Эрнест и Кеннет подружились во время первого визита Эрнеста в Голливуд, почти за двадцать лет до того. Эрнест ощутил невыносимую зубную боль за обедом, который задал ему продюсер, обхаживающий его ради прав на одну из книг. Продюсер позвонил Кеннету в полночь, и Кеннет покинул вечеринку, чтобы отвести Эрнеста в свой кабинет и излечить больной зуб. Затем отвез Эрнеста в отель, велев прийти на прием завтра.
Позднее Эрнест заметил продюсеру, что он, должно быть, держит дантиста на коротком поводке, раз тот позволяет срывать себя из дому среди ночи. На что продюсер сказал, нет, просто у Кеннета Кальдона такой характер. Человек с зубной болью для него словно тонущий – его надо спасать. Вдобавок к этому Кальдон прочитал все книги Эрнеста и обожает его творчество.
Назавтра, придя на прием к Кеннету, Эрнест принялся выражать свою чрезмерную благодарность. Кеннет прервал его излияния, подняв ладонь:
– Я все еще в долгу перед вами за удовольствие, доставленное мне вашими книгами. А теперь позвольте мне поведать вам о стальных имплантатах. – И прочел длинную лекцию, основным тезисом которой было то, что никогда не рано позаботиться о полости собственного рта. Что Эрнест скоро потеряет еще кое-какие зубы, а стальные имплантаты спасут его от необходимости класть зубы на ночь в стакан с водой.
– Я поразмыслю об этом, – сказал Эрнест.
– Нет, – отрезал Кеннет, – я не могу лечить пациента, не согласного с моими методами работы.
– Хорошо, что вы не романист, – рассмеялся Эрнест. – Ну, тогда будь по-вашему.
Они стали друзьями. Всякий раз, приезжая в Голливуд, Вейл приглашал Кеннета на обед, а порой специально ездил в Лос-Анджелес только для того, чтобы нюхнуть «веселящего газа». Кеннет очень разумно рассуждал о книгах Эрнеста, зная литературу почти так же хорошо, как стоматологию.
Эрнест обожал «веселящий газ». Он ни разу не почувствовал боли, а некоторые лучшие его идеи пришли к нему в полубессознательном состоянии, вызванном этой смесью. За следующие несколько лет их с Кеннетом связала дружба настолько крепкая, что в результате Эрнест обзавелся новым комплектом зубов с корнями из стали, каковой отправится вместе с ним в могилу. Но прежде всего интерес к Кеннету у Эрнеста проявлялся, как к типажу для романа. Эрнест всегда считал, что в характере каждого человека есть какое- то ошеломительное извращение. Кеннет открыл ему свое, и оно оказалось сексуальным, но не в обычном порнографическом стиле.
Они всегда немного болтали перед лечением, прежде чем Эрнесту давали «веселящий газ». Кеннет упомянул, что его основная подружка, «серьезная дама», вдобавок занимается сексом со своим псом – огромной немецкой овчаркой.
Эрнест, только начавший погружаться в транс, навеянный «веселящим газом», снял резиновую маску и без задней мысли поинтересовался:
– Ты дрючишь женщину, трахающуюся со своим псом? И тебя это не беспокоит? – Он имел в виду медицинские и психологические осложнения.
Кеннет не уловил, что он подразумевал.
– А с чего бы мне беспокоиться? Собака мне не конкурент.
Поначалу Эрнест подумал, что тот шутит. Но потом понял, что Кеннет абсолютно серьезен, так что снова надел маску и погрузился в грезы, навеянные закисью азота и кислорода. Его подстегнутый рассудок, как обычно, произвел полный анализ характера стоматолога.
Кеннет оказался человеком, напрочь лишенным представления, что любовь – возвышенное упражнение духа. Удовольствие было для него превыше всего, так же как его умение убивать боль. Ублажаемая плоть должна находиться под контролем.
В тот же вечер они вместе отобедали, и Кеннет более-менее подтвердил анализ Эрнеста.
– Секс лучше, чем «веселящий газ», – заявил Кеннет. – Но также, как с закисью азота, в него надо подмешивать хотя бы тридцать процентов кислорода. – Он бросил на Эрнеста лукавый взгляд. – Эрнест, тебе очень нравится «веселящий газ», я же вижу. Я даю тебе максимум – семьдесят процентов, и ты прекрасно его переносишь.
– Это опасно? – поинтересовался Эрнест.
– Вообще-то нет. Разве что ты пробудешь в маске пару дней, да и то, даже тогда неопасно. Конечно, чистая закись азота убьет тебя за время от пятнадцати до тридцати минут. Правду говоря, примерно раз в месяц я устраиваю в офисе небольшой полночный прием, на который приглашается только избранное «красивое» общество. Сплошь мои пациенты. Сплошь здоровые. Закись азота заводит их. Ты никогда не испытывал вожделение под газом?
– Когда одна из твоих медсестер проходит мимо, – рассмеялся Эрнест, – мне хочется схватить ее за попку.
– Я уверен, что она простила бы тебя, – с кривой улыбкой отозвался Кеннет. – Почему бы тебе не зайти ко мне в офис завтра в полночь? Это и вправду ужасно весело. – Увидев ошарашенный взгляд Эрнеста, он добавил: – Закись азота не кокаин. Кокаин делает женщин беспомощными, а закись азота просто снимает у них все запреты. Это все равно что отправиться на коктейль. Тебя ни к чему не обязывают.
«А собаки допускаются?» – злорадно подумал Эрнест. И сказал, что заглянет, найдя утешение в мысли, что только произведет исследование для романа.
Он не получил от вечеринки ни малейшего удовольствия. И даже толком не участвовал в ней. Правду говоря, закись азота пробуждала в нем скорее духовное начало, нежели сексуальное, будто некий священный напиток, предназначенный только для поклонения милосердному Богу. Копуляция гостей была столь животной, что Эрнест впервые понял небрежное отношение Кеннета к своей серьезной подружке и ее немецкой овчарке. Это действо было настолько лишено всего человеческого, что казалось просто скучным. Сам Кеннет в оргии не участвовал, потому что был слишком занят манипуляциями с вентилями аппарата.
Теперь, годы спустя, Эрнест понял, что нашел способ самоубийства. Это будет подобно безболезненной стоматологии. Он не станет страдать, не будет изувечен, не будет бояться. Он воспарит из этого мира в иной на облаке блаженных видений. Как говорится, умрет счастливым.
