любом случае «…описывает социальное неравенство в обществе».[413] Одним из распространённых способов стратификации стало ранжирование граждан по уровню среднедушевого дохода в семье. На этом основании директор Института социально-экономических проблем народонаселения РАН Н.М.Римашевская выделяет 5 страт социально-экономической пирамиды российского общества: богатые (5 %), имеющие доход свыше 2000 долл., высокообеспеченные (10 %) с доходом от 1000 до 2000 долл., среднеобеспеченные (20 %), чей доход колеблется от 100 до 1000 долл., малообеспеченные (30 %) с доходом от 60 до 100 долл., бедные (35 %), доход которых составляет ниже 60 долл..[414]
Другой учёный, — директор Института социологии РАН М.Горшков предпочитает говорить о 10 стратах, отличающимися друг от друга «…жёсткими параметрами материального и имущественного положения, уровня, качества и стиля жизни, социально-психологическими особенностями».[415] Однако, в подобных подходах к социальному делению общества есть некоторые изъяны. В частности, «нарезка» и выделение страт имеют определенную долю относительности. Так, в РФ социологи для определения черты бедности используют показатели государственных органов статистики, такие как «прожиточный минимум» (ПМ), который впервые был введён Правительством РФ в 1992 г. в разгар т. н. «шоковой терапии». Причём его стоимость была определена в два раза ниже аналогичного показателя, который использовался советской статистикой под названием «минимальный потребительский бюджет» (МПБ).
В 1992 г. в результате гайдаровских «реформ» по показателю МПБ 70–80 % россиян оказались за чертой бедности, но по введенному в РФ «ПМ» их на бумаге стало в 2–2,5 раза меньше. Хотя, по своей сути, «прожиточный минимум» ориентирован исключительно на элементарное выживание. Организаторы либеральных преобразований обещали подобный «ПМ» на 1,5–2 года, но он продержался более семи лет. В 2000 г. «прожиточный минимум» несколько повысили, а также приняли закон, согласно которому ПМ должен пересматриваться каждые четыре года.[416] Однако, по своему наполнению «ПМ» по-прежнему не дотягивает до советского МПБ, а четырехлетний срок его существования, в условиях непрекращающейся инфляции, не способствует эффективной борьбе с бедностью.
Тем не менее, результаты исследований социологов данного направления позволяют сделать следующие выводы. Во-первых, уровень доходов граждан, по сравнению с советским периодом, у россиян снизился в 2–2,5 раза. Не случайно, процент граждан, считающих себя проигравшими в ходе реформ, составляет в нашей стране достаточно устойчивую группу, от 45 до 52 %; процент выигравших от реформ не превышает 15–17 % граждан.[417] Во-вторых, непрерывно растёт поляризация в доходах граждан РФ, что является социально опасным явлением. В-третьих, в России так и не появился т. н. «средний класс», этот своеобразный, на наш взгляд, идеологизированный фантом либерал-реформаторов, процент которого не подымался выше показателя 20–22 %.[418] Наконец, в результате либеральных «реформ» в РФ появилась значительная группа бедных людей. Согласно усреднённым данным статистики, в 2007 г. около 14 % населения России (19– 20 млн. чел.) имели среднедушевой доход ниже, либо в пределах официально установленного прожиточного минимума (3847 руб. в месяц).[419]
Если вспомнить, что в предыдущие восемь лет на РФ сыпался «золотой дождь» нефтедолларов, то результаты деятельности правительства В.Путина в области ликвидации бедности в стране вряд ли можно признать удовлетворительными. При этом, как указывалось выше, границы бедности у нас иные, нежели в Европе и США. В Европе, например, в эту категорию попадают люди с доходами ниже 60 % от среднего душевого дохода в стране. По такому подсчёту в разряд бедных в России попадает около половины населения.[420] Более того, в РФ, в отличии от развитых стран, наличествует т. н. «работающая бедность», т. е. низкие доходы имеют трудоустроенные граждане.
Реставрация капиталистического строя, институализация частной собственности на средства производства привели к качественному изменению социально-классовой структуры российского общества. Создание класса буржуазии, пролетаризация и массовое обнищание широких народных масс, проявляющийся антагонизм между новыми «хозяевами» и трудящимися предприятий, заводов и фабрик и т. п., уже невозможно, как это было ранее, не замечать. Отсюда актуальность марксистского подхода к социальной структуре общества, ленинского определения классов, в основе которого положение о том, что «классы — это такие группы людей, из которых одна может себе присваивать труд другой благодаря различию их места в определённом укладе общественного хозяйства».[421]
В тоже время, на взгляд отечественных учёных, современная социально-классовая структура РФ не исчерпывается дихотомией «буржуазия — рабочий класс». В частности, о её сложности и многогранности говорилось на состоявшейся в 2007 г. в г. С.-Петербурге научно-теоретической конференции русских учёных социалистической ориентации (РУСО), где выдвигались гипотезы о наличии в стране класса «бизнес- бюрократии», «капиталократии», наёмных работников. Известный российский социолог, член- корреспондент РАН М.Н.Руткевич в своей работе «Социальная структура» предпочитает говорить о классах крупной и мелкой буржуазии, высшей бюрократии. Другой учёный, доктор философских наук, профессор В.Х.Беленький вводит в научный оборот понятие «высшего класса».[422] Тем самым, в работах отечественных учёных признаётся существование социально-классового деления общества, но в его современном, характерном для XXI столетия виде.
Условно в социально-классовой структуре современного российского общества можно выделить две важнейшие страты — высшую и низшую. Обе страты обладают многослойностью. В высшую страту В.Х.Беленький включает крупную буржуазию, наиболее влиятельную часть бюрократии и менеджмента, знаменитостей из мира культуры, искусства и спорта.[423] По мнению Н.Г.Биндюкова, среди бизнес и чиновничьих структур, масс-медиа и др., решающее влияние на все стороны общественной жизни в стране имеет узкий круг лиц, т. н. «особая третья сила» (ОТС), сформировавшаяся в начале 90-х гг. XX в. на пересечении интересов мировой финансовой и политической олигархии, российской бюрократической элиты и молодого российского финансово-компрадорского капитала. У ее истоков находились доверенные люди Б.Н.Ельцина (А.Чубайс, К.Илюшин, В.Черномырдин, Б.Березовский, В.Гусинский, В.Потанин, А.Смоленский и др.).[424]
Профессор РГГУ, доктор философских наук И.Яковенко, представляет «высшую страту» таким образом:
«Говоря об элите, я имею в виду слой людей, позиционирующий себя по-разному — как чиновники, бизнесмены или политики, реальное содержание деятельности которых — распоряжение серьёзными финансовыми потоками. А также «ближний круг» обеспечения этого слоя — политологического, идеологического, информационного, культурного: от телеведущих до кинорежиссёров. Принадлежность к интеллектуально-творческой обслуге гарантирует подключение к тем же потокам (разумеется, «по чину»)».[425]
Все вышеназванные учёные подчёркивают общность мировоззренческих установок и жизненных ценностей, высоких доходов и особого образа жизни, а также определённых политических предпочтений представителей данной страты.
Генезис российской высшей страты, очень точно, по нашему мнению, охарактеризовал В.Х.Беленький. Как пишет учёный, данный процесс принципиально отличался от аналогичного явления в западных странах.
«В России, — пишет В.Х.Беленький, — осуществлён сознательно подготовленный проект создания
