группы, или остальных зомби вместе с контроллером просто завалили сталкеры, а этот остался незамеченным и выжил (если можно употребить это слово в случае с зомби).
Вся процедура выглядела смешно. Зомби стучал в дверь, при этом что-то невразумительно говорил, потом молчал, видно ждал ответа. После небольшой паузы все повторялось. Как бы не выглядело все это смешно, но зомби есть зомби. Я не стал искушать судьбу и выстрелом из ПММ убил его. Даже после этого я не стал сразу выходить на опушку, а обошел ее вокруг по краю леса, отмечая где что. И только после этого подошел к трупу и осмотрел его, не забывая поглядывать на закрытую, как мне казалось, дверь бункера. Единственное, что я нашел на трупе, так это жетон с надписью «Саданов Г.Н.». Никогда не слышал о нем. Ну да ладно, возьму жетон, потом отдам его Гаврилычу. Кто-кто, а уж он то найдет возможность узнать, что это за Саданов такой.
Оставив труп зомби в покое, я присмотрелся к двери. «Хм, а ведь дверь то не заперта, просто закрыта», - подумал я, и, взявшись за ручку, потянул ее на себя. Раздался страшный скрип, от которого, наверное, все мутанты в округе узнали о моем присутствии, и дверь открылась. Изнутри пахнуло сыростью, гнилью и затхлостью. Сколько же этот бункер не открывали. Больше года как минимум. Я достал из рюкзака фонарик и посветил внутрь. Луч света высветил уходящие вниз ступени, покрытые в некоторых местах подозрительной плесенью. Около самой двери на стене я обнаружил щиток. «Да будет свет», - с этими словами я переключил рубильник, и бункер залило ослепительным светом. Только в самом низу одна из ламп постоянно мигала, не желая включаться. Ступени шли вниз метров на восемь - десять, после чего уходили вправо. Стены были обшарпаны, штукатурка во многих местах отвалилась, потолок покрывали тенеты, лампы запылились.
Я решил обследовать бункер, но для начала на крайний случай закрыл дверь. После этого, держа пистолет в правой руке, я стал осторожно, стараясь не шуметь, спускаться вниз. При этом по возможности пытался не наступать на плесень. Кто его знает, что это за гадость. Ладно, если обычная плесень, а не мутировавшая. Последняя, по слухам, при контакте с кожей начинает очень быстро разрастаться и покрывает тело жертвы своеобразной коркой. Отсюда и название этой гадости - «Вторая кожа». Человек какое-то время еще жив, может двигаться, но потом превращается в труп, полностью покрытый плесенью. Дойдя до поворота, я остановился, чтобы осмотреться. Внизу, метрах в шести от поворота, была небольшая, где-то метра четыре на три чуть вытянутая площадка. Спустившись, я обнаружил в конце площадки открытую дверь, ведущую непосредственно внутрь бункера. «Ну что ж, назвался груздем, полезай в кузов» - подумал я и вошел внутрь.
Помещение представляло собой что-то вроде прихожей в обычной квартире. Одна из стен была заляпана потемневшей от времени кровью, при этом в хаотичном распределении мазков что-то просматривалось. «Мда, прямо какой-то Пикассо рисовал. Только вот что-то не хочется мне с ним встречаться», - с этими мыслями я продолжил осматривать бункер дальше. Полный осмотр занял примерно час. Схема вырисовывалась следующая: бункер состоял из «прихожей», длинного коридора, шести отсеков- комнат, столовой, душевой, туалета, склада и командного пункта, с которого можно было наблюдать за ситуацией как внутри, так и снаружи бункера.
Месяца три я приводил все это хозяйство в порядок: убирался, красил, менял изношенное, пополнял запасы продовольствия, налаживал систему очистки и рециркуляции воздуха и воды. Заодно через Гаврилыча пытался хоть что-то узнать об этом бункере. Сколько у меня ушло денег, труда, сил на обустройство даже и думать страшно, но зато в итоге получилось так, что этот ничейный бункер стал моим основным домом. Что еще было привлекательно, так это возможность добраться до него на машине. Но я не рисковал, и подходил к бункеру пешком - не хочется мне, чтобы кто-нибудь по автомобильным следам вышел к бункеру…
Наконец принесли ломотки и кофе. Быстренько умяв завтрак, я попросил еще кофе и задумался о том, кого взять в напарники. В принципе я уже сделал свой выбор, но хотел еще раз подумать, вдруг кого упустил. Почему-то вспомнилась Жара.
Это было года полтора назад. Возвращался я с очередной вылазки в Зону. У меня, кстати, есть одна особенность, которой я отличаюсь от других сталкеров: они спешат поскорее уйти из зоны, а я нет. Я, если делаю вылазку один, то почти всегда иду сначала в бункер, а уж потом в деревню. А если честно признаться, то и большую часть времени я провожу в бункере. Там я один, никто мне не мешает, не отвлекает своими разговорами или просьбами. А для связи с миром есть рация. Но и то, все переговоры в основном идут через Гаврилыча. Кроме него может еще пара-тройка сталкеров знает про мой бункер и все. То же самое и с Жарой.
И вот, на обратном пути я стал свидетелем охоты слепых псов. Небольшая стая численностью примерно в полтора десятка особей загоняла кабана. Остановился, чтобы понаблюдать за охотой. Конечно, это было опасно: кабан мог свернуть в мою сторону, или стая могла посчитать меня более легкой добычей. Но слепые псы вряд ли бы сейчас обратили на кого-нибудь внимание. Кабан был ранен, и вытекающая из ран кровь возбуждала собак еще больше. Но и в стае три собаки тоже были ранены, их движения были немного замедлены. Кольцо вокруг жертвы сжималось все сильнее, собаки явно предвкушали сытный обед. Я уже собрался уходить, как кабан предпринял последнюю попытку вырваться из окружения. Громко зарычав, он ринулся в скопление псов, пытаясь поддеть их на клыки или затоптать копытами. Собаки бросились врассыпную, но успели не все. Одному слепому псу кабан копытом размозжил голову, другого поддел клыком и отбросил в сторону, а еще в одного вцепился пастью и рванул в освободившееся пространство. Стая последовала за ним, не желая упускать добычу.
Своеобразное поле битвы опустело. Лишь поддетый клыком слепой пес скулил и пытался куда-то ползти. За ним тянулся кровавый след. Пес был обречен. Скоро сюда нагрянут полчища крыс, вороны, может псевдособаки или плоти подойдут в желании полакомиться свежим мясом. Мне отчего-то стало жаль пса, и я решил подойти и прекратить его мучения. Каково же было мое удивление, когда оказалось, что это псица, и к тому же беременная. Заметив меня, она зарычала и попыталась встать. С третьей попытки ей удалось это сделать, но лапы подвели псицу, и она повалилась на землю.
Я задумался: помочь или нет? И если помочь, то как: прекратить мучения выстрелом в голову или перевязать. В какой-то момент у меня появилась шальная мысль: а что если взять ее к себе в бункер. Вдруг она выживет, а от меня не убудет. Ну и что с того, что слепые псы - причина смерти многих сталкеров. Сейчас меня это занимало в последнюю очередь.
Псица лежала на земле, на ее правом боку сразу за передней лапой была рваная рана. Я подошел собаке и присел на колени. Раздалось глухое рычание, в котором нотки ярости перемежались с поскуливанием - своеобразной просьбой о помощи. Да, без моей помощи долго ей не протянуть. Достав из рюкзака аптечку, я, не задумываясь о том, как отреагирует организм животного на антибиотики и обезболивающее, вколол псице лекарства и начал ее перевязывать. Собака, видно понимая, что ей оказывают помощь, не двигалась и, лишь когда я нечаянно причинил ей боль, вцепилась мне в руку. Я стиснул зубы и, тихонько матерясь, разжал собачьи челюсти. «Хм, а ты горячая. Если выживешь быть тебе Жарой» - проговорил я, закрепляя повязку. «Помощь раненому - это конечно хорошо, но как я тебя понесу. Идти то не так и близко, а ты немало весишь. Ну да ладно, раз уж начал помогать, то помогу по-максимуму», - я говорил не столько для псицы, сколько для того, чтобы успокоить себя. Попытаться вылечить раненого монстра зоны, да еще и подумывать о том, чтобы оставить его себе - это больше похоже на мысли сумасшедшего, чем на мысли здравомыслящего сталкера. Я представил себе следующую картину: частная поликлиника со следующей надписью на вывеске
И толпы монстров, толкущихся в очереди, ругающихся. Стало смешно. С этими веселыми мыслями я поднял псицу на руки и понес к себе в бункер. Вот так у меня появилась Жара…
- Здорово, Географ!
Предавшись воспоминаниям, я не заметил, как ко мне подошел Балабол.
- И тебе того же и по тому же месту, - смеясь проговорил я и пожал протянутую руку. - Садись,
