сказал эксперт, протекторат вместо независимого государства — разве не результат? Анна Игоревна, скажите нам, об этом что-нибудь. Что касается меня, то я замолкаю, потому что всё своё время я передал экспертам, особенно господину Милошевичу, и ни на минуту не жалею. Потому, что то, что говорит господин Милошевич, дышит подлинной трагедией, подлинной и настоящей.
Филимонова: К сожалению, российская позиция заключалась в постоянной и непрестанной сдаче всего того, что можно было сдать. И уход нашего контингента из Косова в 2003 году вызван двойственными мотивами, прежде всего — не являться соучастником всего того, что сейчас происходит в Косово. В Косово, я напомню, были чудовищные погромы сербские, в 2004 году, как раз на 5- летний «юбилей», когда было уничтожено 100 сербских домов, и где-то 35 сербских церквей. Постоянно происходят похищения людей, убийства. И вот цифра: значит, у нас формируется, на наших глазах, серый треугольник наркопроизводства-наркопоставок: Тирана — Приштина — Скопье. Ежегодный поток нарковеществ через Косово и Митохию составляет около 5 тонн ежемесячно. Годовой оборот — около 2 миллиардов долларов. Затем эти суммы отмываются… отмывают около 200 европейских банков и сеть магазинов, кафе, и так далее. И вот к слову об этих несчастных албанских беженцах, когда вот их главари колесят по Косову на джипах с тонированными стёклами, без регистрационных номеров (наверное, это несчастные сербы, злые сербы отняли у несчастных албанцев регистрационные номера). Албанцы тогда бежали от бомбардировок и благополучно возвратились в места своего проживания.
Эггерт: Ну ладно… Они начали бежать оттуда раньше, в конце 98-го года, о чём Вы говорите?
Филимонова: НАТО расстреляли даже колонну беженцев, возвращавшихся…
Кургинян: с 42-го, 42-го…
Филимонова: в Джаковицу, НАТО разбомбило.
Сванидзе: Время, завершайте.
Филимонова: Поэтому, время задуматься, сделать серьёзнейшие выводы. И, к сожалению, на примере братского сербского народа мы можем только учиться тому, как не допустить подобного вмешательства, прежде всего, внешнего фактора, как учиться быть самим солидарными, как не допустить развала собственного государства.
Сванидзе: Спасибо. Прошу, Вас Леонид Михайлович, вопросы.
Млечин: Ваша честь, свидетель исчерпывающе изложил свою точку зрения, думаю. Мы ей благодарны. Может быть, перейдём дальше?
Сванидзе: Тогда я задам вопрос. Значит, у меня вопрос. Вопрос, вероятно, Анне Игоревне. А может быть, и Александру Яковлевичу Моначинскому. Вот Вы критикуете российскую позицию в связи с ситуацией в конце 90-х годов, в середине 90-х годов в Югославии. А что нужно было делать? Вот, в частности, в конце 90-х годов. А что нужно было делать? Нужно было воевать? Что должна была делать Россия?
Моначинский: Россия, по крайней мере, имела возможность помочь, потому что я…
Сванидзе: Помочь каким образом?
Моначинский: Очень просто. Помочь вооружениями. На то время у нас было достаточно…
Сванидзе: То есть, военным образом?
Моначинский: Военным образом. У нас было достаточно зенитно-ракетных…
Сванидзе: Войти в конфликт?
Моначинский: Нет. При чём здесь конфликт?!
Кургинян: Ну почему? Какой конфликт? С-300…
Моначинский: Да не надо говорить про это С-300! Там уже надоело. Я хочу сказать: почему официально Россия не могла поставить, к примеру, «Бук»? Почему она не могла поставить «Тор» и другие средства, которые способны были нанести воздушному противнику серьёзный урон? Мы всё время вот закрылись: «С-300». Никто не называет, какая это буква…
Сванидзе: То есть, если бы мы, Вы отдаёте себе отчёт, Александр Яковлевич, что если бы мы всерьёз, массированную помощь нашим вооружением оказали Сербии, это бы означало бы вступление Сербии в войну с НАТО с нашим участием.
Моначинский: Ну, так… Нет, конечно!
Кургинян: Нет, конечно!
Моначинский: А почему? А почему?
Сванидзе: Ну почему…
Кургинян: Поставки вооружения ничего не значат.
Моначинский: Я Вам приведу такой элементарный пример: в Афганистане мы, с помощью американцев, получили раковую опухоль, где был Збигнев Бжезинский, где он взаимодействовал с моджахедами, потом перекинул Бен Ладена на территорию…
Сванидзе: Ну, Афганистан — это отдельная проблема, очень тяжёлая…
Моначинский: Понятно…
Кургинян: Египту мы поставляли оружие? Египту поставляли?
Сванидзе: Египту американское тоже.
Эггерт: Войны не было, конкретно, противостояние…
Кургинян: Вот и скажите, что боялись противостояния, а не войны.
Эггерт: Спасибо! Мы один раз уже ввязались в 14-м…
Кургинян: Всё понятно.
Эггерт: …году на стороне братьев, которые нас регулярно кидали!
Кургинян: Там была война!
Эггерт: Хотели ещё с НАТО повоевать?! После Чечни?! Спасибо!
Кургинян: Нельзя так говорить.
Моначинский: Я хочу сказать. Вот, сидящий напротив меня Константин Эггерт, он не пережил бомбардировки.
Сванидзе: И слава богу.
Моначинский: Слава богу. А я пережил это в своё время. И поэтому не советую Вам так относится к нашему дружественному народу, что вот их бомбили, ну и пусть бомбят. Да нельзя бомбить!
Эггерт: А пусть бы нас ещё бомбили?!
Моначинский: Да ну Вы что? Интересный Вы человек!
Сванидзе: Александр Яковлевич!
Моначинский: На всякий яд есть противоядие!
Сванидзе: Александр Яковлевич, дело не в том, что «пусть бомбят» — это очень плохо, это ужасно, когда бомбят. Ну а нам-то что было делать? Вот конкретно, я Вас спрашиваю. Говорите — помогать оружием. Замечательно!
Моначинский: У нас там, кстати, были…
Сванидзе: Значит, мы бы бросали дрова в топку этого конфликта!
Моначинский: Это неправильно!
Кургинян: Мы бы его останавливали!
Сванидзе: Прекрасно! Чем?! Нашими системами вооружений мы бы остановили бомбардировки НАТО Югославии?
Кургинян: Конечно.
Сванидзе: Спасибо.
Кургинян: Но главное, что на этом деле не было бы дальше никакого конфликта. Но мы боялись противостояния, а не войны. Никто с нами никогда бы воевать не начал.
Сванидзе: Спасибо.
Кургинян: Ну тогда ждите, когда Вас будут бомбить.
Сванидзе: Леонид Михайлович, Ваш тезис, Ваш свидетель.
Млечин: Мой тезис простой: давайте посмотрим, чем закончилась вся история с
