцию, чтобы сохранить секреты друг от друга, требовало не малых усилий, но я обязана была так поступать, не только чтобы сохранить конфиденциальность полицейской работы, но и потому, что им не нужно было видеть все те ужасы, с которыми я сталкивалась по долгу службы. Я не хотела, да и не было нужды делиться этой частью моей работы. Иногда, когда мне снились кошмары, они улавливали их обрывки, если мы спали рядом друг с другом. Когда я расследовала реальную мокруху, некоторые из моих любовников предпочитали ночевать где-нибудь в другом месте. Не то, чтобы я их винила за это, хотя и заметила, что те, кто так поступал, теряли в моих глазах заработанные очки моей к ним благосклонности. Я предпочитала, чтобы в моей жизни были люди, готовые принять меня всю, а не порционно.
Стоило ли мне позвонить домой? Наверное. Дерьмо.
— Что это за выражение на твоем лице? — обратился ко мне Зебровски.
— Я сообщила Жан-Клоду, но не сказала, чтобы он передал остальным.
— Разве он не сделает этого сам?
— Не факт; вампиры постарше не всегда охотно делятся информацией.
— Нам нужно, чтобы ты поговорила с этими вампирами прямо сейчас, но если хочешь позвонить кому-то еще из твоих парней, то делай это быстрее.
— Спасибо, Зебровски, — отозвалась я.
— Ага, следующий звонок стопудово будет тому бой-френду, который уж точно передаст всем остальным.
— Видимо, Мике, — догадалась я, уже выуживая свой телефон.
— Передавай от меня привет мистеру Каллахану.
— Обязательно, — бросила я в ответ, вытаскивая мобильный.
— До этого момента телефон ты не доставала, — заметил Зебровски.
Я уставилась на штуковину в своей руке, будто она появилась там прямо из ниоткуда и поняла, что в полумраке он решил, будто я говорила по телефону. Включи я мозги, то могла бы скрыть тот факт, что первый раз не пользовалась им и вовсе.
Он покачал головой, махнув рукой:
— Не хочу ничего знать, потому что знай я реально наверняка, что ты можешь общаться с Жан- Клодом без телефона, то тем самым была бы нарушена конфиденциальность места нашего преступления. Отныне просто пользуйся мобильным, о’кей?
Я кивнула, демонстрируя аппарат в своей руке:
— Заметано.
Я выбрала из списка избранных номер Мики, а телефон набрал его уже за меня. Мика был верлеопардом, а не вампиром; оборотни были склонны рассуждать как современные люди. Казалось бы, что все будет с точностью да наоборот, но это было не так. Вампиры не были ни людьми, ни животными; они были просто вампирами, и как бы сильно я ни любила Жан-Клода, я знала, что это было именно так.
Глава 8
Звонок на Мику стоял
Он всегда отвечал по-деловому «Мика Каллахан слушает». Сегодня, для меня, он ответил «Анита», с облегчением в голосе, но вскоре снова вернулся к своему обычному тону и уже серьезно продолжил:
— Не ожидал твоего звонка так рано, потому что, ты не звонишь с места преступления.
Его облегченный вздох и быстрый переход к делу вынудили меня начать сразу с извинений, но без самокритики или нытья, которые он мог бы от меня услышать.
— Прости, что не позвонила раньше, но я знаю что вы, ребята, были уверены, что меня не было среди тех погибших офицеров. — И тут же пожалела о том, что ляпнула слово «погибших» еще до того как захлопнула свою варежку, но потом решила что это было правдой, так что... а, к черту.
Я представила Мику на другом конце провода, его горящие огнем, желто-зеленые шартрезовые глаза. Глаза, оставшиеся леопардовыми из-за одного говнюка, заставлявшего его слишком долго пребывать в облике зверя. Когда Мика, наконец, вернулся в человеческий облик, глаза его так и остались звериными. Если его темно-каштановые волосы были распущены, а не собраны в хвост, он заправлял их за ухо, чтобы лучше удерживать трубку. Он был одного со мной роста, самый низкий мужчина в моей жизни, с утонченной, пропорциональной росту фигурой. Но поверх его якобы хрупкого тела он нарастил столько мышечной массы, сколько было возможно, впрочем, как и я.
— Натаниэль дал бы мне знать, если бы тебя ранили, — сказал он, и его голос уже не был так спокоен. В нем слышалась едва уловимая дрожь. Он переехал ко мне вместе с Натаниэлем, и мы были счастливы в своем маленьком тройничке все два года, что прожили вместе. Мика был моим Нимир-Раджем, королем леопардов для своей королевы Нимир-Ра, и у нас была удивительная метафизическая связь. Но Натаниэль являлся моим леопардом зова, как если бы я была настоящим вампиром, что означало — в случае моей смерти, он имел реальный шанс погибнуть вместе со мной. Это работало только в одну сторону, так как животные зова и человек-слуга, а в моем случае — вампир-слуга, подпитывали своего Мастера вампиров энергией, силой, что означало — вампир в первую очередь будет брать энергию у своих слуг, чтобы выжить. Так была устроена эта система, но тот факт, что однажды Натаниэль едва не погиб от огнестрельного ранения, не значил, что это не было больно. Если бы я умерла, то Мика практически наверняка потерял бы нас обоих. Я никогда не задумалась до этого момента, что он должен был чувствовать. Какая же я бессердечная сука. Чтоб меня.
