'Матерь Божья! - изумился Питер. - Еще один треклятый масон!'
- Уходи, Мирддин. Ступай прочь! Учти: если ты протянешь мне свою обезьянью лапу, чтобы я ее пожал, я тебе ее просто оторву, и все!
Друид промолчал, но не ушел. Выждав, сколько положено, он возобновил попытку втянуть Ланселота в разговор.
- Все защищаешь овец, а, сэр Ланселот?
- Это тебя я скормлю вонючим овцам, если ты не... - Питер запнулся. Он ведь с кем-то уже разговаривал про овец, был такой разговор, и притом сравнительно недавно. А точнее - три недели назад. Вспоминал, вспоминал - и вспомнил.
- Ты когда-нибудь читал три Евангелия - от Матфея, от Луки и от Иоанна?
Мирддин медленно улыбнулся.
- Только не говори, что ты забыл про старину Марка, ладно? - - Господи! Матерь Божья! Марк, неужели это правда ты? Старый волшебник облегченно вздохнул и опустился на колени.
- Хвала небесам - я нашел тебя, Питер.
- Господи, что случилось? Почему ты здесь? Где Селли? Она все еще там, в лаборатории?
- Гм-м-м, ты исчез надолго, а потом явился твой начальник... Купер.
- Полковник Купер?
- Он самый. Явился, и когда все узнал, решил свалить на Уиллкса.
- Угу. Куп никогда особо не жаловал ученых. Да и вообще всех, кто учился в университете.
- Ну, я и уговорил старину Уиллкса позволить мне отправиться следом за тобой. И, Питер.., я нашел ее!
- Ее? Селли? - Питер склонился вперед. Он с трудом удержался от того, чтобы схватить старика за плечи и не потрясти так, как трясут подозреваемых на допросах.
- Ну.., на самом деле я не знаю, в чье тело она вселилась, но я знаю, что она задумала.
Питер сжал кулаки, а Мирддин облизнул пересохшие губы. Глубоко вздохнув, он продолжал:
- Не забывай, это только мои предположения.., но они вполне обоснованные. Я почти уверен, что Селли собирается убить короля Артура во время предстоящего похода.
Питер недоверчиво смотрел на Мирддина.
- Почему ты так думаешь? Зачем ей...
- Питер, - прервал его Мирддин. - Мы.., вернее, Купер, выяснил что Селли получает приказы непосредственно из Белфаста. Приказ был, естественно, закодирован и частично сгорел. Она бросила бумагу в камин в своей комнате, но листок упал за решетку и сгорел не целиком. Текст расшифрован не окончательно - с ним еще копаются декодировщики, но кое-что Куперу удалось разобрать самолично. Этого вполне достаточно, чтобы понять: ее удар будет направлен на Артура - или на Артуса, как его тут называют.
- Артуса? Она собирается убить Артуса?
- Так было сказано в приказе. Уверен, ИРАшники привыкли исполнять приказы. Ты же знаешь, какие они.
Питер поскреб подбородок. Что-то было не так, что-то в словах старого волшебника вызывало у него недоверие.
- Но.., разве Артус... Артур не погиб так или иначе? Все древние предания говорят об этом. В сражении с Моргаузой и Мордредом. 'Или история уже изменена? Быть может, на самом деле Артур не погиб тогда, а это я теперь думаю, что погиб, потому что Селли удалось что-то изменить?'
Мирддин буркнул что-то неразборчивое, потянул себя за бороду.
- Гм. Ты прав. Он погиб. По крайней мере мне так помнится сейчас.
- Ты думаешь о том же, о чем и я?
- О том, что она уже ухитрилась изменить прошлое? Не исключено. Но для того, чтобы выполнить стоящую перед нами задачу, в такие дебри залезать не стоит.
Питер, Артур должен выиграть эту кампанию. Если этого не произойдет, история изменится - и не в лучшую сторону.
- Значит.., ты думаешь, что Селли собирается совершить покушение на жизнь Артуса до того, как он изгонит ютов из Харлека?
Мирддин кивнул.
- Я в этом почти не сомневаюсь. Она должна поступить так! В противном случае ее путешествие сюда совершенно бессмысленно. После победы его убивать уже не нужно. Тем более что, как ты подчеркнул, он так или иначе скоро умрет.
Питер сам не знал, верить Марку или нет, что-то ему не нравилось, но что он пока не понимал. Он решил продолжить беседу, а проанализировать потом.
- Когда она попытается это сделать? Мирддин пожал плечами.
- Можно только гадать. Видишь ли, мне, как верховному друиду, поступает масса информации, предназначенной, так сказать, для служебного пользования. Я знаю много такого, чего не знает даже сэр Ланселот.
Питер поморщился. Его уже в рыцари произвели!
- Принц, принц Ланселот. А вообще - не важно.
- Принц, - согласно кивнул Мирддин. - Вести о начале атаки могут дойти до меня скорее, чем до тебя. Если это будет именно так, я немедленно извещу тебя.
- Благодарю, - кивнул Питер. - А теперь мне нужно хотя бы немного вздремнуть, пока не задули в волынки и не ударили в цимбалы.
Он знаком попросил Мирддина удалиться. Тот понял намек и быстро ретировался. Через мгновение Питер остался наедине со своими мыслями. Наконец представилась возможность проанализировать случившееся и услышанное.
К тому времени, когда волынки и цимбалы возвестили о начале нового дня, он пришел к выводу: он никак не мог быть уверен, что беседовал с Марком Бланделлом. Вполне вероятно, что он провел содержательную беседу с самой Селли Корвин. От этой мысли Питера бросило в дрожь.
'Получается, что я вернулся к тому, с чего начал, - думал он. - Я должен терпеливо ожидать удара - неделю и чуть дольше до начала похода, а потом нужно приготовиться к тому, чтобы парировать и нанести контрудар'.
Издав глубокий стон, Питер, совершенно не выспавшийся, поднялся с кровати и отправился муштровать своих воинов.
Глава 42
Корс Кант не слишком ловко сидел верхом на пони. Всякий раз, когда невысокая лошадка приближалась к скользкому склону или к ледяному осеннему ручью, бард судорожно вцеплялся в косматую гриву. Неделю после возвращения из Харлека у юноши ныла спина, а его снова усадили верхом на лошадь!
'В одном она права. Я не родился героем - это точно'.
Он вздохнул. Ее - Анлодду - отправили с другим легионом по приказу Артуса. Что еще хуже - подружка племянника той рабыни, что прибирала в покоях Морга-узы, сказала, будто бы Артус проговорил со своей сводной сестрой почти весь день, и вроде бы она подслушала, что Анлодда сама попросила, чтобы ее отправили в поход отдельно от Корса Канта.
Бард ехал молча. Только изредка Dux Bellorum просил развлечь его песней или повествованием. 'Наверное, гадает, - с горечью думал Корс Кант, - не брошусь ли я с первой попавшейся высокой скалы: ведь все песни, какие я выбираю нынче, звучат, словно вопли тысяч троянских жен'.
За семь дней Корсу Канту ни разу не удалось поговорить с Анлоддой. Он знал, что сказать ей, но его гордыня не давала ему попросить прощения за то, что он повел себя так, как повел бы цивилизованный римлянин.
Анлодда же с ним не разговаривала - и на этот раз по-настоящему.
Только один-единственный раз они случайно встретились с Анлоддой, и она сказала: 'Мы оба живем каждый в своем мире, Корс Кант, и, быть может, наши миры даже не граничат'. А потом добавила самую жестокую фразу: 'Возможно, нам стоит оставаться просто друзьями'.
Через два дня после этой встречи Корс Кант позвал рабыню и отдал ей записку. 'Я люблю тебя', - было там написано по-кимрски, и велел передать эту записку принцессе-вышивальщице. А потом.., потом рабыня
