— целиком зависело от самого Кервенсера и его капитана. Давайте пока оставим в стороне все «если» и попытаемся придумать что-нибудь конструктивное, — решительно заявил Хоффман.
Мерсерэ успокоился, хотя и слегка обиделся на Иба за его последнюю фразу. Не отвлекаясь больше на реплики, планировщик снова взял бразды правления в свои руки и, глядя на противоположный край стола, где сидели ученые, сейчас уже притихшие, обратился к ним:
— Итак, доктор Макдевитт, вы пришли к какой-нибудь общей точке зрения относительно того, что там, внизу, произошло?
— Не совсем, но есть одна идея, которую стоит проверить. Как вы знаете, наблюдатель «Квембли» сообщал, что температура почти не изменялась с того момента, как разошелся туман; никакого источника теплового излучения не было замечено; наблюдалось разве что весьма незначительное потепление. Зато там, где они застряли, барометрическое давление все время росло, хотя и очень медленно. Предыдущие показания — во время движения — нельзя принимать во внимание из-за неопределенности положения, но температура все время была ниже точки замерзания и воды, и жидкого аммиака, однако, пожалуй, выше, чем смеси воды и моногидрата аммиака. Мы все еще не пришли к единому мнению, могло ли первоначальное таяние быть вызвано аммиачным туманом, вступившим в соединение со снегом, по которому двигался «Квембли». Дондрагмер опасался такой возможности; и если это верно, нынешнее замерзание могло произойти из-за испарения аммиака из этой смеси. Нам необходимы данные по аммиачной составляющей…
— Что? — почти одновременно переспросили Хоффман и Аукойн.
— Извините, — спохватился Макдевитт. — Научный сленг. Речь идет о парциальном давлении аммиака в насыщенной водоаммиачной смеси. Нам нужны данные, которые бы либо доказали, либо опровергли эту идею, и, конечно же, месклиниты таких замеров не делали.
— А они могли бы?
— Уверен, мы смогли бы выработать какое-то совместное решение, но не знаю, сколько времени это займет. — Макдевитт на секунду задумался. Пары воды не должны мешать; равновесное давление смеси значительно ниже, чем чистого аммиака при той же температуре. Работа не должна быть слишком трудной.
— Как я понимаю, это лишь гипотеза, а не подтвержденная теория? Достаточно ли она хороша, чтобы служить в качестве основы для действий? — усомнился Аукойн.
— Все будет зависеть от самих действий.
Аукойн нетерпеливо махнул рукой, и атмосферный физик продолжил:
— По сути, я бы не стал рисковать, не стал бы действовать по принципу «все или ничего». Я бы попытался испробовать все, что угодно, насколько позволят запасы материалов на «Квембли», лишь бы это не привело к новой опасности.
Мерсерэ кивнул, соглашаясь.
— Хорошо, — произнес он. — Тогда, может быть, вы останетесь придумать еще что-нибудь? Или, возможно, стоит обсудить эту идею с кем-то из месклинитов? Вдруг они подкинут что-то полезное?
Макдевитт поджал губы и на мгновение задумался.
— Мы с ними разговариваем довольно часто, но, по-моему, если и удастся придумать что-то стоящее, так только здесь. — Он резко замолчал.
Изи с мужем постарались скрыть усмешки. Аукойн кивнул, казалось, не заметив этого faux pas.[2]
— Ладно, — решил Мерсерэ. — Возвращайтесь назад в секцию связи, и удачи вам. Если кто-то — вы или они — придумает хоть что-нибудь мало-мальски полезное, немедленно сообщите нам.
Четверо ученых, кивнув в знак согласия, вместе покинули конференц-зал. Десятеро оставшихся несколько минут сидели молча, а потом Аукойн выразил вслух то, о чем думали и с чем были согласны все присутствующие, кроме одного.
— Давайте смотреть правде в глаза, — медленно произнес он. — Настоящая баталия начнется тогда, когда мы передадим это сообщение Барленнану.
Иб Хоффман резко выпрямился.
— Вы еще этого не сделали? — бросил он.
— Изи сообщила им о факте вынужденной остановки, и потом мы передали промежуточные доклады о ходе ремонтных работ. Насчет обмерзания мы пока еще ничего не говорили.
— Но почему же?!
Изи явственно распознала сигналы опасности, прозвучавшие в голосе мужа, и подумала, хочется ли ей как-то сгладить надвигающуюся бурю или нет.
— Вы, — напрягся Аукойн, — не хуже меня понимаете — почему. Узнает ли он об этом немедленно, или через десять часов, или от самого Дондрагмера, если тот вернется в Поселок через год, — сейчас не имеет значения. На данный момент Барленнан ничем не может им помочь. Хотя, в принципе, у него есть такая возможность, но нам это не понравилось бы.
— И это… — прозвучал елейный голос Изи. Она уже решила, какую линию поведения выбрать в разговоре.
— Вы и сами хорошо знаете: можно послать на помощь «Квембли» один из двух лэнд-крейсеров, все еще находящихся Поселке. Именно так он и хотел поступить, когда случилась та история с «Эскетом».
— И вы по-прежнему возражаете против этого. — Голос Изи звучал утвердительно.
— Конечно, — решительно подтвердил Аукойн. — И по той же самой причине, с которой Барленнан, как вам известно, согласился тогда. И дело не в том, что у нас имеются вполне определенные планы относительно тех двух лэнд-крейсеров, это лишь часть проблемы. Что бы вы ни думали, Изи, я вовсе не считаю чью-либо жизнь маловажным фактором только потому, что речь идет не о человеке. Тем не менее, я действительно возражаю против бесцельной траты времени и ресурсов, потому что изменение политики в самый разгар операции, как правило, приводит и к тому, и к другому.
— Но если вы утверждаете, что жизни месклинитов значат для вас ничуть не меньше, чем жизни людей, то как можно говорить о каких-то тратах?
— Подумайте, Изи, — и вы поймете. Не хочу обидеть вас, но вы игнорируете тот факт, что «Квембли» находится примерно в десяти тысячах миль от Поселка, если измерять по прямой линии или лететь по воздуху, а если взять маршрут, которым они прошли, это составит более тринадцати тысяч миль. Спасательная машина просто не может покрыть это расстояние менее чем за двести — двести пятьдесят часов. А последние четыреста миль, которые «Квембли» несла река, могут оказаться вообще непроходимыми.
— Но можно дать спасателям общее направление с помощью спутниковых фотоснимков, — не сдавалась Изи.
— Да, несомненно, — согласился Аукойн. Но факт остается фактом: если только Дондрагмер сам не сможет помочь себе, своей команде и своей машине выбраться из нынешней передряги, что бы ни послал ему Барленнан, это ни в малейшей степени не поможет. Конечно, если над «Квембли» уж нависла неминуемая опасность. Если же нет, если они всего лишь вмерзли в лед, как это случалось в девятнадцатом веке с китобоями на Земле, их система жизнеобеспечения имеет неограниченные ресурсы, позволяющие поддерживать замкнутый цикл, а также у них есть термоядерные конвертеры. Так что мы с Барленнаном можем спланировать хорошенькую, неторопливую спасательную экспедицию.
— Как уже было с «Эскетом» Дестигмета, — с некоторой горечью возразила женщина. — Прошло больше семи месяцев с тех пор, а вы, как тогда, так и теперь, обрываете любые разговоры на эту тему!
— Ну, не сравнивайте! «Эскет» никуда не делся, он все еще находится на своем месте, ничуть не изменившись, как показывают его до сих пор работающие экраны, несмотря на. то что команда куда-то подевалась. У нас нет ни малейшего предположения о том, что произошло с командой, но, поскольку никто из них не вернулся на борт и за все прошедшее время мы никого не видели, просто невозможно поверить, что кто-то из них еще жив. Даже месклиниты, при всех их способностях и физической выносливости, не могут прожить на Дхрауне семь месяцев, не имея в своем распоряжении ничего кроме своих гермокостюмов.
Изи опустила глаза, не зная что ответить. Если исходить из чистой логики, Аукойн полностью прав, но Изи не верила, что ситуация подчинялась исключительно логике.
