протяжении нескольких лет. Нет той верной, преданной, любящей женщины, которая изменила мою жизнь… В один миг я лишился самого близкого человека… Ушла ли она из жизни сама, видя во что превратила жизнь любящего её мужчины, или её сгубил тот маленький прибор, который был замурован у неё в голове – это навсегда теперь останется загадкой. Лолии не стало, а я остался…
Глава 7. Финал
Мерзкий звук ненавистного будильника настойчиво и методично пытался прервать мой сон. Дребезжащими волнами он проникал прямо в мозг, выволакивая моё дремлющее сознание из состояния небытия в ненавистную реальность. Я не хотел просыпаться. Проснуться, это означало смириться с тем, что нужно подниматься и волочить своё тело на работу. А мне этого не хотелось. Не хотелось настолько, что, находясь сейчас между сном и явью, я пытался обмануть самого себя, мысленно представляя, как уже встал; затем, силясь умыться в ванной, размазал холодную воду по лицу; прошел в кухню и, гремя тарелками, пытаюсь приготовить и запихнуть в себя нелепое подобие завтрака. Но я продолжал лежать… Я уже не спал, но и не бодровствовал, и только неугомонный будильник продолжал разрываться где-то рядом, не давая погрузиться в забытье.
Теперь только во снах меня окутывало блаженное спокойствие. Только когда я закрывал глаза и отпускал на свободу свои мысли, ко мне возвращалась беззаботная прошлая жизнь. Мне снился тот давний зимний вечер, когда на заснеженном пороге маленького кафе возник стройный силуэт прекрасной незнакомки. ЕЁ прекрасная добрая улыбка, счастливый смех и взгляд неповторимых синих глаз. Во снах мне казалось, что всё это было только вчера… Наши свидания… Мои, поначалу неловкие, ухаживания… Первые цветы и маленькие сюрпризы… Многочисленные совместные прогулки и долгие разговоры… Наша первая весна, проведённая вместе… И бесконечное ощущение счастья, от того, что я нашел свою единственную любовь… Потом, сны обрывались, и их сменяла зловещая тьма…
Я не смог придти в себя после смерти Лолии. Пережив сильнейшую депрессию и длительный курс психиатрического лечения, теперь я хотя бы стал снова ходить на работу. Мои врачи считали это успехом и показателем некоторой стабилизации, но я понимал, что в сущности ничего не изменилось. Доктора говорили, что мне нужно чем-то занять себя и это поможет мне вернуться к нормальной жизни, а я ненавидел свою работу и мечтал только о том, чтобы каждый новый день поскорее закончился. Мои успехи, карьера, престиж остались в прошлом. Теперь же у меня не было ничего. После смерти Лолии я уже не смог вернуться к прежней жизни. Ни одному психологу я так и не смог признаться, что моя депрессия связана не столько с потерей жены, сколько с навалившимся на меня страхом… Страхом перед считывающими… Они были повсюду! Единственным местом, где я смог работать, оказалась небольшая мониторная службы безопасности одного из торговых центров. Здесь я чувствовал себя спокойно, потому что, закрыв дверь, мог не волноваться о встрече с другими людьми. Благодаря мощной системе видеонаблюдения, я сам мог следить за любым человеком в этом здании, меня же не видел никто. Это меня хоть как-то успокаивало, но возможность застать на себе взгляд постороннего человека, продолжала безумно пугать. Я не мог ходить по улицам, не мог гулять, не мог посещать магазины. Я знал, что повсюду меня окружают считывающие, и только благодаря моим невероятным усилиям, они не догадывались обо мне. Раньше моя жена защищала меня от их всепроникающих взглядов, теперь же мне приходилось справляться с ними самому. Для меня навсегда остался без ответа вопрос, записывала ли она сама мне свои мысли или нет. Но когда жена была жива, я хотя бы знал, что на меня влияет только один человек – ОНА. Теперь же я не знал, откуда ждать опасности. Любая из тех милых, привлекательных девушек, которые встречались мне на улицах и на которых я тайком бросал свой взгляд, могла оказаться той, кто за несколько секунд может узнать все мои мысли, стереть их и записать мне свои. «Не верьте, им!» – кричал я про себя тем наивным мужчинам, которые со счастливыми лицами проходили мимо меня, ведя под руки своих прелестных спутниц. «Готовы ли вы платить ту непомерную цену за понимание, которое собираетесь найти у любимой женщины?» – хотелось спрашивать мне у каждого из них. Но я вынужден был молчать…
Иногда мне казалось, что лучше бы мне было оставаться в неведении относительно считывания, может быть тогда, моя жизнь была бы не настолько печальной. Я понял, что морально был не готов встретиться с чем-то новым и непознанным. Считывание было запредельной технологией, позволяющей превратить любого человека в обыкновенный носитель информации, оставив внешне всё нетронутым, внутренне же полностью изменив каждого из нас. Несколько лет со мной рядом был человек, способный проделывать это миллионы раз. От меня ничего не требовалось, только лишь довериться любимой женщине, но я не смог… Человечество всегда оказывается беззащитными перед своими же самыми передовыми научно- техническими достижениями. Я много думал об этом в последнее время. Почему люди, узнав об энергии расщепления атома, использовали её, прежде всего, для уничтожения себе подобных? Почему сначала появились ядерные бомбы, уносящие жизни миллионов людей, а уж потом ядерная энергия стала приносить свет в наши дома? Та «бомба», о которой знал я, была не менее опасна. Она калечила не наши тела, а наши души, разрушая их изнутри. Где гарантия того, что считывание используется только во благо, а не во вред человечеству? Как и любую новую технологию считывание-стирание-запись стали применять, не задумываясь о возможных негативных последствиях. Считывающие с невероятной скоростью расползались по всему миру и этот процесс, как цепную реакцию, уже нельзя было остановить. Его невозможно было контролировать. Маленький прибор размером всего восемнадцать миллиметров за несколько секунд мог полностью изменить сознание любого человека. А что если всем считывающим будет дано одно задание, менять мысли людей, подчиняя каждого из нас воле всего лишь одного человека? Армии фанатиков, слепо идущие к единым мифическим целям; расовые и религиозные войны; терроризм и подавление личности мнением большинства – все эти массовые бесчинства с лёгкостью можно было бы назвать последствиями считывания-записи. Когда?… Когда на самом деле было открыто считывание?… Может быть, Лолия обманула меня, и на самом деле считывание использовалось намного раньше, того времени, о котором она мне поведала. Тогда это объясняло многие чудовищные примеры из истории, которые сейчас нельзя назвать иначе, как масштабным, всеобщим сумасшествием. Вот откуда брались вожди, ведущие целые народы к краху, а нации к истреблению… А обыкновенные мелкие сумасшедшие, доживающие свой век в психушках? Теперь мне казалось, что все эти несчастные были подвержены в своё время записи. Я всё больше верил в то, что издавна причиной психических расстройств было не что иное, как постороннее неосторожное вторжение в чужие мысли. Считывание существовало, существовало давно… Считывающие были среди нас! А ведь никто об этом не догадывался, всё вокруг внешне было привычно и обыденно. Люди продолжали жить, ходить на работу, жениться, рожать детей. Они не подозревали о том, что происходит вокруг. Только я знал правду, и мне ничего не оставалось…. как молчать и прятать от всех глаза.
Вот и сейчас я стоял у входной двери, готовый выйти в этот ставший враждебным мне мир. Я опустил вниз глаза, сделал шаг и тут же надел черные очки. Теперь только они спасали меня от окружающих взглядов. Тайна, раскрытая когда-то мне женой, теперь помогала спастись. Никогда, выйдя из дома, я не снимал тёмных очков. Они не позволяли цепким глазам считывающих проникать в мои мысли и калечить мой мозг. Многие принимали меня за слепого, многие считали меня сумасшедшим, но мне было уже всё равно. Я был особенным. В отличие от остальных, я мог хоть как-то защитить своё сознание. «Надень очки!» – хотелось мне говорить каждому, кто открытым доверчивым взглядом смотрел на этот мир. Все эти люди, с наивным видом ходившие по улицам, не догадывались о том, кто их окружает. Они не знали, что в этом, таком привычном для них мире, их мысли тщательно сканируются, обрабатываются, стираются и заменяются новыми. И нет никого, кто мог бы помочь. Я знал, как можно защититься от считывания. Но что я мог сделать? Кричать на каждом углу – «носите черные очки»? Это было просто смешно. Рассказывать всем о считывании? Я понимал, что меня просто сочтут сумасшедшим. «Господи, пошли нам побольше солнечных дней. Пусть светит солнце. Пусть светит…» – повторял я про себя. Только яркие солнечные лучи способны были заставить людей задуматься над защитой собственных глаз. Всё чаще мне в голову приходили мысли о том, чтобы сделать очки с тёмными стеклами модным аксессуаром и запустить их в массовое производство. Мне представлялись огромные рекламные щиты, с которых обворожительные мачо, респектабельные бизнесмены и широкоплечие крутые парни смотрели бы на окружающих сквозь черные очки. Миллионы мужчин захотели бы выглядеть так же, и это заставило бы их спрятать глаза за блеском непроницаемых линз. Мы, смогли бы уберечь себя от манящих, приветливых, кокетливых, завлекающих женских взглядов. Женщины были чудовищами! Подобно кроликам мы попадали под гипноз их неотразимых глаз, а они, словно удавы, цепко глядя нам в глаза, больше уже не отпускали своих жертв. Они подчиняли нас себе, но с этим можно было покончить! Я даже знал средство… Я мог бы спасти человечество… После
