Там на куполе два дуба, Ростом равные, росли, И старик какой-то вышел, двери распахнув широко. Борода, белее вьюги. Упадала до земли. Закричал он, угрожая Гнутой на конце клюкою: 'Ты, Торгвай, убил оленя Жертвенного моего! Хорошо же! Ты увидишь, Что детей твоих с женою Записали поименно На лопатке у него!' Обмер я от страха. Толстый Кедр я охватил руками. Ночью пролетела буря, И проснулся я тогда. Град ломал большие ветви, Гром кружился над горами. Как из жолоба, на темя С листьев падала вода. Молниями озарялся Бор, спускавшийся по склону. Под скалой огонь развел я, Сел и плачу у огня. Не гонюсь, хотя и слышу Крик оленя отдаленный… Чтоб молить хозяйку леса, Были свечи у меня. Утром свечи у погоста Я зажег, и всю ограду Обошел я на коленях, Слезы лил и горевал. Выкормленного на славу, Лучшего быка из стада Я в уплату за оленя Заколоть пообещал. IV Пусть врагов твоих постигнет, А друзей твоих минует Горе, бывшее со мною, Жизнь мою сгубивший день! Я лицо омыл слезами, И душа моя тоскует. Я не знал, что был священным Мной застреленный олень! Каждый год плодятся звери, Счета нет в лесах оленям. Горько видеть, что наказан Я несправедливо был! Думал я, что бог сужденьем И рассудком совершенен; Что же он меня замучил, Душу мне испепелил? Я раскаивался горько В преступленье перед богом, Хоть меня никто убийцей И злодеем не считал. Я пять лет ружья не трогал, И в раскаянье глубоком Яне только крупной дичи Червяка не убивал. Но не вымолил пощады, Вижу все напрасно было! ни мои теперь и ночи Горем до краев полны. Сыновей моих сначала Смерть внезапная сразила, А потом копал могилу Я для дочки и жены. Все равно теперь и сам я В список грешников записан! Так чего же мне бояться И каких несчастий ждать? Я хочу с ружьем заветным По лесам пройти тенистым, о безумия хочу я След олений уни дать!.. Я пойду в густые рощи, Где от гор упали тени, Чтобы радовались люди, Чтобы шла молва кругом. 'Вновь вчера Торгвай — охотник Застрелил самца оленя Пусть поделится он с нами И лопаткой и седлом…' 1886 Перевод В. Державина
