— Ребенок, только тронь мое копье, и я сделаю с тобой такое, что тебе даже в самом страшном сне не приснится. — Понятия не имею, о чем я говорила, но подозреваю, что если бы кто-то попытался отнять у меня копье, дикарка Мак внутри, та, которая ненавидела розовый цвет и которая не имела ничего против наблюдать как Носорог будет вечно корчится в агонии, совершит нечто, о чем мы обе пожалеем. Вернее, пожалеет о содеянном, только одна из нас. Порою, мне бывало так сложно разобраться в самой себе. А что если Дани попробует отобрать его воспользовавшись своей супер скоростью? Найду ли я силы, в той инородной части своего мозга, чтобы противостоять ей?
— Я не ребенок. Когда, бля, вы взрослые, наконец, это поймете? — Дани надулась и отвернулась.
— Тогда, когда ты перестанешь вести себя по-детски. Ты вообще, зачем пришла сюда?
— Тебе грозят неприятности, — кинула она через плечо. — Ровена хочет тебя видеть.
БПИ оказалось аббревиатурой службы доставки «Быстрая Почта инкорпорэйтед», где курьером работала Дани. Теперь понятно почему на ней униформа и почему она ездит на велосипеде.
Было два часа по полудни, четверг, когда я повесив карточку «Сегодня мы закрылись раньше», закрыла двери книжного магазина.
— Дани, а разве ты не должна быть в школе?
— У меня домашнее обучение. Почти все наши так учатся.
— А что думает твоя мама по поводу того что ты убиваешь Эльфов? — не могу себе представить, что любая мать будет воспринимать это как норму. Но, думаю, что на войне, когда ты рождаешься солдатом, никто не имеет особого выбора.
— Она мертва, — беспечно ответила она. — Умерла 6 лет назад.
Я не сказала, что мне жаль. Я не произнесла ни одну из тех банальностей, что говорят люди в печальные моменты. Все это фигня. На самом деле, от таких слов только хуже. Я выразила соболезнование на ее манер:
— Это, бля, так херово, точно? — горячо произнесла я.
Дани удивленно взглянула на меня, и показное равнодушие растаяло.
— Точно. Ненавижу.
— Что случилось?
Ее розовые губы искривились.
— Один из них добрался до нее. Однажды я узнаю кто именно, и убью этого еблана.
Мы с ней сестры, нас сроднила месть. Я коснулась ее плеча и улыбнулась. Она удивилась, симпатия ей была непривычна. Шесть лет назад Дани было семь или восемь лет.
— Не знала, что они тут так долго, — сказала я, имея в виду Невидимых. — Я думала, что их только недавно освободили.
Она покачала головой.
— Ее убил не Нев.
— Но, я подумала что… те, другие, — я говорила завуалировано, помня слова Дани о ветре, — не убивают нас из-за… ты знаешь из-за чего.
— Из-за договора? Да херня все это. Они никогда не переставали нас убивать. Ну, может кое-кто и перестал, но остальные продолжали охоту на нас.
Остаток пути мы прошли молча, Дани везла свой велосипед. Она чувствовала себя не уютно разговаривая на улице. Мы обошли Темпл Бар и перешли через реку Лиффи.
Служба доставки БПИ, занимала светло-зеленое, такого же цвета что и брюки Дани, трехэтажное здание с высокими арочными окнами. Кое-где светло-зеленый цвет разбавляла вишневая окантовка стен. Над входом находилась вывеска, та же эмблема, что была и на рубашке Дани, но трилистник казался каким-то неправильным, не пропорциональным. Нечто в этом знаке ошеломило меня. Если вдруг, я случайно заметила его идя одна по улице, я бы тут же, без промедления, подхваченная каким-то неодолимым притяжением, вошла бы в это здания.
— Знак заколдован, — объяснила Дани, заметив, что я внимательно изучаю вывеску. Он действует только на таких как мы. То же самое делает и объявление в газете. Она уже давно собирает нас.
— Думаешь, что по ее мнению рассказываешь мне лишнее?
Насколько Дани предана ей? Ровена уже успела промыть ей мозги?
Минуту Дани обдумывала мои слова, и у меня внезапно возникла возможность понять ее сущность. Как и я, она тоже никому не доверяла. Никому вообще. Интересно почему.
— Топай к черному входу. — Озорная рыжая девчонка вскочила на велик. — Я опаздываю, а работа не ждет. Увидимся, Мак.
Сзади находилось множество бело-зеленых велосипедов, 4 мотороллера, и 10 грузовичков, на всех был изображен все тот-же неправильный трилистник. Если БПИ это прикрытие, то скажу вам, достаточно процветающее прикрытие.
Я поднялась по лестнице и постучала. Дверь мне открыла женщина в очках без оправы и копной блестящих коричневых волос лет примерно сорока, она впустила меня внутрь и ни говоря ни слова проводила на второй этаж, прямо к кабинету в конце коридора, тут она оставила меня одну. От своих ши- видящих чувств, я получила сигнал. За дверью находились или Эльф или Эльфийский ОС. Сомневаюсь насчет Эльфа, скорее всего Ровена держала под рукой меч Дани, или какой-нибудь другой артефакт.
Я открыла дверь и вошла в красивый кабинет: деревянный пол, стены оббиты деревянными панелями и огромный камин. Солнечный свет лился через высокие окна с бархатными занавесями. Каждый уголок освещен напольными и настольными лампами. Похоже, что освещение всего вокруг всеми доступными средствами это характерная черта всех ши-видящих. Мы ненавидим темноту.
За антикварным письменным столом сидела пожилая женщина, правда, сегодня она не казалась такой уж сильно пожилой. В те две наши прошлые встречи, она была одета во что-то бесцветное. Сегодня она была в бирюзовом костюме классического кроя и белой блузке и казалась лет на двадцать моложе, ближе к шестидесяти, а не к восьмидесяти. Ее серебристые седые волосы были заплетены в косу, которая подобно короне, была уложена на ее голове. Крупный жемчуг, мерцавший в ее ушах, на горле и запястьях, был одного цвета с ее блестящими волосами. Она была воплощением элегантности, являя собой важную начальственность, и хоть и была небольшого роста и хрупкого телосложения, как сказал бы мой отец — энергия из нее так и пёрла. Подозреваю, что она умышленно играет мрачную старуху на публике, очень удобный образ; люди жалуют стариков особой невидимостью, будто не замечая их, они игнорируют такое же существо внутри себя, которое с каждым оборотом часовых стрелок подкрадывается все ближе и ближе.
Очки на цепочке украшенной бусинками покоились на ее груди. Стоило мне появиться она тут же надела их на свой острый нос. Линзы увеличивали размер, усиливали цвет и жесткость ее острых голубых глаз.
— МакКайла. Входи же. Присаживайся. — оживленно затараторила она.
Я коротко кивнула и вошла в комнату. «Интересно, где она держит меч», — подумала я, осматривая кабинет.
Здесь определенно находится нечто Эльфийское.
— Ровена.
Она сверкнула глазами, и я знала, ей не понравилась моя фамильярность. Это хорошо. Я хотела, чтобы отношения наши были на равных, а не как наставника и ученика. Повернувшись ко мне спиной, она упустила свой шанс стать моим учителем. Мы, довольно долго, молча, смотрели друг на друга. Первая говорить я не собиралась. Это была первая наша битва, и думаю, не последняя.
— Садись, — снова сказала она, указывая на стул у ее стола.
Я не двинулась с места.
— О, Мария милосердная! Девушка, да усади ты свой зад, наконец. — пролаяла она. — Мы твоя семья.
— Да неужели? — Я прислонилась к двери и скрестила руки на груди. — Там, откуда я родом, семья не бросает друг друга в трудные времена, а ты поступила так со мной дважды. Почему ты тогда вечером в пабе сказала мне идти и умереть? Ты собираешь ши-видящих. Почему не меня?
Склонив голову на бок и опустив взгляд, она произнесла, взвешивая и осторожно обдумывая каждое слово:
