УПА стремилась распространить активность и на южные районы южных областей БССР, которые националистами считались неотъемлемой частью Украины. В частности, в Пинской области отряду ОУН в апреле 1943 г. удалось завербовать нескольких партизан Пинского соединения БШПД, которые по приказу бандеровцев убили комиссара отряда им. Суворова Бориса Михайловского и четырех рядовых. Почувствовав наличие в регионе новой враждебной силы, белорусские партизаны предприняли контрмеры. Командованием бригады им. Молотова группа ОУН была заманена на переговоры. О дальнейшем вспоминал командир Пинского соединения Алексей
Клещев: «Во время переговоров нашей группы с группой националистов, подготовленные два боевых партизанских отряда бригады имени Молотова окружили их и предъявили ультиматум: сдать все оружие и самим сдаться командованию бригады. Группа в числе 71 националиста попыталась вступить в бой, но бригада имени Молотова расстреляла их из пулемета до единого человека» [378]. В конце мая партизанами Пинского соединения было уничтожено еще 25 повстанцев.
При всем этом красные партизаны поначалу недооценили ОУН и УПА, а УШПД, ЦК КП(б)У и даже Кремль адекватно не осознавали силы украинских праворадикалов вплоть до конца 1945 г. 23 марта 1943 г. Хрущев в ответ на запросы «с мест» послал Ковпаку и Рудневу письмо, содержание которого несколько дней спустя было распространено среди партизан в виде радиограммы. В документе говорилось, что главной целью оставалась борьба с немцами, поэтому с националистами воевать не следовало, если те сами не нападали. Рекомендовалось по возможности разложить их отряды пропаган-дой[379].
Поначалу партизаны стремились исполнить указания. Националистические подпольщики в донесении о знаменитом Карпатском рейде Сумского соединения отмечали, что ковпаковцы говорили «чтобы [крестьяне] не сдавали [немцам сельскохозяйственного] контингента, так как вскоре… придет Красная армия; говорят, чтобы не слушали националистов, так как они хотят Самостоятельной Украины, а тут возможна только Советская Украина, которую будет охранять непобедимая Красная армия и товарищ Сталин»[380].
Понятно, что такие высказывания раздражали бандеровцев.
Но еще болезненнее они реагировали на диверсии красных, поскольку немцы в ответ на подрывы железнодорожного полотна расстреливали заложников по тюрьмам, в том числе националистов, а также проводили карательные акции против украинских деревень, покрытых подпольной сетью ОУН.
Поэтому с июня 1943 г. стычки между красными и националистами вылились в настоящую межпартизанскую войну.
В частности, 18 июня 1943 г. комиссар Сумского соединения Руднев описал в дневнике события в Ровенской области: «Наша разведка 4-го батальона, которая была послана по маршруту за р. Случь, в течение двух дней вела бои с бульбовцами (вероятно, партизаны приняли бандеровцев за бульбовцев. —
Согласно тому же дневнику, 20 июня УПА вела бой с разведгруппой 3-го батальона соединения, убив двух человек, после чего разведку пришлось вернуть обратно. 21 и 22 июня под Ровно было еще два боестолкновения с националистами. 23 июня Руднев написал: «Все села заражены националистами. Часто стреляют из-за угла, из кустов, со ржи и т. д. Наши редко отвечают. Только стреляем тогда, когда видим стреляющего… Мой заместитель Андросов беседовал с девушками, подошли 7 бородатых мужиков тоже слушали его, но потом, видя, что он один, выхватили из ржи винтовки и стали в него стрелять. Убили его лошадь и стали ловить, и если бы не подоспели бойцы, его бы убили. Вечером разведка 2-го батальона поехала на разведку, была обстреляна»[382]. 24 июня обоз с ранеными повстанцами случайно въехал в середину обоза ковпаковцев. После этого «столкновения» красные предприняли операцию по «прочистке» прилегающих лесных массивов, Руднев записал в дневнике свои знаменитые слова: «За эти дни… нервы настолько напряжены, что я почти ничего не кушаю. Так как здесь такое политическое переплетение, что нужно крепко думать, убить — это очень простая вещь; но надо сделать, чтобы избежать этого. Националисты — наши враги, но они бьют немцев. Вот здесь и лавируй, и думай».
Лишь проведя переговоры с бандеровцами, а потом уйдя в Галицию, ковпаковцы смогли более или менее спокойно продолжить рейд. По возвращении из него в августе-сентябре 1943 г. группы Сумского соединения подвергались нападениям УНС и УПА. Указания, данные одним из функционеров ОУН в Галиции нижестоящему подпольщику, демонстрируют общую стратегию бандеровцев в борьбе с красными на 1943–1944 гг.: «Организовать по станицам боевки из 3–4 людей и бить большевистских партизан. О такой боевке никто, кроме станичного, не должен знать. По селам разложить ответственные посты и постовой должен, как увидит партизан, сообщить станичному, а станичный — в боевку. Выступать против партизан очень осторожно, чтобы не было жертв с нашей стороны: для нас главное, чтобы партизаны боялись, что их тут бьют, чтобы больше коммуна не посылала сюда своих партизан. Одновременно не выступать тогда, когда в селе есть немцы. К партизанам близко не подходить, разве что если есть необходимая местность для обороны. В селе партизан не трогать, провожать их на поле и тогда в них стрелять. В помощь брать своих полицейских (т. е. полицейских на немецкой службе, одновременно являвшихся членами или сторонниками ОУН. —
Несмотря на противодействие националистов, все отряды Сумского соединения хоть и с потерями, смогли дойти до Полесья. В ряде случаев, чтобы спокойно пройти сквозь украинские села, ковпаков-цам пришлось переодеваться бандеровцами.
В июне 1943 г. бои начались и на востоке Ровенской области, где оперировало соединение Сабурова и выделенные из него отряды — в частности, соединение под командованием Ивана Шитова. Глава Каменец-Подольского штаба партизанского движения вспоминал об одном из боев: «Отряд им. Хрущева 14 июня отправлял на аэродром раненых. В лесах возле Рокитно [Ровенской области] на сопровождающих 130 партизан напало до 600 бандеровцев. Два с половиной часа вели ожесточенный бой, сходились чуть ли не врукопашную на 15–20 метров. Я сам участвовал в этом бою и должен сказать, что националисты крепко дерутся. Они отступили лишь тогда, когда понесли большие потери — около 40 убитыми и до 150 ранеными. Партизаны, участники этих боев, говорили, что таких нахалов в боях еще не видели. От рук националистов у нас [в 1943–1944 гг.] погибло много сотен замечательных партизан-диверсантов»[384].
До крупнейшей битвы УПА с красными партизанами дошло в июле 1943 г. на севере Тернопольской области около села Теремно. Пришедший туда в мае 1943 г. отряд им. Михайлова под руководством Антона Одухи развернул диверсионную деятельность, которую националисты пытались прекратить. Вначале стороны пошли на переговоры, закончившиеся безрезультатно. Сосредоточив 2 куреня (батальона) УПА (около 1000 бойцов), 25 июля 1943 г., в ходе перестрелки с советскими дозорными потеряв фактор внезапности, бандеровцы напали на лагерь партизан, насчитывавший 400 человек (вместе с партизанскими семьями). Игнат Кузовков, комиссар отряда им. Михайлова, свидетельствовал, что атаки повторялись через каждые 20 минут: «Дело доходило чуть ли не до рукопашных схваток. Невзирая на жертвы, которые наносили наши бойцы из укрытых позиций, они бились и бились, желая закончить операцию. Надо сказать, что за все время я не встречал такого фетишизма (вероятно, имелось в виду «фанатизма». —
Не сумев взять лагерь красных штурмом, бандеровцы окружили его и начали планомерный минометный обстрел, который, из-за того, что площадь была довольно-таки обширной, не был эффективен. Обстрел позиций коммунистов из стрелкового оружия продолжился и ночью. Участник этого боя со стороны УПА Максим Скорупский вспоминал: «Красивейшей картиной ночного боя был момент, когда по всей линии открывался плотный огонь, и было видно полукругом сверкание стреляющего оружия. Те маленькие и большие огоньки выразительно вырисовывали наши позиции и показывали, что мы советов довольно плотно окружили»[386].
Поняв всю серьезность положения, советские партизаны на третий день осады предприняли попытку прорыва, увенчавшуюся успехом. Игнат Кузовков подвел итог: «Мы уже передислоцировались в
