становился уже не собой, а тем другим человеком, которого из меня сделали. Ту пустую оболочку, которая остается от меня, кто-то мог наполнить содержимым по собственному усмотрению. Мне стало страшно.
Сейчас я лежал в нашей спальне, кругом царила темнота. Я следил, как медленно движется занавеска возле окна, и чувствовал живительную прохладу холодной ночи. Я не спал, множество мыслей и догадок опять возбужденно терзали мой мозг.
Я думал. Думал надо всем, что со мной произошло и происходит. Всё чаще за последнее время мне стало казаться, что это всё случилось не со мной. Всё больше моя жизнь походила на непрекращающийся кошмар. Я не знал, виновен ли я сам в этом кошмаре или чья-то умелая рука руководит мной. Зато я четко представлял, чья это могла быть рука. За последний год, мне казалось, я хорошо научился скрываться от считывающих. Я не пользовался общественным транспортом, в котором могли находиться считывающие, я ездил только на своей собственной машине. На работе у нас был устоявшийся коллектив, который Лолия давно проверила, и в котором точно не было никаких считывающих. Со своими новыми клиентами я всегда встречался в присутствии Лолии, которая тут же проверяла их. Я почти не бывал на улицах, потому что, выходя из любого здания, тут же садился в автомобиль, который давал мне чувство защищённости. Все покупки в нашей семье совершала Лолия, избавив меня, таким образом, от необходимости бывать в многолюдных магазинах, где могли вести свою работу считывающие. И всё равно в этом мире мне всё сложнее было сохранять спокойствие. Со мной явно что-то происходило, и я знал, что единственным человеком, который мог влиять на меня, была моя жена. Я был полностью в её власти. Только она могла изменить моё сознание, записать мне свои мысли и заставить потерять своё «я». Мне было больно осознавать это.
Лолия говорила, что для того, чтобы записывать мысли требуется время. Она живет со мной уже несколько лет, она видит меня каждый день, я часто смотрю в её красивые синие глаза, упиваясь её взглядом, значит у неё более чем предостаточно времени для того, чтобы записывать. А почему я решил, что она записывает мне что-либо? Первый довод был самым простым и очевидным – потому что ни один человек, который умеет записывать мысли не удержится от соблазна когда-нибудь воспользоваться такой возможностью. Мне хотелось бы успокоить себя тем, что я настолько хорош и настолько подхожу Лолии, что ей незачем что-то во мне менять. Но, подумав об этом, я сразу же понял, что такого быть не может. У меня далеко не самый лучший характер, я упрямый и вспыльчивый. Да и вообще, мы два совершенно разных человека, но я не мог вспомнить, чтобы мы хоть раз ссорились или спорили о чём-либо. Я понимаю, что нельзя считать это большой странностью, ведь и кроме нашей семьи есть ещё прекрасные семьи, в которых люди также понимают друг друга с полуслова. Но где гарантия того, что один из партнеров в таких семьях не является считывающим? Женщины… От них все наши беды! Они влияют на нас, подчиняют нас себе, делают заложниками своих желаний и прихотей, заставляют жить по их правилам… Они имеют над нами тайную власть. Наверняка они записывают нам, мужчинам, свои мысли. А может их не пять миллионов, а намного больше? Что заставляет нас жениться на них? Ведь нормальному здоровому мужчине нет смысла связывать себя на всю жизнь всего лишь с одной женщиной. Зачем нам настолько ограничивать себя в своей свободе? Это не наши, желания, это их желания. Женщины только об этом и думают, они мечтают привязать нас к себе, чтобы потом уже ни о чём не заботиться и ничего не делать. Все они, так же как и Лолия, записывают в наш мозг мысли о любви, семье, детях, хотя зачем нам, мужчинам, всё это? Нам нужны работа, дом, друзья… Надо же, заметил я, я уже не сомневаюсь в том, что Лолия мне что-то записывает. Конечно, ведь это проявляется даже в мелочах. С чего я решил, что вкус тефтелей, которые мне готовит Лолия, именно такой, какой я помню с детства по маминой стряпне? Лолия никогда не видела мою мать, потому что той уже нет в живых. Откуда она могла узнать её рецепт? Ниоткуда, в моей голове его не было, я только помнил, как в детстве крутился возле матери на кухне. Всё, что могла сделать Лолия, так это записать мне те детские воспоминания и связать их с настоящим моментом. Она влияет на меня. Влияет с самой нашей первой встречи. Я заметил это сразу, как только почувствовал на себе её тяжелый взгляд, истребляющий из моего сознания всех остальных женщин и внушающий непомерную любовь к ней, к моей Лолии. Её глаза, словно две черные дыры, поглощали все мои мысли и чувства. С непреодолимым магнетизмом они затягивали в себя моё беспечное сознание, оставляя во мне опустевшее место для нового содержимого. Уже тогда, в первую нашу встречу, Лолия стала обрабатывать мой мозг. Разве мог я раньше, до встречи с ней представить, что женюсь вот так на ком-нибудь всего лишь через три месяца после знакомства. До встречи с ней я вообще не думал о семье. Это она околдовала меня. Нет, не околдовала, она просто записала мне то, что хотела. Преследуя свои цели, она заставила мой разум верить в то, что я мечтаю о тихом семейном счастье. Она записывала, записывала, записывала мне это… пока не добилась своего. А если подумать, кем я был раньше и кем я стал теперь, то никаких сомнений не оставалось. Она изменила меня полностью, все окружающие заметили, что я стал совершенно другим человеком. Почему мне нравится то, что нравится ей? Почему я живу так, как хочет она? Конечно, мою теперешнюю жизнь нельзя назвать плохой. Наоборот, о многом, что я имею сейчас, раньше я не смел даже мечтать. А может, и не хотел мечтать? Может, мне это было никогда и не нужно? Может это Лолия записала мне свои мечты, а я глупо следовал не своему, а её плану? Где же в этом всём то, чего действительно хочу я? Были ли у меня когда-нибудь вообще свои желания? Я попытался вспомнить, о чём я мечтал до встречи с Лолией… и не смог. Она настолько ярко заполнила собою мою жизнь, что всё, о чём я думал и мечтал, было связано только с ней… Поехать вместе отдохнуть, переехать вместе в столицу, купить вместе новый дом, завести детей… Я посмотрел на человека лежащего со мной рядом и понял, что никогда не получу ответы на свои вопросы. Лолия спала. Спала тихим сном безвинного младенца, а я чувствовал, как от моей любви к ней не остается и следа. Это светлое чувство, которое я испытывал когда-то к своей жене, с удивительной быстротой сменяла ненависть.
Я чувствовал, как от бессилия начинаю просто злобно улыбаться в темноте…
Как-то Лолия вернулась домой намного раньше обычного. Бесшумно открыв дверь, она принесла с собой легкий порыв студеного осеннего воздуха. Там, за стенами нашего дома, стояли первые заморозки. Деревья уже сбросили последние листья, а бывшее раньше синим высокое небо с кучерявыми белыми облаками стало теперь низким и непроглядно серым. Почему-то сегодня Лолия показалась мне невероятно красивой. В последнее время я редко видел её счастливой и радостной. Улыбка на её лице появлялась всё реже и реже, а на её лбу всё заметней становились две вертикальные морщинки между бровей. Сейчас Лолия выглядела по-особенному серьезной, а в её глазах я заметил необычный блеск. Это был блеск надежды… Я тщетно пытался расшифровать, что скрывается за её таинственной задумчивостью.
– Я решила показать тебе кое-кого, – посмотрев на меня, произнесла она.
– Зачем? – устало спросил я, осознавая, что сейчас мне никого не хочется видеть и слышать.
– Чтобы ты наконец-то понял меня, поверил мне и успокоился.
– Я и так спокоен, – резко оборвал её я.
– Меня ты не сможешь обмануть, никогда не сможешь, – спокойно отреагировала Лолия.
Я знал об этом и это меня всё больше и больше раздражало.
– Вот уже несколько месяцев я пытаюсь убедить тебя в том, что никогда не использовала и не использую запись на тебе, – грустно продолжила Лолия. – Я очень надеялась, что ты поверишь мне, но ты продолжаешь терзать себя ненужными сомнениями и домыслами. Я же буду повторять тебе снова и снова, я не использую запись на тебе. Знаешь почему?
– Почему? – равнодушно спросил я.
– Потому что я уже сделала в жизни подобную ошибку. Сегодня я покажу тебе, что из этого получилось. Одевайся, – сказала она и кинула мне джинсы и свитер.
Я стал медленно напяливать на себя одежду. Всегда и во всём я подчинялся своей жене, у меня просто никогда не было другого выбора. Она подавляла меня, заставляя делать то, что было нужно ей. Мне казалось, она лишила меня возможности выбирать, записывая мне свою волю, сейчас же Лолия хотела доказать мне обратное.
Мы отправились в путь. Лолия была за рулём, я же, молчаливо наблюдая за дорогой, сидел рядом. Оставив позади шумные городские улицы, мы выехали на шоссе. С обложенного серой пеленой неба срывались первые редкие снежинки.
– Ещё тридцать километров, и мы будем на месте, – предупредила меня Лолия.
Почему-то мне даже не хотелось спрашивать, куда мы направляемся. Молчаливо я продолжал смотреть, как за окнами мелькают серые стволы деревьев. Раньше, подобная поездка была бы воспринята мною с
