в месяц. Отпущены мельник, механик и другие главные люди на мельнице -- не более того. Заметим, что жалованье Левтееву не входило в расчет издержек по мельнице. Во главе дел стоят мелкие приказчики. Ремонта никакого. Режутся газовые трубы. На потребности производства идут доски с пола, запас машинного дерева расходуется без толку на мелкие нужды ежедневного обихода. Так хозяйничать нельзя, это не хозяйство, а безобразие. Но даже и при таком безобразии мельница обходилась Овсянникову в 1873 году в 65 тыс. руб., в 1874 в 84 тыс. руб., -- расходы высокие, если принять в соображение, что не мог Овсянников надеяться владеть мельницей долгое время почти задаром за шуточную цену в 1000 руб. Он владел мельницей дешево по контракту, но контракт кончался в 1876 году, после чего ему предстояло либо мельницу купить, либо арендовать ее подороже. Если принять все сказанное в соображение, то я нисколько не преувеличу, если скажу, что одна четверть муки действительно обходилась бы в перемоле более нежели в рубль серебром. Если для казны столь важно качество муки и хороший перемол, то отчего ей не платить и по рублю за перемол одной четверти, если есть у нее на то свободные средства. Такова одна сторона медали, посмотрим на другую, то есть на подряд.
Мельница, как очень правильно выразился гражданский истец, г. Кокорев, имела преимущественное свойство 'притягивать подряд', она была тот магнит, к которому подряд притягивался сам собой. Подряд, отдельно взятый, как будто бы опять не очень заманчивый, так что невольно спросишь, из-за чего тут биться людям, перебивать дело друг у друга, строить подкопы. Цена поставляемых продуктов состояла из двух частей: одной части неменяющейся, другой меняющейся. Неменяющаяся часть -- это 2 руб. 65 коп. за привоз продуктов в С.-Петербург, хранение, перемол и отвозку в магазины. Меняющаяся часть определяется подрядной ценой, составлявшейся по подрядам для войск в Казанской губернии. Какая цена условлена в Казанской губернии за поставку хлеба для войск, такая и для Петербурга, но еще со скидкой 10%. Я не думаю, чтобы Казанская губерния отличалась какими-нибудь крупными особенностями по хлебной торговле и чтобы там подрядчик находился в особенно выгодных и льготных условиях. И там есть конкуренция, и там торгуются, и там есть контрагенты, которые ввиду значительной поставки стараются предлагать умеренные цены, потому что, чем значительнее по цифре своей предприятие, тем легче довольствоваться меньшей прибылью на четверть. И из этой цены скидывается еще 10%. Таким образом, контракт представляется далеко не блистательным. Но если поставка хлеба рожью пойдет нехорошо, то есть в контракте статья, которая вводила поставщика в искушение, статья 4, которая гласит: а буде мельница сгорит, то все количество хлеба поставляет мукой, той мукой, ради недопущения которой была задумана мельница, и подрядчик должен принять меры к тому, чтобы в свое время мука была поставлена. Эта мука, по сознанию самого Овсянникова в бумаге от 17 февраля 1875 г. интендантству, не могла иметь тех хороших качеств, какими отличалась мука, перемолотая на паровой Измайловской мельнице; она не так свежа, скорее черствеет и не дает припека.
От мельницы перейдем к ее прожектеру и строителю. Я полагаю, что г. Фейгин много времени и стараний потратил, чтобы пустить в ход дело подряда по задуманной им идее. Я бы не хотел сказать что- либо для него неприятное, но я, кажется, вправе заявить, что, приступая к делу, он не имел ни достаточно изворотливости, ни достаточных материальных средств для осуществления предприятия. Притом он был слишком большой барин, пренебрегающий мелочами и взваливающий все на своих служащих, получающих слишком высокие оклады. Он не держал крепко в руках ни одной из двух статей предприятия и по недостатку средств попал скоро в зависимость и от лиц, которые давали ему деньги на мельницу, и от лиц, которые давали ему деньги на подряд. Он был как маятник, качающийся между двумя столбами. Прежде всего ему предстояло заняться подрядом, потом строить мельницу. По подряду казна требует залогов. В числе самых крупных хлебных торговцев один из первых, г. Овсянников, примыкает тотчас же к подряду сбоку, косвенно, как залогодатель. Он дает Фейгину пользоваться как залогами своими домами на 500000 руб., а затем когда дела Фейгича расстраиваются, то он дает ему еще хлебных товаров на 200 000 руб. Домами, представленными в залог Фейгину, Овсянников пользуется и получает доходы, сверх того он берет за них с Фейгина 10%, по 50000 руб. в год. Этот один факт -- 10% на залоги, достаточен, чтоб доказать, в какой финансовой агонии находился Фейгин; -в такие условия о залогах входят только люди, которым приходится весьма жутко. Как объяснить, что осторожнейший человек, г. Овсянников, дает в залог свои дома, подвергая их риску. Нет, никакому риску он их не подвергает, он вполне обеспечен статьею 1967 ч. IX тома, содержание которой повторено и в своде военных постановлений и которая гласит, что если подрядчик окажется неисправным, то залогодатели могут взять подряд на себя и продолжать его. Следовательно, залоги Овсянникова приносили ему не только 50 000 руб. доходу, но вместе с тем были ключом ко входу в подряд. Овсянников, имея эту заручку, только и ждал, когда придет к нему г. Фейгин. Но вскоре обстоятельства так изменились, что не к нему должен был прийти г. Фейгин, а сам Овсянников поступил как Магомет, к которому, когда гора не шла, то он пришел к горе -- он должен был поклониться гг. Фейгину и Кокореву, а сделалось это по случаю событий, касающихся уже не подряда, а мельницы, к которой я и перейду.
Мельница выстроена сначала только за 200000 руб. Деньги как на мельницу, так и на подряд взяты главным образом из волжско-камского банка, который давал г. Фейгину такой кредит, какого он не давал, по сознанию управляющего банком, кажется, почти никому: 1 100 000 было одновременно в долгу за г. Фейгиным под его векселя. Этот долг не обеспечивался ничем. Построил он ее на казенной земле, за которую заплатил казне 18000 руб. С него взята еще министерством в 1868 году подписка о том, что в двух случаях: а) своей неисправности до срока контракта или б) истечения срока контракта Фейгин обязан продать казне эту самую мельницу по цене, средней между городской оценкой и оценкой, которую сделают военные инженеры. Притом мельница была уже заложена Голенищеву-Кутузову в сумме 300 000 руб. Кокорев, который был посредником между г. Фейгиным и банком при займах, был, конечно, озабочен, как бы выручить хотя часть той суммы, которую был должен банку Фейгин. В марте 1872 года опротестованы банком векселя Фейгина на 400 000 руб. Ввиду этих обстоятельств, Кокорев выкупил мельницу из-под залога у Голенищева-Кутузова и взял на себя уплату за Фейгина банку 400000 руб., а сам получил от Фейгшна закладную на мельницу в 700 000 руб. Мельница таким образом, обеспечивала Кокорева, но только отчасти. До нее дотронуться нельзя было так скоро: она устроена для казенного подряда. Притом по закону все получки неисправного подрядчика из казны идут сначала на подряд и только остаток получают кредиторы. Получить мельницу с публичных торгов человеку, не занимающемуся хлебным делом, трудно и неудобно, это дело не было невозможно ни банку, ни Кокореву. В эту трудную минуту является соискатель в лице г. Овсянникова и сам напрашивается на сделку. Начинаются переговоры, которые кончаются условием, устраивающим, по-видимому, все стороны. В то время, в момент заключения договора, долг г. Фейгина банку уже уменьшился вследствие уплаты по некоторым векселям до 580 000 руб. Кроме того, был долг в 700 000 руб. по закладной на мельницу. Цена подряда на 4 остающихся года определена в 1 600 000 руб., в том числе и мельница. Г. Овсянников обещается взять мельницу за 700000 руб., и до покупки ее платить 6% Кокореву. Но совершить эту передачу оказалось неудобным тотчас; г. Фейгин еще держался за мельницу и имел какие-то фантастические надежды на то, что он устроит спекуляцию, создаст акционерное общество, которому спустит мельницу за хорошую цену, удовлетворит залогодержателя и сам получит что- нибудь. Можно было, конечно, освободить мельницу от залога Кокореву уплатой ему 700 000 руб. и совершить новую закладную в той же сумме г. Овсянникову. Но подобная комбинация расстроилась, как и множество других великолепных планов, ей подобных, вследствие того, что контрагенты не захотели платить крепостных и других пошлин нотариусу, ждали, что, может быть, дело упростится. Условие о мельнице так и осталось на словах, не закрепленное письменно. Что касается до остальных, до суммы (900 000 руб.), то Овсянников засчитал 182 000 руб. в удовлетворение себя за хлебные товары, поставленные Фейгину, а остальные деньги, 718000 руб., уплатил своими векселями за 9 месяцев, что с процентами составит 755000 руб. Из этих 755000 руб. 580000 руб. пошли на погашение долга Фейгина Волжско-камскому банку, а около 145 000 руб. идут на удовлетворение других кредиторов Фейгина, которые до нас не касаются. Таким образом, Волжско-камский банк получил свое. Не получил своего только г. Кокорев, который вместе с г. Овсянниковым и Фейгиным поневоле засел в этот подряд, до сих пор принадлежавший одному Фейгину. Я говорю поневоле потому, что казна не согласилась дать подряд одному Овсянникову, а потребовала еще компаньона, и потому, что Фейгин не захотел отказаться от своих надежд на осуществление 'фантастического акционерного предприятия. Но надежды Фейгина вскоре рассеялись. Фейгин хотя и добился утверждения устава общества, но общество ни единой минуты не просуществовало; оно осталось только на бумаге, хотя и нашлись было лица, давшие свои имена для фигурирования в
