удастся сесть там на поезд. Удалось ли пассажиру догнать поезд?
Все время, пока Алиса и Грифон решали предыдущую задачу. Черепаха Квази безутешно рыдал.
— Можешь ли ты сказать, что печального в этой задаче? — сердито прикрикнул на него Грифон. — Ведь пассажир благополучно догнал поезд. Или я что-то не так понял?
— Все так, — согласился Черепаха Квази, — но мы не знаем, что случилось потом! Ведь, судя по всему, с поездом могло произойти крушение!
— Нет, вы только подумайте! — рассердилась Алиса. — Сначала выдумывают всякую всячину, а потом из всего делают печальную историю!
Черепаха Квази ничего не ответил, только схватился за голову передними лапами.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Я расскажу вам печальную историю. Однажды утром одному мальчику нужно было идти в школу…
— Вот это печально! — согласился Грифон.
— Нет, нет! Печально не это, — возразил Черепаха Квази. — Самое печальное еще впереди.
Алиса и Грифон внимательно выслушали всю историю, но ничего печального в ней не обнаружили.
— Так вот, — продолжал Черепаха Квази, — отец сказал мальчику: «Поторапливайся-ка, а не то опоздаешь в школу!» — «Не опоздаю, папа! — ответил мальчик. — У меня все точно рассчитано. Если я буду идти со скоростью четыре мили в час, то опоздаю к началу уроков на пять минут, а если буду идти со скоростью пять миль в час, то приду за десять минут до начала уроков». Далеко ли до школы?
40. Разве не печально?
— Что здесь печального? — спросила Алиса по поводу предыдущей задачи.
— Слишком далеко приходится ходить в школу каждое утро этому мальчику, — вздохнул Черепаха Квази.
— Тем лучше для него! — возразил Грифон. — Крепче вырастет. А то беда, да и только! Очень уж ленивы современные дети!
— Лучше послушайте еще одну печальную задачу! — предложил Черепаха Квази, — Дело было в Америке. Один торговец продал однажды две картины по девятьсот девяносто долларов за каждую. При этом от продажи одной картины он получил десятипроцентную прибыль, а от продажи другой потерпел десятипроцентный убыток.
— Значит, и сегодня я ничего не заработал, — сказал себе торговец картинами. Что печального в этой истории?
— Позвольте теперь мне задать вам задачку, — сказал Грифон. — Это моя коронная задача!
— Она очень печальная? — спросил Черепаха Квази.
— Ничуть не печальная, — ответил Грифон. — Она хитроумная, вот и все!
— А где вы ее взяли? — поинтересовалась Алиса.
— Нигде! Я ее придумал. Это та самая задача, о которой я собирался рассказать тебе еще раньше.
— Ой, как здорово! — обрадовалась Алиса.
41. Кто старше?
— Моя задача о Мартовском Зайце и Болванщике, — начал Грифон. — Один из них родился в 1842 году, но кто именно, этого я вам не скажу. Другой родился либо в 1843, либо в 1844 году, но кто именно, я опять не скажу. Кстати, хочу вас спросить. Знаете ли вы, что Мартовский Заяц родился в марте?
— Я не знала, — ответила Алиса, — но ничуть не удивлена.
— Я тоже, — добавил Черепаха Квази.
— Зато всем, должно быть, известно, — продолжал Грифон, — что у Мартовского Зайца есть часы, которые показывают…
— О да! — перебила Алиса. — Такие смешные часы, которые показывают число, а не час! Я их видела.
— Я имею в виду не те часы, — закричал Грифон. — У Мартовского Зайца есть другие часы, которые показывают час, как обычные часы. У Болванщика также есть свои часы. Ни те ни другие часы не показывают точного времени. Часы Болванщика спешат каждый час на десять секунд, а часы Мартовского Зайца отстают каждый час на десять секунд.
Однажды в январе Болванщик и Мартовский Заяц поставили на своих часах точное время ровно в двенадцать часов дня.
— Знаешь, — сказал Болванщик, — наши часы не будут показывать одинаковое время до твоего следующего дня рождения, когда тебе исполнится двадцать один год.
— Совершенно верно, — подтвердил Мартовский Заяц.
Кто старше: Мартовский Заяц или Болванщик?
— Эта задача не для меня, — сказал Черепаха Квази, медленно удаляясь.
— А она действительно имеет решение? — спросила Алиса.
— Конечно! — заверил ее Грифон. Что это за решение?
Глава 5. О чем рассказал Король Червей
Из всех хитроумных задач-приключений в Стране Чудес Алисе больше всего понравились те, о которых я расскажу в этой главе. Столь замечательных примеров логических рассуждений Алиса не встречала, пока не совершила еще одно путешествие в Зазеркалье.
«Последняя задача Грифона была просто великолепна! — думала Алиса, распрощавшись с Грифоном и Черепахой Квази. — Хотела бы я знать, почему Черепаха Квази считает, что его задачи очень печальны. Наверное, он чересчур сентиментален!»
Алиса прошла уже довольно большое расстояние, как вдруг увидела Короля Червей, сидевшего в полном одиночестве на скамеечке, целиком погрузившись в размышления. Алиса некоторое время постояла рядом, не решаясь промолвить слово, чтобы не побеспокоить Короля.
«Иногда Короли размышляют над важными вещами, — подумала Алиса. — По крайней мере мне так говорили. Пожалуй, не стоит приставать к Королю с расспросами».
Наконец Король заметил Алису и улыбнулся.
— Ты очень хорошо выступала на судебных заседаниях, — сказал он. — Необычайная проницательность для столь юного возраста!
Алиса не была вполне уверена, что знает точный смысл слова «проницательность». Но что бы оно ни означало, звучало оно вполне приятно. Если судить по выражению лица Короля и интонации, с которой он произнес это несколько загадочное слово, оно должно означать нечто лестное.
— Мне очень понравились судебные заседания, — сказала Алиса. — Я очень признательна Вашему Величеству за то, что вы позволили мне дать показания, которые помогли присяжным установить истину.
— Взять хотя бы того Грифона, — промолвил с улыбкой Король. — Ведь он едва не похитил крендели.
— О да! — согласилась Алиса. — Должна вам сказать, Ваше Величество, что я недавно видела Грифона и удивилась, почему он на свободе…
— Ах, ты об этом! — прервал ее Король, угадав, о чем хочет спросить Алиса. — Видишь ли, некоторое время назад Грифон оказал мне весьма ценную услугу, он почти спас мне жизнь!
— Минутку! — перебила Короля Алиса. — Что значит — он почти спас вам жизнь? Мне кажется, вы вполне живы и пребываете в добром здравии.
— Совершенно верно! — согласился Король. — В благодарность за оказанную услугу я решил помиловать Грифона вскоре после того, как вынес ему приговор. Кроме того, — продолжал Король, — как ты знаешь, он действительно не съел ни одного кренделя. Вот если бы он съел хоть один крендель, то не думаю, чтобы я был таким великодушным!
