после длительной осады попросту не осталось. Лошади были только у готов, но магистр двора почел неудобным обращаться к ним за помощью в создавшейся ситуации. Были бы у Олимпия крылья, он полетел бы к божественному Атталу бодрым соколом, но, увы, магистр двора не родился птицей, а потому вынужден был полагаться на крепость и быстроту ног дюжих рабов-носильщиков, которым торопиться было некуда. Магистр то и дело понукал их то голосом, то грозным взглядом, но без особого успеха. Люди — это все-таки не лошади, чтобы галопом устремиться к цели. Кроме того, улицы Рима именно в эту пору были запружены народом, и Олимпию оставалось только скрипеть зубами от злости на невеж и наглецов, без конца переходивших ему дорогу и осыпавших градом ругательств и насмешек разъяренного магистра и его слуг. Впрочем, до дворца божественного Аттала он все-таки добрался и слегка подивился обилию странных типов, толпившихся перед крыльцом. На просителей эти мрачного вида субъекты были мало похожи, на клиентов, вечно обивающих пороги богатых домов, тем более. С такими рожами если и ходить, то только на разбой.
