царском дворце. Интерес царя и царицы к этому человеку объяснялся в первую очередь тем, что они увидели в нем истинно религиозного русского человека, которому они доверились и потянулись сердцем. Никаких оснований подозревать Распутина в том, что он был злодеем, интриганом, лицемером, который как вирус проник в царскую семью, у нас нет. Это абсолютно нарушает понятие презумпции невиновности. Это юридически совершенно безграмотно. Это был человек с чистым благородным порывом. Другое дело, что он не удержался на той высоте, которая была ему задана. И фигура Распутина — это прежде всего фигура глубоко трагическая. И вообще весь этот сюжет в русской истории, на мой взгляд, распутинский сюжет, это не игра, это не какие-то политические интриги.
Сванидзе: Завершайте.
Варламов: Это наша русская национальная трагедия.
Сванидзе: Спасибо.
Млечин: Спасибо.
Сванидзе: Прошу вас, Сергей Ервандович. Ваш вопрос оппонирующей стороне.
Кургинян: Меня лично вообще не интересует, какой он был человек. Вот такой он был или другой. Есть его биографы, они говорят разное. Но вот фотография его говорит о многом, как мне кажется. Опять-таки, на первый взгляд. Я хотел бы уточнить у Вас, как у специалиста, совсем другое, именно для серьезного разговора. Вы скажите, пожалуйста. Есть царская семья, очень охраняемая. Доступ к телу царя, царицы, каналы коммуникаций и все прочее контролирует двор, контролирует полиция, контролирует очень много кто. Вся система элиты охраняет этого царя и царицу от «лишних», от доступа к «лишним». Как Вы видите историю вхождения в этот контакт, механизмы? Если у Вас есть на это взгляд, мне бы очень хотелось, чтобы Вы его развернули.
Варламов: Дело не в моем взгляде, а тех документах которые нам известны.
Кургинян: Ну да, я знаю, что есть исследования. Вот как Вы это видите? Есть споры.
Варламов: Да никаких споров тут нет!
Кургинян: Ну как нет?
Варламов: Распутин появился сначала в Казани, где архиепископ Хрисанф дал ему рекомендательное письмо для Сергия, будущего нашего патриарха, который в то время был ректором Санкт-Петербургской духовной академии. И Распутин с этим письмом явился к Сергию, но Сергий отнесся к Распутину довольно прохладно. Это был человек трезвого ума, и он в общем понял, что в этом явлении есть определенные соблазны, но Распутиным очень заинтересовался будущий епископ Феофан. И хотя потом Феофана все обвиняли в том, что именно через него Распутин попал в царский дворец, Феофан это отрицал. Судя по всему, Распутин попал в царский дворец благодаря двум великим княжнам. Это были Милица и Анастасия.
Сванидзе: Княгиням.
Варламов: Княгиням, прошу прощения.
Кургинян: А через кого они?
Варламов: Они проявили большой интерес к этому человеку и, поскольку они были…
Сванидзе: Черногорские княгини?
Варламов: Черногорские княгини.
Кургинян: Стана и Милица.
Варламов: Стана и Милица, совершенно справедливо. И, судя по всему, именно они сделали возможным, чтобы Григорий появился во дворце у царя. Сначала у царя. Это был один из многих божьих людей, которые туда приходили.
Кургинян: Сколь многих?
Варламов: Ну, мы знаем… Действительно, тут уже назывались Климентий (???), потом был месье Филипп.
Кургинян: Да, да, да.
Варламов: Вообще если говорить о подоплеке этого события, то есть такая версия — но это именно версия, гипотеза — что появление Распутина во дворце, это был результат такого, знаете, антимасонского заговора, заговора православных. То есть были русские архиереи, которые были озабочены духовным состоянием молодой царской четы, которая принимала у себя вот этого месье Филиппа и других, судя по всему, шарлатанов и людей, связанных с оккультными науками…
Кургинян: Мартинизм? Если месье Филипп, то мартинизм? Он ученик Папюса, да?
Варламов: Совершенно справедливо. Они хотели как бы вместо него поставить своего православного народного человека, действительно у которого были вот эти вот задатки старца.
Кургинян: Смотрите, вот Вы очень интересно рассказываете. Значит, была целая партия.
Варламов: Это версия.
Кургинян: Партия прорыла ходы, защищала.
Варламов: Здесь давайте сразу оговоримся, что это версия, которая мне кажется крайне любопытной, но точных доказательств, что это было именно стопроцентно так, у нас нет.
Кургинян: Значит, Распутин являлся, тем не менее, ставкой, как Вы сами говорите, в какой-то игре довольно крупной. Этого человека могли не только ввести. Мы же все понимаем: человека подвели к царю, он даже понравился. Начинаются интриги, его оттуда выгнали. Была борьба.
Варламов: В Ваших версиях, извините, царь получается какой-то пешкой, которой все двигают, как хотят. Царь был независимой, самостоятельной и сильной фигурой.
Кургинян: Понимаете, он не пешка. Это фигура все время охраняемая.
Сванидзе: Завершайте, время.
Варламов: Все сказки о том, что это пешка — это, по-моему, несправедливо.
Кургинян: Нет, ну почему пешка? Он фигура охраняемая.
Варламов: Он сам выбрал Распутина, понимаете.
Кургинян: Борьба была?
Варламов: Это вторично. Первично было то, что это выбор царя.
Кургинян: Скажите, пожалуйста, а Стана и Милица потом разочаровались в Распутине?
Варламов: Разочаровались.
Кургинян: Вот, видите какая сложная история элитная.
Варламов: Сложная, а кто спорит.
Кургинян: Согласен. Вот я только это и хотел сказать.
Сванидзе: Вопрос сторонам: Распутин — один из многих или ключевая фигура в большой игре?
Пожалуйста, сторона защиты. Леонид Михайлович, Вам слово.
Млечин: Не знаю, честно говоря, о каких играх идет речь. Понимаю, что императрица воспринимала Распутина, как божьего посланца, призванного помочь ей. И она была действительно очень набожным человеком, и об этом есть свидетельства очень серьезные. Если можно, доказательство № 7. Воспоминания Владимира Гурко, будьте любезны.
Материалы по делу.
Из воспоминаний государственного деятеля Владимира Гурко (1862–1927, действительный статский советник, член Русского Собрания; цитируется «Царь и царица. Воспоминания», 1939): «Она долгие часы простаивала на коленях в молитве, прониклась глубокой верой в почитаемых православной церковью святых. Она усердно ставит свечи перед их изображениями и, наконец, это самое главное, — проникается верой в „божьих людей“ — отшельников, схимников, юродивых и прорицателей».
Млечин: Мне кажется, мы здесь должны внести ясность в вопрос со старчеством.
