'Постой! А ты-то сам разве проверил второй грузовик? Ведь всегда есть возможность организовать повторную экспедицию!'
Питеру показалось, что сзади, крадучись, подошел и встал у него за спиной мальчишка-бард. Питер обернулся - никого. Они по-прежнему были одни: Питер, Селли и призрак сержанта Конвея, и все ждали, когда же взорвется второй грузовик.
Питер снова переступил с ноги на ногу. Клинок по-прежнему чудовищно оттягивал его руку.
Он выронил кинжал. Тот упал на палубу, громко звякнув.
Медраут вздрогнул, изумленно обернулся.
- О, государь, позволь я подниму. Юноша наклонился, подобрал оружие, грозившее ему гибелью, и подал Питеру.
- О... Благодарю, сынок.
Питер уставился на кинжал. Он словно впервые увидел его. 'Ох уж эти мне раритеты', - мысленно проворчал он и убрал клинок в ножны... Он отвернулся и пошел прочь, но тут услышал - нет, не всплеск, а шаги. И не Корса Канта, а Анлодды.
- О, - сказала она, быстро глянув на Ланселота и Медраута. - Я могу подойти позднее, когда ты не будешь занят, принц.
- Нет-нет, все в порядке, сударыня, - поспешил проговорить Медраут. - Я ухожу. Я просто.., воздухом дышал. Ха-ха.
Медраут смущенно улыбнулся Питеру, спрашивая взглядом: 'Ну, так как - мы договорились?', боком протиснулся между ним и Анлоддой и поспешно зашагал прочь.
'Что мне помешало? Почему я не смог? Матерь Божья, с какой стати я позволил этой злодейке-убийце просто так уйти?'
Однако у Анлодды были свои проблемы, и она незамедлительно приступила к их изложению.
- Принц Ланселот! Хотела бы попросить тебя об одолжении, но не знаю, ловко ли это. Я знаю: тебе ведомо, что я настоящая принцесса, дочь Юрманта.., и еще.., если ты до сих пор не догадался, а ты, наверное, догадался - не глупее же ты, чем Этот Мальчишка.., словом, той ночью в покоях Dux Bellorum ты видел меня.
Но хотя я собиралась нанести королю смертельный удар, я передумала, я отказалась от этой мысли прежде, чем вы ворвались в его покои! Я понимаю, я не могу этого доказать - это все равно, что пытаться утверждать, что дождь так и так собирался пойти еще до того, как друид произнес соответствующее заклинание. Но я даю тебе слово, слово принцессы, и тебе придется принять его на веру.
Я понимаю, что тебе придется поведать Артусу об измене Горманта, но так уж ли необходимо рассказывать ему о том, что я дочь Горманта, принцесса и все такое прочее? Ведь если Артус узнает об этом, он меня препоручит какому-нибудь своему союзнику или родственнику и меня посадят под домашний арест, а уж это будет похуже, чем когда тебя отправят спать без ужина или десерта! В конце концов - это же не я предала Dux Bellorum.., ну, хорошо, может быть, и предала немного.., тем, что не сказала, когда именно появлюсь у него в покоях с кинжалом, но у меня тогда в голове все смешалось, я была как слепая. Знаешь, как это бывает, когда тебе в пьесе нужно сыграть старика Гомера? Тебе завязывают глаза и заставляют трижды повернуться на месте... Ну.., я понятно объясняю?
Питер таращил глаза, не в состоянии понять ни слева. Он до сих пор злился на себя за то, что не сумел убить Медраута.
- Анлодда, проклятье, о чем ты меня спросила?
- О? Не мог бы ты не говорить Артусу о том, что я его чуть было не убила, и еще о том, что я - дочь Горманта?
Теперь настала очередь Анлодды переминаться с ноги на ногу.
Питер покачал головой. 'Куда деваться? Так или иначе, хоть зарплату мне платит министерство обороны, я все равно полицейский. Я не могу позволить, чтобы все это сошло ей с рук. Пусть она ответит за свои слова'.
Питер разжал губы, готовясь дать резкий отрицательный ответ. Но губы вдруг произнесли слова, сказанные давным-давно куда более справедливым судьей:
- Отче, прости ей, ибо она не ведала, что творила. Анлодда поджала губы.
- М-м-м. Не хотелось бы выказывать неблагодарность, но я не поняла - 'да' или 'нет?' Чувствую себя в точности, как лошадь.., у которой поводья натянули справа, а слева ударили в бок коленом.
- Я ничего не видел и ничего не слышал. Вот за Кея и Бедивира не ручаюсь как и за барда твоего, между прочим.
Что ж.., и правда, Питер не смог бы доказать, действительно ли Анлодда передумала убивать Артуса за несколько мгновений до того, как Ланселот, опередив преторианцев, вбежал в покои Dux Bellorum.
- Понимаю. Благодарю тебя, государь. - Она шагнула прочь, но обернулась. Ланселот? Скажи, и в туннеле.., ты тоже ничего не почувствовал?
- Ничего. Там все было, словно в страшном сне.
- Вот и славно. Я тоже ничего не помню. - Она быстро оглянулась, убедилась, что за ними никто не наблюдает, встала на цыпочки и поцеловала Питера в губы. - Я разыщу тебя в Камлание.., есть кое-что.., о чем мне хотелось бы поговорить. Прощай.
И она заскользила по палубе, легонькая, словно фея.
'Иисусе, Господи! Вот в чем дело!' Питера вдруг осенило: он понял, почему не смог убить Медраута! Селли Корвин была хладнокровной террористкой из ИРА. Она бы ни за что, ни при каких обстоятельствах не выложила саксу Куге планы Меровия.
Медраут никак не мог быть Селли. Так сглупить Селли не могла, а Медраут этим проступком обелил свое имя.
На миг на душе у Питера стало легко. И из-за того, что он не убил ни в чем не повинного парня, и из-за того, что тот не являлся Селли Корвин. Такой славный малый. Но радость тут же сменилась беспомощностью и отчаянием.
'Но ведь получается, что я снова отброшен в самое начало. Если не Медраут, то кто? Корс Кант? Моргауза? Гвинифра?'
Питер судорожно вдохнул. Гвинифра. Уже много дней он почти не вспоминал о золотоволосой принцессе из Камланна - о девушке его мечты, которая волею судеб оказалась женой его командира. Что же ему делать с Гвинифрой?
'Их любовь разрушила Камланн', - напомнила Питеру история. Но Камелот так или иначе должен пасть, потому что в настоящей истории никакой кельтско-римской империи не существовало. Римляне ушли, откатились на запад, а бывшие западные провинции на тысячу лет погрузились в пучину Темных Веков. 'Но я люблю ее, и я знаю, что моя любовь вызовет разрушение всего артуровского мира.., и все же я сознательно, по доброй воле иду на греховное деяние, к духовной гибели, и нацепляю на себя маску консерватора реальности ради того, чтобы спрятать под ней животную похоть'.
Питер закрыл лицо ладонями. О, ужас! Он не мог вспомнить лица Гвинифры.
Глава 33
Волны вздымались и падали, налетали и отступали, влекомые ветром, гонимые течением и луной. Давление падало - Питер чувствовал это по тому, как разболелись у него коленные суставы. Серые тучи затягивали небо. На сердце у Питера было так тяжело, словно на шею ему привязали камни, дабы бог моря Ллир быстрее получил свою жертву.
Оставшаяся часть пути от Харлека тянулась без происшествий. 'Святая кровь' плыла, держась довольно близко от берегов, но с берега ее явно не видели. Море и небо стали одинакового серо-свинцового цвета и слились настолько, что горизонт стал неразличим.
Матросы и воины передвигались по палубе, потупив глаза. Они казались Питеру командой обреченных в ожидании Судного дня. Все до единого кашляли, и казалось, могут докашляться до того, что превратятся в высохшие мумии... Трое человек исчезли. Куда они подевались? Упали за борт? Испарились? Капитан Нав помолился о том, чтобы их души достались Ллиру-Нептуну. За борт сбросили три бутылки крепкого вина.
Через три ночи и четыре дня.., на утро пятого дня они наконец вошли в Северн и смогли вскоре причалить и забрать на борт лошадей. Затем они еще раз пересекли реку на триреме, после чего наконец сошли на берег. Не ведя журнал, Питер быстро начинал терять счет дням. На самом деле миновало уже
