приспособлены к обслуживанию своих традиционных клиентов. В конечном счете они могли расширить их на другие ниши рынка, или же могли возникнуть новые финансовые институты, заполняя образовавшиеся бреши. Но отсутствие роста, чему способствовал дефицит финансирования, сыграло решающую роль в аргентинской катастрофе. В самой Аргентине эта проблема получила широкое признание; правительство приняло ряд ограниченных мер, чтобы заполнить кредитную брешь. Но государственное кредитование оказалось не в состоянии выправить этот провал рыночного механизма.
Аргентинский пример высвечивает ряд основных уроков. МВФ и Всемирный банк подчеркивали важность банковской стабильности. Создать здоровый банк, т.е. банк, который не делает убытков, раздавая плохие кредиты, легко ? надо просто потребовать, чтобы он инвестировал в казначейские обязательства США. Но задача не в том, чтобы просто создать здоровые банки, надо создать здоровые банки, кредитующие рост. Аргентина показала, что неспособность сделать это может сама по себе привести к макронестабильности. Ввиду отсутствия роста возник нарастающий бюджетный дефицит, и, когда МВФ навязал стране сокращение государственных расходов и повышение налогов, пришла в движение порочная нисходящая спираль экономического спада и социальных волнений.
Боливия ? другой пример, когда иностранные банки способствовали макроэкономической нестабильности. В 2001 г. иностранный банк, выделявшийся размерами в боливийской экономике, неожиданно принял решение с учетом глобальных рисков сократить кредитование. Неожиданное изменение кредитной политики сбросило экономику в спад, еще более глубокий, чем тот, который уже начинался под воздействием падающих цен и глобальной экономической рецессии.
Существуют и другие опасения в связи с вторжением иностранных банков. Отечественные банки чувствительны к тому, что называется «регулированием у окошка»[24] ? тонкая форма влияния, оказываемого центральным банком. Например, центральный банк предлагал расширять кредиты, когда экономика нуждалась в стимулировании, и сжимать кредит при признаках перегрева. Иностранные банки гораздо менее склонны реагировать на такие сигналы. Аналогично отечественные банки гораздо более отзывчивы к призывам государства обратить внимание на основные бреши в кредитной системе ? необслуживаемые или плохо обслуживаемые группы, такие, как меньшинства или бедствующие регионы. В Соединенных Штатах ? стране с одним из наиболее развитых кредитных рынков ? заполнение этих брешей считается настолько важным, что в 1977 г. был принят Закон о коммунальных реинвестициях (Community Reinvestment Act, CRA), который обязал банки кредитовать недообслуживаемые группы и районы. Этот закон стал важным, хотя и спорным, средством решения ключевых социальных задач.
Однако финансы ? не единственная область, где прямые иностранные инвестиции дают смешанный ? как позитивный, так и негативный ? эффект. В некоторых случаях новые инвесторы добиваются от правительства (зачастую при помощи взяток) специальных привилегий, например тарифной защиты. Во многих случаях правительства Соединенных Штатов, Франции и других развитых промышленных стран вторгаются в эти взаимоотношения, укрепляя среди развивающихся стран точку зрения, что вмешательство государства вполне оправданно и предполагает получение денег от частного сектора. В некоторых случаях роль государства может казаться сравнительно безобидной (хотя и необязательно не коррумпированной). Когда министр торговли США Рои Браун посещал зарубежные страны, его сопровождали люди из бизнеса США, пытавшиеся установить контакты и получить доступ в возникающие рыночные экономики. Предполагается, что шансов на получение места в самолете было больше у того, кто делал значительный взнос в избирательный фонд.
В других случаях одно правительство приглашалось для уравновешения вмешательства другого. В Кот-д'Ивуар правительство Франции поддерживало попытки французской «Телеком» устранить конкуренцию независимой (американской) компании мобильных телефонов. Тогда правительство США выступило на стороне американской фирмы. При этом в ряде случаев правительства выходили за пределы разумного. В Аргентине французское правительство, по некоторым сообщениям, вмешалось с требованием пересмотра условий концессии на водоснабжение («Aguas Argentinas») после того, как французская материнская компания («Suez Lyonnaise»), которая подписала соглашение, пришла к выводу, что они менее прибыльны, чем предполагалось.
Пожалуй, наибольшую озабоченность вызывает роль правительств, включая американское, в навязывании соглашений, явно несправедливых по отношению к развивающимся странам и часто подписываемых коррумпированными правительствами этих стран. На встрече лидеров Азиатско- Тихоокеанского экономического сотрудничества (АТЭС) в 1994 г. в Джакарте президент Клинтон призвал американские фирмы идти в Индонезию. Многие это сделали, причем на очень выгодных условиях (предполагается, что колеса были «смазаны» коррупцией ? в ущерб индонезийскому народу). Всемирный банк точно так же поощрял контракты частных энергетических компаний в Индонезии и других странах, таких, как Пакистан. Эти контракты предусматривали обязательства государства закупать огромные количества электричества по очень высоким ценам (так называемая статья «бери или плати»). Частный сектор получил прибыль; государство взяло на себя риск, что было уже достаточно плохо. Но и после свержения коррумпированных правительств (Сухарто в Индонезии в 1998 г., Наваза Шарифа в Пакистане в 1999 г.) правительство США оказывало давление на новые правительства с требованием сохранения в неизменности контрактов, вместо того чтобы объявить их ничтожными или по крайней мере подлежащими пересмотру. На самом деле существует длинная история «нечестных» контрактов, получивших силовую поддержку западных государств{7}.
Можно еще многое добавить к списку законных жалоб на прямые иностранные инвестиции. Такие проекты зачастую процветают лишь благодаря привилегиям, вырванным у принимающих государств. Если стандартная экономическая наука концентрирует внимание на деформации инициатив в результате выдачи таких привилегий, то надо сказать, что они имеют более коварный аспект: эти привилегии, как правило, получены путем коррупции и взяточничества государственных чиновников. Прямые иностранные инвестиции приходят только ценой подрыва демократического процесса. Это в особенности относится к инвестициям в добывающую промышленность, нефть и другие естественные ресурсы, где у иностранцев есть реальная мотивация получить концессию по низкой цене.
Более того, такие инвестиции имеют еще одну нежелательную сторону ? они не способствуют росту. Доход, который приносят горно-рудные концессии, может быть очень велик, но развитие предполагает трансформацию общества. Инвестиция в рудник, скажем в отдаленном районе страны, мало помогает связанной с развитием трансформации, за исключением того, что генерирует ресурсы. Она может содействовать образованию двойственной экономики[25], экономики, в которой есть анклавы богатства. Но двойственная экономика не есть развивающаяся экономика. На самом деле поступающий в страну поток денежных ресурсов может иногда фактически тормозить развитие через механизм, называемый «голландская болезнь». Поступление капитала ведет к ревальвации валюты, что удешевляет импорт и удорожает экспорт. Название заимствовано из опыта Голландии в связи с открытием месторождения газа в Северном море. Продажи природного газа подняли курс голландской валюты, что существенно повредило другим экспортным отраслям. Это серьезная, но разрешимая проблема для данной страны; для развивающихся стран решение такой проблемы особенно затруднительно.
Но что еще хуже, обилие ресурсов может привести к переключению инициатив, как мы уже видели в главе второй, вместо того чтобы направлять энергию на создание богатства, во многих странах, наделенных ресурсами, усилия концентрируются на присвоении дохода (который экономисты называют «рентой»), связанного с природными ресурсами.
Международные финансовые институты имеют тенденцию игнорировать рассмотренные мной проблемы. Вместо этого МВФ дает простые рекомендации для создания рабочих мест ? когда он обращает внимание на эту проблему. Исключите государственное вмешательство (в форме репрессивного регулирования), сократите налоги, сделайте инфляцию как можно более низкой и пригласите иностранных предпринимателей. В каком-то смысле здесь политические рекомендации отражают колониальный менталитет, описанный в предыдущей главе: разумеется, развивающиеся страны должны положиться на иностранное предпринимательство. Можно оставить без внимания замечательный успех Кореи и Японии, где иностранные инвестиции не играли никакой роли. Во многих странах, таких, как Сингапур, Китай и Малайзия, которые держали под контролем негативные аспекты иностранных инвестиций, прямые иностранные инвестиции сыграли ключевую роль не столько потому, что принесли капитал (при таком
