пришлось убить ее, чтобы спасти ее детскую душу. Нико сам не знал, ожидал ли он, что старик найдет ему оправдание, если такое вообще может кто-нибудь оправдать. Оказавшись на территории Зеленой зоны, он некоторое время раздумывал, куда ему пойти, когда увидел вспыхнувшие в Лабиринте факелы, извещавшие, что в нижних кварталах города начались беспорядки.
Нико не хотел принимать участия в междоусобных войнах Санктуария и быть рекрутированным какой- либо из сторон - включая, Страта - и даже вникать в детали того, кто прав, а кто виноват. Скорее всего, все участники конфликта были одинаково виновны и невиновны; войны обычно перечеркивают все нормы морали; а гражданские войны, или освободительные, даже хуже всех прочих.
Он бродил по улицам лучшей части города, держа руку на своем мече, до тех пор, пока не вышел на перекресток к распахнутым воротам одного имения. На земле перед ними, скрючившись, сидел нищий - явление в этой части города довольно нетипичное.
Нико уже хотел, было повернуться и уйти, напомнив себе, что он уже больше не является пасынком, получившим секретное задание, а выполняет собственную рекогносцировку на местности, как вдруг услышал голос, показавшийся ему странно знакомым.
- Сех, - воскликнула тень, отделившись от других в противоположной стороне от того места, где сидел нищий. Ругательство было нисийским, и голос, судя по всему, тоже.
Нико осторожно приблизился, и теней стало две; они ругались между собой, направляясь к нищему, который, когда они оказались рядом, выпрямился и спросил, где они были так долго.
- Он пьяный, ты что, не видишь? - сказал первый голос, и дар, которым обладал Нико, вызвал в памяти лицо человека и его имя, знакомые с давних времен.
Это был нисийский перебежчик по имени Вис, который был обязан Нико, по крайней мере, за одну услугу и мог знать ответ на вопрос о местонахождении нисийской колдуньи.
Вторая тень сыпала бранью, пока пьяный цеплялся за ее одежду. Видение Нико обострилось благодаря голубоватым искрам, кружившим вокруг этой более высокой тени, уплотнившейся, несмотря на непроглядную тьму.
- Мор-ам, ты идиот! Вставай! Что скажет Мория? Скотина' Здесь смерть гуляет кругом. Не наглей...
Дальше последовало злобное шипение на пониженных тонах, и Нико опознал этого мужчину быстрее, чем первого: глубокий, выразительный голос, бархатные интонации помогли ему признать во второй тени бывшего раба по имени Хаут.
Этот Хаут был освобожденным рабом. Колдунья Ишад дала ему вольную. А Нико когда-то спас его от допроса в застенках Стратона. Страт, главный инквизитор пасынков, был не тот человек, которого можно было сердить, и так хорошо справлялся со своим делом, что одна только его репутация развязывала языки и кишечники.
Похоже, они были знакомы друг с другом, и даже более того. Подняв нищего с двух сторон, они потащили его через открытые ворота к дому, из затянутых кожей окон которого пробивался свет. Нико притормозил. Хаут, каким его помнил Нико, представлял собой запуганного щенка, с петлей раба на шее, да и на душе, но сейчас он уверенно отдавал приказы и, судя по голубому свечению его ауры, располагал некими магическими атрибутами.
В ауре Виса не было ничего магического, в ней превалировали только красные и розовые цвета, указывавшие на страдания и сдерживаемые страсти, а также страх, острота которого щекотала Нико нервы, пока он приближался к воротам, чтобы преградить им путь. Он вынул из ножен меч, и тот стал нагреваться, что случалось с ним всегда, когда поблизости творилось колдовство.
- Вис, у него оруж...
- Узнаете меня, лапули? - спросил Нико, останавливая всех троих отработанным движением. - Не двигайтесь, я только хочу поговорить.
Рука Виса застыла на бедре, вот-вот готовая обнажить клинок; и Нико сосредоточил свое внимание на нем, хотя первейшей его заботой должен был быть Хаут.
Однако тот не толкнул пьяного (который жаловался: 'Чё ты имеешь в виду, Хаут, ничего плохого нет в свежем воздухе...') на Нико и не пустил в ход магию, а просто сказал:
- Сколько лет, сколько зим - воин с севера, не так ли? О, да, я помню тебя. И кое-что еще, клянусь...
Вис, чересчур напряженно размышлявший о чем-то, перебил его:
- В чем дело, солдат? Деньги? Мы дадим тебе денег. И работу для твоего клинка, если ты сейчас не при деле... Узнал ли я тебя? - Вис сделал шаг вперед, и Нико скорее почувствовал, чем увидел, как сузились его глаза. Да, я помню тебя. Мы кое-чем тебе обязаны. Ты спас нас от инквизиторов Темпуса. Что ж, давай, заходи. Поговорим внутри.
- Если, - вмешался Хаут с такой бархатной интонацией, что Нико даже стало интересно, куда это они его приглашают, - ты вложишь свой меч в ножны и примешь наше приглашение, как и подобает...
- С удовольствием. - Нико посмотрел на двух мужчин, все еще поддерживающих своего пьяного друга, и вложил меч в ножны. - Меня интересует не ваше гостеприимство, а лишь кое-какая информация. Я разыскиваю Роксану - и не говорите мне, что вы не знаете, кто это.
Смех Хаута дал понять Нико, что тот попал в точку и получит даже больше, чем просит: от этого смеха дрожь пробежала у него по спине, таким самоуверенным, ядовитым и полным предвкушения чего-то он был.
- Конечно, я знаю. И мне кажется, что Роксана сама ищет тебя сейчас. Ты можешь зайти к нам, можешь отказаться и ждать здесь или идти своим путем - неважно, она найдет тебя, - так сказал Хаут.
Нико был достаточно хорошо обучен, чтобы догадаться - в том, что он видит сейчас, замешан кто-то еще: он чувствовал довольно сильное влияние магии. Это не было простой атрибутикой, то была настоящая магия, а не трюки фокусника, которыми изобиловала практика третьесортной Гильдии магов Санктуария.
Стелс отрицательно покачал головой, а его рука невольно потянулась к эфесу. Держа руку на мече, он сделал шаг назад.
Вис тем временем проговорил:
- На твоем месте я не стал бы ее искать, солдат. Но мы поможем тебе всем, чем только сможем. Да, мы определенно сможем помочь тебе, клянусь всей этой дьявольщиной.
* * *
В своем пристанище на берегу реки Белая Лошадь, часто посещаемом привидениями, - в старом доме, в котором вместо бархатных портьер висели занавеси из сорняков, - Роксана вдруг услышала за окном шаги, не принадлежащие ни мертвецу, ни одной из ее змей, периодически принимающих облик человека, и сама вышла посмотреть, кто был этот непрошеный гость.
Им оказался юноша, которого она никогда раньше не видела; по виду местный житель с примесью крови нисибиси.
Душа его была вкрадчиво спокойна по отношению к привычной здесь темной силе. Похоже, он был знаком с проявлениями ее могущества. Далеко в темноте, за охраняющей ее магической завесой, раздался его голос:
- Я вам кое-что принес, мадам. Подарок от Хаута. Он вам понравится.
Затем раздался легкий хлопок, и юноша исчез, как будто его никогда и не было. Хаут. Ей следовало бы помнить.
Когда она повернулась, чтобы уйти, раздался звук падающих камней, и тихое ржание нарушило безмолвие ночи. Она осмотрелась - дважды за одну ночь ее магическая защита вокруг дома была нарушена, порвана, как паутина! Нужно будет завтра обойти окрестности и установить новые охранные заклинания.
Роксана сосредоточила свое внимание на предмете: без сомнения, лошадь и человек на ней, одурманенный наркотиками и привязанный к седлу.
Подарок от Хаута. Нужно поблагодарить его. Она вышла в свой сад, из колючего кустарника и ночных теней, и спустилась вниз - туда, где водяная мандрагора разбросала свои ядовитые клубни вдоль кромки берега реки Белая Лошадь.
И там, в светящейся луже воды, оставленной волнами загаженной реки, она увидела его.
Нико в наркотическом или алкогольном оцепенении - что, в общем, одно и то же.
У нее защемило сердце, она пробежала было три шага, затем взяла себя в руки. Он был здесь, но не по
