– Только бы больше не было дождя, только бы больше не было дождя. Куда угодно, только не в дождь…, – повторял Лохище2147.
Василий-Васильевич грустно покачивал головой. Гораций молчал.
Известие о новом перебросе пришло неожиданно с пометкой «Срочно!».
– Не раскисать! – успел крикнуть ВИЧ перед очередным выбросом.
И тут же на ребят обрушился шквал огня. Гораций опешил. Взрывы гремели со всех сторон. Бесконечные очереди выстрелов не давали опомниться. Удары наносились то слева, то справа. Никто из ребят не ожидал такого. Никто не успел ни подготовиться, ни достать оружие, ни выпить для бесстрашия докторского напитка, ни проговорить на удачу заветную бадгу. Вокруг всё громыхало. У Горация не было времени разбираться, что происходит. Он понял только одно – их выбросило в центре давно развернувшейся битвы и сейчас надо просто защищаться. Попав в толпу сражающихся, увлекаемый ею, не в силах сопротивляться её давлению и потеряв своих друзей из вида, Гораций вынужден был лицом к лицу встретиться с мотами. Они были повсюду. В первую же минуту Горация сильно ранило. Его нога совершенно отнялась, её то ли разворотило снарядом, то ли чем-то придавило, то ли вообще оторвало, как бы там ни было Горацию некогда было разбираться, что случилось, он только почувствовал, что больше не может идти. Ещё через несколько секунд вся левая половина его тела оказалась парализованной. Все попытки пошевелить рукой, повернуть голову, были тщетны. Пару мгновений спустя Гораций почувствовал появившиеся на его спине горящие, рваные раны. Стоя на одной ноге, до боли сжимая в правой руке автомат, Гораций отчаянно палил в толпу навалившихся мотов. Струящаяся по лбу кровь, заливала глаза. Вокруг на куски разлетались чужие тела. На землю каждую секунду падали сотни убитых, некоторые из них поднимались и снова шли в бой. Это была величайшая битва. Горацию не хватало времени, чтобы взглянуть на карту и оценить её масштабы. Здесь нельзя было опускать оружие ни на секунду. Неожиданно Гораций оглох. Рядом с ним что-то бабахнуло, глаза пронзил синий свет, все звуки исчезли. Гораций понял – это была радиевая бомба. Яркой кометой пронеслась она по небу и упала прямо в самую гущу битвы. Гораций хорошо знал действие этого синего монстра, поэтому он остановился и обреченно опустил оружие. Надо было смириться, сейчас ему предстояло умереть. Лишение слуха было первым проявлением чудовищной мощи радиевой бомбы. После этого по телу Горация пошли сковывающие движения спазмы, а дальше он увидел, как из того места, куда упала бомба, прямо по воздуху стремительно понеслась круговая световая волна. Она поражала всех на своём пути. Проходя сквозь тела солдат, она, казалось вынимала из них душу, заставляя их бездыханные тела безжизненно опускаться на землю. Уже через секунду в радиусе сотен метров от падения бомбы было совершенно безлюдно. Докатившись до Горация, волна подняла его, сильно тряханула и бросила вниз. После этого тело Горация полностью парализовало, движения стали невозможны, в глазах потемнело, зрение и слух упали до нуля. Это была смерть. Гораций полностью потерял связь с внешним миром. Он знал, что смерть после радиевой бомбы является одной из самых длинных и будет продолжаться не меньше пяти минут. Нужно было ждать. Что там будет, когда он очнется и снова окажется в бою, Гораций не знал. Самое неприятное в смерти было то, что до времени воскрешения ничего невозможно было делать. Нельзя было проверить оружие, нельзя было посмотреть карту, нельзя было вылечиться… Любые действия во время смерти были невозможны. Окруженному кромешной тьмой Горацию оставалось только ждать. К такому внезапному появлению их отряда в центре развернутой битвы ребята оказались не готовы. Гораций не ведал о том, какие великие идеи заставили Каволса неожиданно бросить их в самую гущу сражения, но был уверен, что сейчас большинство солдат его взвода, подобно ему самому, убиты. Они были пехотинцами, их не жалели.
Наконец мучительные минуты смерти подошли к концу. Когда Гораций ожил, вокруг продолжалась битва. Во всю громыхали взрывы, трещали автоматные очереди. Гораций лежал на земле. Все его попытки встать на ноги успехом не увенчались. Подняться с повреждённой ногой и парализованным наполовину телом было невозможно.
– Командир, держись! – раздался рядом спасительный голос Враччча+.
Накрывшись своим тоненьким белым халатам, защищающим разве что от мелких случайных выстрелов, он подбирался к Горацию. Достав свои инструменты, доктор принялся за работу. Его руки умело запустили в тело Горация крюк-иглу. Через пару секунд омертвевшие ткани стали пульсировать от поступившего в них лекарства и проделанных врачом манипуляций. Доктор же не останавливался и, искусно орудуя ножом, отсекал от тела Горация всё ненужное. Через минуту дорогостоящие модные мышцы Горация были срезаны и их место заняли добротно сколоченные био-протезы. Доктор всегда выступал за простоту и надёжность, поэтому новое тело Горация работало исправно, хотя и было теперь лишено некоторой своей мужской привлекательности. Но Горацию было уже не до красоты…
Бой продолжался. Вытащив лазерную винтовку Гораций ринулся в толпу мотов. Под сокрушительным градом выстрелов жизни Горация летели одна за другой. Если в прочих боях появляющаяся в глазах краснота, обозначающая ранение, появлялась только изредка, то теперь всё, что видел Гораций было залито сплошным красным цветом. Но Горацию, можно сказать, везло. Он получал только смертельные ранения, от которых умирал сразу. Понадобись ему помощь врача, вряд ли тот бы успел подоспеть к нему так быстро. Враччч+, находя по своей карте разбросанных по полю солдат их взвода, был где-то далеко.
Продвигаясь вперед под шквалом разрывающихся снарядов, Гораций неожиданно уткнулся в торчащий из земли гигантский металлический обломок военного корабля. Здесь можно было передохнуть. Стенки обломка защищали теперь Горация от лавины выстрелов. Гораций перевел дух и огляделся. Этот чудовищный полигон, на который так неожиданно был выкинут отряд Горация, был ни чем иным, как планетой Марс. Хорошо знакомые красные марсианские горы виднелись на горизонте, а под ногами хрустела колкая оранжевая пыль. Взглянув на карту, Гораций ужаснулся масштабам развернувшейся здесь битвы. Около миллиарда мотов и более семисот миллионов алливийцев бились друг с другом. Никогда ранее, ни в одной игре Гораций не встречал такого размаха. Пустынные, выжженные солнцем марсианские территории с каменистой почвой и отсутствием какой-либо погоды как нельзя лучше подходили для проведения масштабных сражений. Осознав, что стал участником нечто грандиозного, приободрившись, взяв в руки огнемет, Гораций снова кинулся в бой. Его охватил настоящий азарт. Поняв, что выжить в такой мясорубке ему не удастся, Гораций обрел настоящее бесстрашие. Он больше не переживал по поводу количества оставшихся у него жизней, не беспокоился о получаемых ранениях, не надеялся на помощь друзей, а просто наслаждался игрой. Число уничтоженных им мотов неуклонно росло. Гораций высветил его прямо перед собой на экране шлема и наблюдал, как оно неуклонно растет. Скоро Гораций возликовал! Ни в одной из игр, ни в каком другом бою, ни в каком-либо прочем сражении он бы не смог за пять минут уложить столько врагов. Гораций понял, что все предыдущие его «мирные» игры были всего лишь жалкой разминкой перед этим огромным, по настоящему Великим боем.
На полигон прибывали новые силы. Видимо командиры решили вот так, в одном сражении, выяснить исход Великого боя. В небе пронеслись бомбардировщики, но пока не тронули тех, кто был внизу. Увлеченные своей собственной игрой там, наверху, самолеты безжалостно крушили друг друга.
Глядя на всё прибывающую технику мотов, на её поражающее воображение количество, воодушевление Горация стало спадать. По карте он увидел, как моты, пригнав на полигон танки, готовятся пустить их против пехоты. Алливийцы в ответ готовили противотанковые орудия, которые без разбора будут крушить как чужих, так и своих. Это Горацию уже совсем не нравилось. Сражение принимало всё более угрожающие масштабы, в которых усилия одного пехотинца уже не значили ничего, а ценность его жизни опускалась до нуля. Из этого боя надо было выбираться, Горация уже и так изрядно потрепало. Спрятавшись за случайно попавшийся ему на пути искореженный обломок какого-то орудия, Гораций по карте принялся искать друзей. Оказалось, что их разбросало порознь. Гораций не мог посмотреть, сколько оружия и жизней осталось у каждого из них, но, судя по тому, что обозначающие его солдат на карте точки ещё продолжали двигаться, все его ребята были пока ещё живы. Изредка до Горация долетали их сообщения, но по всему было видно, что им сейчас не до разговоров. Горацию надо было спасать свой отряд. Он отправил запрос Каволсу с просьбой перейти его ребятам на другой полигон. Резкий отказ Каволса заставил Горация крепко выругаться и снова отправиться в бой. Но как только он вылез из своего укрытия и поднял глаза, то тут же присел и в страхе спрятался обратно.
Он увидел санарионов. Их покрытые твердым панцирем шестиногие двадцатиметровые тела, выделяясь из толпы. Они приближались. Это было совсем уже нечестно. В этом бою не соблюдались никакие правила.
