дорожный наряд.
— Мы можем прийти в следующий раз, когда вам будет удобно, — сказал доктор.
— О нет, я хотел предложить, чтобы вы остались и выпили со мной чего-нибудь. Если вы не против немного подождать, я переоденусь и зайду поздороваться с Сарой. Она очень расстроится, если этого не сделать. Но я вас не задержу.
— Мы можем подождать в библиотеке, — сказал доктор.
Джасина стояла рядом, глядя в пол. Джаррольд по всем правилам отметил ее присутствие, но после этого они с отцом как будто забыли, что девушка рядом. Ей начало казаться, что она для них и вовсе не существует, как вдруг услышала свое имя.
— Позвольте представить мою дочь Джасину, — сказал доктор.
Подняв глаза, Джасина заметила, что граф повернулся вправо от ее отца, а не влево, где она стояла.
— Милорд, — быстро сказала она.
Граф Хьюго повернул голову в ее сторону. Девушка присела в реверансе. Может, граф и не видит ее, но наверняка услышит, как шуршит по полу ее муслиновая юбка. На миг Джасине показалось, что губы Хьюго тронула слабая улыбка. Но она не могла сказать наверняка, ибо в следующую секунду граф протянул к ней руку и девушка несмело коснулась ее. Хьюго сжал тонкие девичьи пальчики, и те исчезли в широких мужских ладонях. Кровь прихлынула к ее лицу.
— Джасина, — пробормотал он. — Необычное имя. Не думаю, что слышал его раньше.
— Так звали мою мать, милорд, — сказала Джасина, сердце которой захлестнуло разочарование. Он помнил кухарку, он помнил Нэнси, а ее ни капельки не помнил!
Граф склонился над рукой Джасины, потом вновь повернулся к ее отцу.
— Встретимся в библиотеке через полчаса, — сказал он. — Надеюсь, вы найдете, чем занять себя. Что вам заказать?
— Мы дождемся вас, — улыбнулся доктор.
Джаррольд подал знак камердинеру, который ждал поодаль. Тот подошел ближе. Граф уже порядком устал и с благодарностью оперся о плечо слуги. Камердинер подвел хозяина к главной лестнице, и они стали вдвоем подниматься по ступенькам.
— Пойдем, Джасина, — сказал доктор.
Отец и дочь удалились в библиотеку.
Через час доктор и граф уютно устроились в глубоких креслах с высокими спинками по обе стороны потухшего камина. Был сентябрь, погода стояла довольно теплая.
Горничная принесла Джасине чай и печенье. Граф велел достать из погреба бутылку редкого шотландского виски и предложил доктору выпить стаканчик с ним за компанию.
— Ну что вы, — рассмеялся тот, — мне нужно закончить обход пациентов.
— Неужели вы не выпьете со мной за деда? — лукаво увещевал граф.
— Ах, тут я не устою, — сказал доктор. Они с графом подняли бокалы и выпили.
Джасина расположилась на подоконнике, сложив руки на коленях. Солнце пригревало ей затылок. Девушка знала, что граф ее не видит, но скромность и такт все равно не позволяли ей рассматривать его. Она лишь украдкой бросала на Хьюго редкие взгляды.
Граф переоделся в темно-зеленый бархатный камзол и белую шелковую рубашку. Одна его рука свободно свисала с подлокотника. В другой покоился хрустальный бокал с виски.
«Как глупо, — подумала Джасина. — С чего я взяла, будто граф должен меня помнить?» Даже если бы он мог ее видеть, то вряд ли узнал бы. Она была восьмилетней девочкой, когда они встретились, а теперь — молодая женщина, ей восемнадцать. Кроме того, за десять лет в Индии он пережил столько приключений, что спасение какой-то там шляпки превратилось в бледный, незначительный эпизод.
Она же, напротив, провела все эти годы в окрестностях Рувена, где легко могла узнавать последние новости о Хьюго и его подвигах.
Хьюго Рувен был для нее героем детства. Никто из местных молодых кавалеров не выдерживал сравнения с ним. С шестнадцати лет Джасина привлекала внимание многих джентльменов, но ни один ее не заинтересовал.
Отец смеялся и называл дочь неприступной юной леди.
В десять лет Джасина потеряла мать, и это наложило отпечаток серьезности на ее характер. Помогая отцу в кабинете принимать больных, сопровождая его на обходах и воочию наблюдая людские тяготы, девушка научилась обуздывать легкомысленные порывы молодости.
В то же время она обладала чувством юмора и весьма приятной внешностью. Рыжевато-золотистые волосы немного потемнели, но по-прежнему излучали сияние. А неотразимая улыбка покоряла сердца многих потенциальных женихов.
Но все это нисколько не утешало девушку теперь, когда она вновь оказалась рядом с Хьюго Рувеном.
Ее красота не играла никакой роли. Граф не мог этого оценить. Ее улыбка, зеленые глаза, полупрозрачная кожа — наследие матери-шотландки — пропадали зря.
Даже если бы он мог видеть ее, даже если бы она завладела его вниманием, что бы из этого вышло? Она всего-навсего дочь сельского врача, а он граф.
Кроме того, Хьюго обещал жениться на другой девушке.
Каждый раз, когда Джасина думала о Фелиции Делиль, ее воображение рисовало нечто ослепительно экзотичное. Фелиция была француженкой. Она была сиротой. Она провела жизнь за границей. Она перенесла трагическую потерю жениха. Фелиция глубоко проникалась чужими письмами и, по-видимому, настолько романтично писала свои, что мужчина, который ее ни разу не видел, сделал ей предложение. Она будто сошла со страниц увлекательного романа!
Джасина вздохнула. Она не имеет никакого права томиться по графу. Ей позволительно лишь поглядывать на него издалека. От этой мысли Джасина почувствовала себя котенком, который спрятался под стулом и украдкой смотрит на короля.
— Джасина, Джасина, ты замечталась?
Девушка вздрогнула, услышав собственное имя.
— Прости, папа. Солнце так пригревает, что мне захотелось спать.
— Я сказал графу, что ты — моя маленькая помощница, — сказал доктор.
— Я рада, что могу быть ею, — просто ответила Джасина.
Доктор вновь повернулся к графу.
— Большинство молодых женщин не выдержали бы того, что иногда приходится видеть на моих обходах. Только не моя дочь!
Граф спокойно слушал.
— Вам с ней очень повезло.
— Она много ночей просиживала с вашим дедом, когда Сара уставала, а я не мог уделить ему время.
— Я искренне благодарен, — сказал граф. Он медленно повернул бокал в руке. — Скажите, мой дед очень страдал перед смертью?
— Рад уверить вас, что нет. Его сердце просто с каждым днем слабело. Он месяц пролежал в постели и умер во сне. — Доктор помолчал и продолжил: — Он так и не оправился после гибели вашего брата. Этот удар стал для него смертельным. Граф так хотел, чтобы вы вернулись.
— Увы, я не мог сразу же покинуть службу, — сказал граф. — В Индии начались серьезные беспорядки. Лорд Далхаузи восстановил против себя многих традиционалистов, когда взялся реформировать древний уклад общества.
Джасина вся обратилась в слух и, когда наступила пауза, решилась задать вопрос:
— Прошу прощения, папа, но кто такой лорд Далхаузи?
— Он был генерал-губернатором Индии, — сказал доктор.
Граф впервые повернулся на голос Джасины. Возможно, его удивило, что провинциальная юная леди проявляет интерес к политике.
