Теперь комментарии. Итак, даже такого рода ответы, в которых, вообще-то говоря, не содержится никакого экстремизма, расизма и прочих запрещённых «измов», европейцев просто шокируют, вполне могут у кого-нибудь из них нервный тик вызвать. Что не замедлит сказаться на вашем служебном положении, то есть создаст вам в жизни весьма немалое количество проблем. В этой истории содержится два поучительных аспекта, разберём их последовательно.
Прежде всего, крайне осторожно с политическими вопросами. Если не хотите забивать себе мозги постоянными сомнениями о том, что можно говорить, а что нельзя, лучше сразу скажите, что политика вас не интересует и вы в ней ничего не понимаете. Это покажется европейцам странным и «непрогрессивным», но и только. Пусть лучше думают, что вы — человек ограниченный, чем считают вас воплощением мирового зла. Не тешьте себя иллюзиями, политкорректность — это всего лишь политкорректное название цензуры. Полезным будет, пожалуй, ещё раз подчеркнуть, что даже если ваше высказывание формально не запрещено юридически, не содержит в себе какой-нибудь там расовой нетерпимости или призывов к насильственному свержению чего-нибудь, это совсем не значит, что его следовало бы озвучивать — общественное мнение мыслит отнюдь не в юридических категориях.
К вопросу о нелогичности и непредсказуемости запретных тем с точки зрения здравомыслящего человека, приведу выдержку из книги Стефани Фол «Эти странные американцы»:
Поражает неконгруэнтность высказывания. В одном списке приводятся действительно социально опасные действия и никому не мешающие мелочи, которые, даже при самом отрицательном к ним отношении, вряд ли достойны чего-то большего, чем мелкого штрафа или пятиминутной душеспасительной беседы в ближайшем отделении милиции. То же, в ещё большей степени, касается и запретных тем. Так что не удивляйтесь, если на ваше упоминание о том, что Платон относил демократию к порочным видам общественного устройства реакция будет такой же, как на призыв Бен Ладена начать священную войну против западной цивилизации.
Теперь некоторые частности — что конкретно нельзя говорить ни в коем случае, хотя никакими законами это и не запрещено. Прежде всего запомните, что равенство — святая святых западной идеологии, примерно соответствует образу коммунизма в идеологии советской. Все равны, независимо от расовой и национальной принадлежности, уровня интеллекта, культуры, степени полезности для общества и т. д. Не пытайтесь доказать европейцам, что это не так. Мусорщик равен директору завода, и если у директора больше прав и возможностей — с этим надо бороться. И не спорьте.
Далее, нельзя говорить «политически некорректные» вещи. Например, не любить демократию. «Не люблю демократию» звучит здесь так же дико, как «Долой КПСС!» в Советском Союзе. Уезжаю, напоследок куражусь и экспериментирую по полной программе. Как-то в разговоре о судьбах России заявил некоему французу, что демократия нам не нужна. И так же, как сделал бы это любой советский запуганный законопослушный гражданин, французский запуганный законопослушный гражданин испугался, заткнулся и убежал. Даже не попытался меня разубедить, что было бы естественно для свободных интеллигентных людей в свободной стране, тем более для французов с их любовью к пространным, длительным и абсолютно бесполезным дебатам. Живя на Западе, запомните: демократия — это абсолютное благо, противоположность ей — абсолютное зло. На самом-то деле всё не так смешно. В реальности под этим термином на Западе давно уже подразумевается не политический строй, а попросту западная система, западный образ жизни. Поэтому, посягая на демократию, вы посягаете на их образ жизни в целом, на их сущность как таковую. Постарайтесь этого не делать.
Про цветных в Европе и почему нельзя о них говорить — смотрите в следующей главе. А пока просто запомните — нельзя.
Помимо запретных тем как таковых, не следует также забывать, что «…с точки зрения американской широкой публики, любой человек, который слишком много знает, выглядит подозрительно» (С. Фол, «Эти странные американцы»). Поверьте, и с точки зрения европейской широкой публики тоже. Не болтайте. Всегда лучше недосказать, чем сказать лишнее.
Не философствуйте, даже на самые абстрактные, самые нейтральные темы. Тем более что это только вам они кажутся нейтральными. Не надо блистать интеллектом и эрудицией, всё сказанное может быть использовано против вас. Пифагорейцы учились молчать годами. Ваша задача ещё сложнее — вам придётся годами поддерживать пустой бессмысленный разговор. Ну что ж, поддерживайте. Болтайте о всякой ерунде и не огорчайтесь из-за того, что вы не такой, как все. Стоит ли волноваться из-за каких-то мыслей, волноваться стоит из-за их отсутствия. Однако постарайтесь держать ваши мысли при себе. А будете говорить «нехорошие» вещи — у вас неизбежно будут проблемы, и устроят их вам каким-нибудь полуофициальным путём, «решением трудового коллектива».
Ну да бог с ними, с политикой и философией. Теперь второй аспект обсуждаемого вопроса — то, что нельзя говорить в области межличностных взаимоотношений. То, что у нас допустимо и обыденно, а там крайне нежелательно.
Общее правило для общения с аборигенами — не говорить им ничего, что может вызвать у них какие бы то ни было отрицательные эмоции. Они называют это вежливостью. Прежде всего, будьте очень осторожны с высказыванием местным жителям чего бы то ни было, что может им лично не понравиться. Даже в мелочах, и, пожалуй, прежде всего именно в мелочах. Десять раз подумайте, нужно ли. Здесь это просто не принято, за исключением случаев, когда вы намеренно хотите кого-то задеть. Общаясь с человеком, вы, в норме, говорите друг другу почти исключительно взаимоприятные вещи. «Иначе зачем общаться?» — удивится любой нормальный европеец, тем более француз. Будете от балды сообщать собеседникам, что вам в них нравится, а что нет («Не, лыжам тебе ещё учиться и учиться. Вот на сноуброде ты действительно профессионал!») — будут обижаться. Они же как дети малые.
Во-вторых, избегайте в разговоре всего, что связанно со смертью, войной, насилием, тяжёлыми заболеваниями, психическими расстройствами, алкоголизмом, наркоманией и тому подобным. Всего, что может ассоциативно вызвать отрицательные эмоции. Если какому-нибудь маргиналу захочется чего-нибудь подобного, он тихо в одиночестве посмотрит фильм ужасов. А большинству населения этого не надо, даже если это упоминается вами вскользь и совершенно к месту. Если вы обсуждаете, к примеру, войну в Ираке — ну не стоит заострять внимание на подробном описании пыток в американских тюрьмах. Если какой- нибудь псих-наркоман в вашем доме покончил жизнь самоубийством, лучше употребить какой-нибудь эвфемизм, вроде «скоропостижно трагически скончался». И уж никак не «сдох, чего и следовало ожидать». Русские любят обсуждать всякие ужасы окружающего мира, действительные и мнимые («ой, Семёновна, а ты слыхала…»). Нам это, вроде бы, как-то даже на пользу идёт, мозги прочищает. Такая вот кустарная групповая психотерапия. Ни один нормальный европеец этого слышать не хочет, и говорить о чём-либо подобном там не принято. В том числе, категорически недопустим чёрный юмор в стиле «Дедушка в поле гранату нашёл…». Да и войдите, в конце концов, в положение европейского обывателя: у него психика неподготовленная, неустойчивая, тепличная. Вам лишь бы потрепаться, а он серьёзную эмоциональную травму получит.
Совершенно не принято также обсуждать размер чьей-либо зарплаты. Не потому, что серые доходы скрывают, и не потому, что боятся наезда каких-нибудь бандитов. По совершенно иной, весьма неожиданной для нас причине — чтобы не создавать атмосферу зависти и нездоровой конкуренции, чтобы человек с небольшой зарплатой не чувствовал себя ущербным. Не принято хвастаться крутизной, как это нередко любят делать у нас в России. Вы можете рассказать про свои карьерные успехи, про то, что вас недавно назначили на новую должность. Но отнюдь не про то, как вы в результате этого «поднялись». Не очень принято и хвастаться связями — об этом можно упомянуть непосредственно при возникновении
