являясь оным. Мои ши-видящие чувства были в недоумении, так же как и от Мэллиса. Человек… но … все же не совсем человек.
Совершенно ясно было только одно: по части харизматичности, по десятибалльной шкале, бывший дружок моей сестры набирал все одиннадцать. Поклонники Мэллиса рыдали бы в голос, падали бы ниц перед ним, лишь бы он обратил на них свое внимание. В ту ночь, когда я украла ОС, который Мэллис прятал от Гроссмейстера, я насмотрелась предостаточно на его окружение, те так отчаянно желали найти цель, ради которой можно жить, что готовы были умереть в поисках. Полный оксюморон, даже больше чем моя книжка про гигантскую креветку.
— Наденьте это. — Бэрронс бросил мне сверток.
Я настороженно осмотрела его. Вкусы Бэрронса, в одежде, еще ни разу не совпали с моими. Мы с ним могли войти в один магазин, целый день выбирать одежду и в итоге я никогда даже не посмотрела бы в сторону того, что он сразу бы купил. Он не любит одежду с украшениями, предпочитает темное светлому, блеск бриллиантов спокойной пастельной гамме, чувственное кокетливому. Я себя не узнаю в той одежде, в которую он меня наряжает. Глубоко внутри я все еще папина дочка с розовом платьице и радужных ленточках.
— Дай-ка угадаю, — сухо сказала я. — Это черное?
Он пожал плечами.
— Обтягивающее?
Он рассмеялся. Уже второй раз за вечер. Бэрронс вообще редко смеется. Я подозрительно прищурилась и спросила:
— Что с тобой такое?
— Что вы имеете в виду, мисс Лэйн? — шагнул он ближе ко мне. Слишком близко. Он что, снова смотрит на мою грудь? Я чувствовала жар его огромного тела, вместе с энергией, которая всегда исходила от него, то странное электрическое напряжение, что всегда присутствовало под его золотистой кожей. Определенно, сегодня с ним что-то не так. Самоконтроль — это второе имя Бэрронса. Тогда почему же я чувствую… дикость… не знаю, как назвать это чувство, но абсолютно точно оно было сродни насилию. И что-то еще…
Если бы он был другой, и я была бы другая, я бы сказала, что вижу вожделение в тяжелом прищуре его темных глаз. Но он Бэрронс, а я Мак, и расцвет вожделения между нами был возможен как цветение орхидей в Антарктике.
— Пойду переоденусь, — сказала я и повернулась уходить.
Он схватил меня за руку и я обернулась. В свете канделябров, он вовсе не был похож на обычного Бэрронса. Свет странно падал на его лицо, высвечивал углы и выравнивал поверхности, соединяя черты в яростную, грубую маску.
Хотя он и смотрел прямо на меня, казалось что он смотрит куда-то вглубь, и вряд ли даже видит меня, он смотрел не на ту меня, что я знала.
— Иерихон, куда мы отправляемся сегодня? — спросила я, желая разрядить напряжение.
Он встряхнулся, словно ото сна.
— Иерихон? Вы шутите, мисс Лэйн?
Я откашлялась.
— То есть, я хотела сказать — Бэрронс. — сердито буркнула я. Понятия не имею, почему я только что назвала его по имени. Однажды, когда я пыталась изменить наши странные отношения с ним, и предложила называть друг друга по именам — в свою защиту скажу, что в тот момент он только что спас мне жизнь, и я находилась под наркотическим воздействием благодарности и была практически без сознания — он высмеял меня и категорично не поддержал мою идею.
— Забудь, — натянуто сказала я. — Отпусти мою руку, Бэрронс. Я буду готова через двадцать минут.
Он опустил глаза и его взгляд скользнул по моей груди.
Я отстранилась.
Будь он не он, а я не я, можно было допустить, что Бэрронс был готов к определенным действиям сегодня. Может, не смотря на разницу в возрасте, он и Фиона все же были любовниками и теперь, когда ее нет, он изголодался по сексу? Страшная мысль. Она оказалась достаточно непокорной и с трудом покинула мой разум.
Спустя сорок пять минут мы находились на частном самолете и направлялись в Уэльс, совершить еще одно уголовное преступление. Инспектор Джейни последовал за нами в аэропорт, и впал в ярость узнав что не сможет присоединиться к нам на частный чартерный рейс.
Я была права, когда говорила о черном и обтягивающем. Под плащом, который я не собиралась снимать без нужды, я была одета в обтягивающий комбинезон, который так тесно прилегал к телу, что казалось будто я голая. Бэрронс закрепил на моей талии пояс с мириадой карманов и сумок, туда он засунул мое копье, фонарики и еще с пол дюжины разных приспособлений и штучек, о назначении которых я могла только догадываться. Все это весило наверное целую тонну.
— Что это за амулет? — спросила я, усевшись в свое кресло. Я хотела знать, ради чего я рискую жизнью, конечностями, честностью, и ворую.
Он уселся напротив меня.
— Вы никогда точно не узнаете, что за эльфийская реликвия перед вами, пока не возьмете ее в руки. И даже после, понадобится время, чтобы узнать как ею пользоваться. Все это относится и к Священным Реликвиям.
Я подняла бровь и посмотрела на свое копье. Проблем в узнавании что это и как им пользоваться у меня не возникло.
— Это очень «легкий» артефакт, мисс Лэйн. Но гарантировать, что у него нет других свойств по отношению именно к Эльфам, не могу даже я. Их история весьма отрывочна, полна неточностей, и основывается на ложных сведениях.
— Почему?
— По многим причинам. Во-первых, иллюзии их забавляют. Во-вторых они часто воссоздают себя заново и каждый раз после обряда, они теряют память.
— Ни фига себе. — Теряют память? А мне, интересно, можно так? Была у меня парочка воспоминаний от которых я хотела бы избавиться, и не все из них касались смерти моей сестры.
— Эльфы никогда не умрут от естественных причин. Некоторые из них живут дольше, чем вы можете себе вообразить. Такая долгоживучесть имеет свои минусы — сумасшествие. Когда они предчувствуют его наступление, многие предпочитают отпить из Священной Реликвии Видимых, из котла, и стереть свои воспоминания, чтобы начать все сначала. Они ничего не помнят о своих прошлых жизнях и верят что рождаются в тот день когда отпивают из котла. У них есть архивист, тот, кто записывает имена инкарнации, которую проживает каждый Эльф, и хранит правдивую историю их расы.
— А этот архивист, он что, сам не сходит с ума?
— Он или она пьет перед надвигающимся сумасшествием и должность переходит к другому Эльфу.
Я нахмурилась. — Откуда ты все это знаешь, Бэрронс?
— Я изучаю Эльфов многие годы, мисс Лэйн.
— Почему?
— Амулет, — произнес он, игнорируя мой вопрос, — это один из подарков, которые Король Невидимых создал для своей возлюбленной. Она не принадлежала к его расе и не обладала магией. Он хотел, чтобы она могла создавать иллюзии по своему желанию, как и его сородичи.
— Бэрронс, аукционист говорил, что амулет может гораздо больше чем просто создавать иллюзии. — возразила я. Мне хотелось, чтобы так оно и было. Я хотела его. — Он говорил, что амулет способен воздействовать на действительность. Вот возьмем, к примеру, список его бывших владельцев. Плохие или хорошие, но все обладали огромным могуществом.
— Еще одна трудность с Эльфийскими Артефактами, это то, что они со временем могут измениться, особенно если используются с магией или подвергаются магическому воздействию. Они способны зажить своей собственной жизнью, и превратиться в нечто отличное от изначальной задумки. К примеру, когда
