И люди, люди повсюду: со въевшейся в кожу угольной пылью и фабричной копотью, которые не смыть дешевым щелочным мылом. Женщины в неряшливых платьях, несколько лет как вышедших из моды, пекли хлеб, тащили корзины с цветами, резали мясо за витринами мясных лавок, задние комнатки которых часто хранили страшную тайну подпольных абортов. Мужчины тащили на плечах мясные туши или корзины с потрошеной рыбой, направляясь на зловонные рынки, где бездомные кошки и жирные крысы дрались из-за потрохов или рыбьих голов. Другие толкали перед собой тачки с кирпичом или строительным камнем, тащили на кожаных ремнях точильные станки, переходя от порога к порогу с предложением поточить ножи. Мальчишки-посыльные тащили корзины овощей или тяжелые охапки газет. Некоторые торговали с тачек ржаво-красной кирпичной пылью, расфасованной в маленькие кульки. Какой-то мальчишка держал в руках настоящего хорька, а на потертом кожаном поводке - рыжего спаниеля.
- Боже праведный, он что, продает этого хорька? - изумленно спросил Скитер.
Малькольм проследил направление его взгляда.
- Нет, не продает. Этот мальчишка - крысолов. Чтобы крыс извести, надо хорька завести, - добавил он, явно цитируя народную мудрость. - Впрочем, большую часть дня он проводит в лучшей части города. Выводит крыс в домах богатых леди. Хорек выискивает их и выгоняет, а спаниель убивает.
- А мальчишка получает звонкую монету от пожилой леди, которая до истерики боится крыс, - предположил Скитер.
Марго покачала головой:
- Скорее от горничной или экономки, которая боится потерять место из-за того, что крысы прогрызли ход в кладовую или устроили гнездо в лучшем белье.
- Что ж, ясно, - вздохнул Скитер, когда мальчишка прошмыгнул мимо них, держа путь на запад. Тут он заметил длинный, узкий деревянный стол, на котором несколько девушек раскладывали для просушки какую-то странную, темную массу. - А эти-то что делают?
- Сушат спитой чай, - улыбнулся Малькольм.
- Сушат? Это еще зачем?
Марго хихикнула.
- На торговле спитым чаем наживают целые состояния. Экономки или кухарки в богатых домах продают за гроши спитой чай, потом вот эти девицы сушат его, придают ему товарный вид и продают в бедных кварталах.
- Спасибо, буду знать. Ни за что не буду покупать чай в этих краях. Что это за порошок они туда подсыпают? Вонь жуткая.
- Лучше не спрашивай, - успокоил его Малькольм.
- Пожалуй, ты не захотел бы знать и того, что здесь едят, - добавила Марго. - Здесь до сих пор нарушаются законы, запрещающие добавлять в пищу самую уж гадость. Ну, например, кирпичную пыль в колбасу - для цвета.
- И без ленча обойдусь. Я вообще не великий едок. - И правда, прожив пять лет в юрте Есугэя Доблестного, научишься затягивать пояс, если хочешь выжить. Впрочем, есть кирпичную пыль ему еще не приходилось, это точно. Тем временем они миновали 'Десять Колоколов' - кабак, занявший стратегически выгодную точку на углу оживленных Коммершл-стрит и Фурнье, откуда уже виднелся блестящий шпиль церкви в Спитафилдз. Убого одетые мужчины у входа глазели на неспешно разгуливающих мимо усталых женщин. Те в свою очередь бросали на них оценивающие взгляды. Оборванная старуха, торговавшая у входа жареными каштанами, не обращала на проституток внимания, сосредоточив его исключительно на покупателях. Одна из женщин остановилась отдохнуть, прислонившись к стене, но ее тут же согнал с места констебль.
- Давай двигай, покуда не забрал тебя в участок! Женщина отвечала ему не на чистом английском - Скитер так и не понял этих выпаленных очередью неразборчивых слогов, - но послушно двинулась дальше по улице. Скитер почесал в затылке.
- Что это они, а?
- Им не разрешается занимать какое-то определенное место, - тихо ответил Малькольм. - Им положено все время ходить. Они переходят от паба к пабу или просто кружат вокруг таких зданий, как церковь Святого Ботольфа. Ее здесь так и называют: 'потаскушья церковь'. Иногда они циркулируют по определенным участкам, но не останавливаются надолго, чтобы их не арестовали. Так, Мэри Келли патрулирует участок, прилегающий к 'Десяти Колоколам' - вот здесь. Говорят, она очень ревниво охраняет свою территорию. Но, конечно, это может быть просто выдумка завистниц. Она очень хороша собой и живого нрава. Она любит петь, а мужчинам это нравится.
- Женщины вроде Лиз Страйд, - вмешалась в их разговор Марго, наверняка терпеть ее не могут за это.
Скитер видел фотографии Длинной Лиз - мужеподобной шведки с лошадиным лицом и ртом, в котором недоставало половины зубов. Не повезло с внешностью бедняге. Говорили, ее сожитель был совершенно раздавлен ее смертью.
- Ладно, - прокашлялся Скитер. - Откуда мы начнем? Я и не представлял, что Ист-Энд так велик.
- Тьфу, это еще что, - ухмыльнулась Марго. - Видел бы ты доки. Причалы тянутся до бесконечности. Малькольм искоса посмотрел на свою невесту.
- Боюсь, мистер Джексон еще более чем успеет прогуляться по портовым кварталам до окончания этой истории. Что ж, мистер Джексон, вы познакомились немного с Уайтчеплом, так что имеете представление об этих местах. Я предложил бы начать с Миддлсекс-стрит. Если они покупали свой гардероб в Ист-Энде, это наиболее вероятное место.
- Что ж, ведите, - покорно вздохнул Скитер. Малькольм повел их мимо храма Христа, выделявшегося ярким белым пятном на фоне окружающей закопченной застройки, и свернул к расположенной в квартале к западу Миддлсекс-стрит. Воскресный платяной рынок, давший улице ее знаменитое прозвище, был, разумеется, закрыт, но магазины, торговавшие недорогой готовой одеждой, уже работали. Малькольм распахнул дверь ближнего к ним, пропуская внутрь Скитера и Марго. Стоило двери с тяжелым стуком закрыться за ними, как бедно одетая, но чисто умытая девушка за прилавком с подозрением уставилась на их дорогие костюмы.
- Чего нужно? - не самым любезным тоном поинтересовалась она. - Уж не покупать ли чего? Свое-то платье, поди, не здесь брали, а?
Малькольм снял цилиндр.
- Доброе утро, мисс. Конечно, нет, вы весьма наблюдательны. Мы только надеялись, что вы смогли бы нам помочь. Мы кое-кого ищем.
- Голову-то мне не дурите, я сроду никого не закладывала, - буркнула девица.
Малькольм как бы невзначай извлек из кармана блестящий шиллинг.
- Джентльмены, которых мы разыскиваем, мисс, - иностранцы. Иностранные воры и мошенники. Они обманули вот эту молодую леди на значительную сумму денег, расплатившись фальшивыми банкнотами, да и меня изрядно подвели, отдав своими фальшивками выигрыш в карты неделю назад.
- Сделайте, грит, одолжение, мисс, - заговорила вдруг Марго совершенно незнакомым Скитеру голосом, - у меня, грит, мельче ничего не найдется, так я ему цельных четыре квида сдачи дала - больше, чем та бумага стоит, на которой он сам их напечатал, поганец.
Девица удивленно округлила глаза. То ли ист-эндский говор Марго, то ли правдоподобность поведанного ею рассказа, то ли обе эти причины вместе стали тому причиной, но от подозрительности не осталось и следа. Скитер выступил вперед, держа в руке одну из Голдиных банкнот.
- Моя фамилия Джексон, мэм, я из Америки. Я выслеживаю этих преступников от самого Нью-Йорка, где они подделывали доллары. Вот одна из их фальшивок. - Он поднял ассигнацию и подержал, чтобы девушка хорошенько ее разглядела, потом достал фотографии. - Вы не видели никого из этих людей?
Продавщица взяла толстые картонки с наклеенными на них отпечатками и внимательно всмотрелась в них по очереди.
- Нет, - произнесла она наконец. - Никаких таких ублюдков навроде этих не видела. Но я буду смотреть в оба, точно говорю. - Она вернула фотографии и банкноту и недобро усмехнулась. - Помяните мое слово, в оба буду смотреть.
Малькольм протянул ей маленькую белую карточку.
