ранних работ, посвященных роли информации в экономике.
Моя деятельность в Вашингтоне привлекала меня возможностью не только лучше понять то, как функционирует правительство, но и внедрить в жизнь свое видение будущего, сформировавшееся в ходе исследовательской работы. Например, в должности председателя Совета экономических консультантов при Клинтоне я пытался выработать экономическую политику и философию, рассматривавшую взаимоотношения между государством и рынками как взаимодополняющие, основанные на партнерстве и признании того, что если рынки и образуют центр экономики, то все же остается место и для государства, играющего хотя и ограниченную, но важную роль. Я изучил провалы в деятельности как рыночного механизма, так и государства и не был столь наивен, чтобы полагать, что последнее может исцелить все недостатки функционирования рынков. Однако я не был и таким глупцом, чтобы считать, что рынки способны сами решить все социальные проблемы. Неравенство, безработица, загрязнение окружающей среды ? все это проблемы, в решении которых государству принадлежит важная роль. Я выдвинул инициативу «вторичного изобретения государства» ? государства более эффективного и более отзывчивого; мне были ясны те болевые точки, где государство не являлось таковым; я видел, сколь трудным было реформирование; но я понимал и то, что некоторые, пусть скромные, улучшения возможны. С приходом во Всемирный банк я надеялся принести туда сбалансированное видение будущего и свой опыт в решении гораздо более трудных проблем развивающихся стран.
В администрации Клинтона я охотно участвовал в политических дебатах, иногда оказываясь победителем, а иногда — побежденным. Как члену президентского кабинета мне по должности приходилось не только быть свидетелем этих дебатов и наблюдать, как решались спорные вопросы, но и участвовать в их реализации, главным образом в областях, связанных с экономикой. Я знал, что имеют значение не только идеи, но и политические соображения, и одной из моих обязанностей было убеждать других в том, что мои предложения хороши как с экономической, так и с политической стороны. Однако когда я переместился на международную арену, мне стало ясно, что ни те, ни другие соображения не определяют выработку политики, в особенности в Международном валютном фонде. Решения принимались на основе странной смеси идеологии, плохой экономической науки и догм, лишь слегка прикрывавших особые интересы. Когда разразился кризис, МВФ стал предписывать устаревшие, непригодные, хотя и «стандартные» решения, не учитывающие то воздействие, которое они могли оказать на население стран, где предстояло их осуществлять. Очень редко приходилось слышать прогнозы о том, какие последствия будет иметь эта политика с точки зрения обнищания населения. Очень редко случались содержательные дискуссии и давался анализ альтернативных вариантов политики. Всегда рассматривалось одно- единственное предложение. Альтернативных мнений не искали, открытых, откровенных дискуссий не поощряли. Политические предписания руководствовались идеологией, причем предполагалось, что страны должны беспрекословно следовать мнению МВФ.
Такие установки вселяли в меня страх. Дело было не только в том, что они часто вели к плохим результатам; они были антидемократичны. Даже в личной жизни мы не должны следовать идеям, не попытавшись поискать альтернативные варианты. И тем не менее во всем мире страны получали инструкции поступать именно так. Проблемы, с которыми сталкиваются развивающиеся страны, трудны, и к МВФ приходится обращаться в самых худших ситуациях ? в ситуациях кризиса. Но случаи, когда предлагаемые лекарства оказывались неадекватными, были столь же частыми или даже более частыми, чем случаи их успешного применения. Предлагаемая МВФ политика структурной адаптации, призванная помочь стране преодолеть кризис, равно как и более долговременные дисбалансы в экономике, во многих странах вела к голоду и мятежам; но даже если результаты были не столь плачевны, если удавалось несколько ускорить экономический рост, в большинстве случаев плоды этого доставались состоятельным слоям, а те, кто нуждался в реальной помощи, еще больше нищали.
Однако самым удивительным для меня было то, что эта политика не вызывала сомнений у большинства лиц, возглавлявших МВФ и принимавших решения по ключевым вопросам. Она вызывала сомнения в развивающихся странах, но там настолько боялись потерять кредитование МВФ, а вместе с ним и другие источники кредита, что высказывали свои недоумения в крайне осторожной форме, а если решались их высказывать, то делали это только в частных беседах. И в то время когда негативные последствия, часто сопутствовавшие программам Международного валютного фонда, вызывали неудовлетворение, в самом МВФ считали, что это необходимая болезненная часть процедуры, через которую странам нужно пройти на пути к успешной рыночной экономике, и что эти мероприятия на самом деле спасают страны от еще больших неприятностей в долговременной перспективе.
Несомненно, некоторые болезненные процедуры были необходимы, но, по моим оценкам, уровень бедствий, создаваемых в развивающихся странах в процессе глобализации и развития согласно рекомендациям МВФ и других международных экономических организаций, далеко превышал допустимый. Источником негативной реакции на глобализацию является осознание не только ущерба, который наносит развивающимся странам политика, ведомая идеологией, но и несправедливости, присущие глобальной торговой системе. Сегодня стало очевидным лицемерие развитых стран, которые под предлогом помощи вынуждают развивающиеся страны открыть рынки для своих товаров, при этом оставляя собственные рынки закрытыми. В настоящее время эту лицемерную политику оправдывают только те, чьи узкоэгоистические монопольные интересы связаны с закрытостью рынков развитых стран. Большинству же становится все яснее, что такая политика обогащает богатых и еще глубже опускает бедных в пучину нищеты, вызывая растущее озлобление.
Варварские атаки 11 сентября 2001 г. с огромной силой довели до нашего сознания то, что все мы делим единую планету. Мы представляем собой глобальное сообщество и, как все сообщества, должны следовать определенным правилам, обеспечивающим наше сосуществование. Эти правила должны быть и должны признаваться честными и справедливыми, уделяющими в равной степени внимание как бедным, так и сильным мира сего, отражающими основной смысл порядочности и социальной справедливости. В современном мире они могут быть выработаны в ходе демократического процесса; правила деятельности органов управления и властей должны гарантировать их готовность проявлять заботу и соответственно реагировать на желания и нужды всех, кого затрагивают их политика и принимаемые ими вдали от мест осуществления решения.
* * *
Эта книга основана на моем опыте. В ней нет большого количества примечаний и цитат, что обычно характерно для академической работы. Я попытался описать события, свидетелем которых был, рассказать о том, что слышал. Читатель не найдет здесь ни дымящихся стволов, ни неопровержимых доказательств страшного заговора Уолл-стрита и МВФ с целью установления мирового господства. Я не верю в существование такого заговора. Правда гораздо сложнее. Иногда ее можно уловить в интонациях голоса, на встрече за закрытыми дверями, в меморандуме, подводящем итог дискуссии. Многие из тех, кого я критикую, вероятно, скажут, что это заблуждение; они даже приведут доказательства, опровергающие мою точку зрения на происходящее. Я только предлагаю свою интерпретацию того, что видел.
Я поступил во Всемирный банк с намерением посвятить свою деятельность задачам развития и проблемам стран, пытающихся осуществить переход к рыночной экономике; однако глобальный кризис и дебаты вокруг реформирования международной экономической архитектуры ? системы, которая управляет экономической и финансовой сферами в целях придания глобализации более гуманного, эффективного и справедливого характера,- заняли значительную часть моего времени. Мне довелось посетить десятки стран мира и беседовать со многими государственными чиновниками, министрами финансов, управляющими центральных банков, представителями академических кругов, людьми, занятыми проблемами развития, работниками негосударственных организаций (НГО), банкирами, бизнесменами, студентами, политическими активистами и фермерами. Я посетил исламистских повстанцев на о. Минданао (Филиппины), где длительное время бушует гражданская война; путешествовал пешком по Гималаям, знакомясь с отдаленными школами в Бутане или проблемами ирригации в Непале; наблюдал воздействие схем сельскохозяйственного кредита и программ повышения мобильности женщин в Бангладеш, был свидетелем результатов программ снижения уровня нищеты в деревнях самых бедных горных районов Китая. Я видел, как делается история, и многому научился. В данной книге я попытался рассказать о самом
