думал.
— Постарайся, чтобы с ним ничего не случилось ради нас обоих; я уже еду.
— Постараюсь.
— Смотри, не убейся там, ладно?
— Такое не планирую.
— Никки?
Но он уже отключился. Я могла перезвонить, но что я скажу? Не умирай за меня. Никто из вас не должен умирать за меня. Да, я могла бы сказать именно это.
Глава 46
«Запретный плод» располагался в районе Приречья, города Сент-Луис. Узенькие улочки предназначались скорее для лошадей, нежели автомобилей, и многие из них до сих пор были вымощены брусчаткой. Эта историческая часть города в сочетании с наводнившими ее ультрасовременными модными клубами привлекала к себе уеву тучу туристов. Это одна из самых горячих точек на выходные, где практически невозможно припарковаться, и отстойное место для отряда СВАТ. Но нам удалось найти место подальше от клуба, дабы не засветиться.
Лисандро стоял возле первой машины. Его волосы длинной до плеч были собраны в косу. Он был все таким же высоким, темным, красивым и счастлив в браке. Почти год назад, летом, его подстрелили, когда он помогал нам одолеть Мать Всея Тьмы. Было мгновение — ужасное мгновение — когда я думала, что он станет последней жертвой на алтаре победы и умрет, но оказался слишком крепкой веркрысой, так что он выжил. И мне не пришлось объяснять его жене и детям, почему я привезла их папу обратно в ящике. Я была очень рада, но с тех пор вычеркнула его из списка моих телохранителей. Не хочу нести ответственность за то, что его жена станет вдовой, а дети — наполовину сиротами. Стоя под теплыми лучами весеннего солнца, я вспомнила, что на моей стороне это была не единственная опасная команда.
Мы с Дольфом и Зебровски были окружены СВАТом. Для меня и моих людей это был не хилый комплимент, позволяя находиться здесь нашим.
— Как, черт возьми, вы умудрились просрать пронесенную в клуб бомбу, а затем еще и позволить взять Натаниэля в заложники? — потребовала я ответа.
Лисандро опустил взгляд, глубоко вздохнул, затем расправил плечи, встретился со мной взглядом и сообщил:
— На входе стоял Клей; он никогда не был настоящим военным и не знаком с реальным насилием. В чрезвычайных ситуациях он не стоял бы у меня на дверях. Молодой человек был здесь с двумя другими штатными сотрудниками.
— Двое других тоже здесь? — спросила я.
— Они убежали, сверкая пятками, так что не думаю. Похоже, он оставался один.
— Как он ухитрился захватить Натаниэля, когда ты и Никки были здесь?
— Анита, это не те вопросы, которые ты должна задавать, — сказал Дольф.
Я глянула на него, собираясь огрызнуться, но проглотила негодование, так и не открыв рта. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я просто кивнула.
— Позволь мне самому выяснять, что нам нужно, Блейк, — проговорил Хилл.
Я хотела возразить, что могу это сделать сама, но времени лгать себе не было. Я снова кивнула.
— План клуба у нас есть, Блейк описала обстановку на входе. Кто внутри? Где конкретно держат заложников?
— Внутри: Никки, Натаниэль, Мефистофель и Синрик.
— Подожди, — сказала я, — почему Син здесь? Он не охранник и не танцор.
Лисандро выглядел смущенным.
— Натаниэль и до этого брал его с собой не единожды. Он наблюдает и практикуется.
— Почему Син внутри, а вы здесь в безопасности?
— Он отказался оставить Натаниэля, так же, как и Никки.
— А Дев?
— Он знал, что Мефистофель твой золотой тигр и захотел, чтобы тот остался. Думаю, он планирует заполучить тебя и двух твоих котиков.
— Син тоже один из моих котов.
— Кажется, он в этом не уверен из-за возраста Синрика.
— Блейк, — напомнил о себе Хилл, — у нас нет времени. Син тоже для тебя много значит?
— Все, кого он упомянул, мои любовники, и большинство живет со мной, в основном.
Сочувствие в глазах Хилла едва не убило меня.
— Мне очень жаль, Блейк.
— Я прожила с Натаниэлем более трех лет, в июне будет четыре.
Хилл кивнул:
— Мы вернем его.
— Знаю, — сказала я, и это была ложь. Я не знала. Я надеялась, и сейчас, надежды, похоже, было недостаточно.
Хилл и остальные начали расспрашивать Лисандро о бомбе, он разбирался в этом куда лучше, чем я. Меня бы остановил пояс смертника, и я знала, что мертвец был детонатором, но не представляла себе, как это выглядит. Лисандро отвечал кратко и по сути.
Хилл и пара других, кивали в подтверждении. Черт, я тоже подтверждала, но в голове постоянно крутилась одна и та же мысль: Натаниэль там, внутри, рядом с бомбой. Там Ники. Там Син. Там Дев. Рядом с бомбой! Она крутилась снова и снова, пока они задавали свои умные вопросы и получали на них ответы. Как навязчивый мотив, застрявший в голове, с ритмом: бомба, бомба, бомба. Ожоги — единственное, что не способны исцелить оборотни. Их может убить серебро, клыки и когти других серхсуществ могут их ранить, но если они выживают, то могут восстановить большинство повреждений. Огонь — единственное, что наносит непоправимый ущерб. Фактически, большинство оборотней сгорают быстрее, чем люди, и почти без остатка.
Я вспомнила, как видела в прошлом году вервольфа, сгоревшего из-за того, что слишком близко находился к запущенной ракете. Человеческая форма исчезла в огне, он пытался перекинуться, чтобы исцелиться — но все равно сгорел, застряв меж двух своих форм, черным ужасным призраком. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы не увидеть вот так же Натаниэля, или Сина, или Никки, или Дева.
— Анита может это сделать. — Мне пришлось сосредоточиться, чтобы понять, что это Прайд.
Я моргнула, глядя в это красивое лицо, так как Дев, как-никак, приходился ему кузеном.
— Что? Что я могу сделать?
— Ты можешь открыть связь между собой и Мефистофелем или Натаниэлем, или Синриком, и увидеть комнату. Так нам не придется теряться в догадках.
Хилл изучал мое лицо.
— Ну как, сможешь?
— Если сброшу щиты и сосредоточусь, то — да.
— Ты будешь способна видеть внутреннюю обстановку клуба, по крайней мере, тремя разными парами глаз, никакой работы наугад?
— Ага, именно так это и работает.
— Черт, — не удержался он, — и это срабатывает со всеми твоими любовниками?
— Нет, с Никки это не работает, только с остальными.
Хилл нахмурился:
— Надеюсь, позже я пойму как это работает, и посмотрим, сможем ли мы это использовать. А сейчас
