– Еще одно, – подсказал Дэвиду Джорджио. – По условиям завещания Элая Марриона в ближайшие пять лет студия находится в распоряжении Бобби Бентса. Но у сына и дочери Марриона больше акций в компании, чем у Бентса. Бентса нельзя уволить, но, если студия будет продана, новые владельцы могут от него откупиться. Так что эту проблему тебе придется решить.
– Все как в старые времена, – Дэвид Редфеллоу с улыбкой пыхнул сигарой. – Дон Клерикуцио, единственная помощь, которая мне нужна, – это ваша. Некоторые банки в Италии могут весьма неохотно отнестись к ставке ва-банк в подобном предприятии. Не забывайте, нам придется заплатить большой барыш сверх реальной стоимости студии.
– Не тревожься, – откликнулся дон. – У меня масса денег в этих банках.
Пиппи Де Лена наблюдал за происходящем не без опаски. Его тревожила открытость этого собрания. По принятой процедуре на нем должны были присутствовать только дон, Джорджио и Дэвид Редфеллоу. Приказы Пиппи и Кроссу помогать Редфеллоу могли быть отданы отдельно. Но почему же их допустили до этих секретов? И даже более важно, почему в этот круг были введены Данте, Пити и Винсент? Все это отнюдь не похоже на знакомого ему дона Клерикуцио, всегда державшего свои планы в строжайшем секрете.
Винсент и Роз-Мари помогли дону подняться по лестнице в спальню. Он упорно отказывался от того, чтобы тут установили кресло-лифт на рельсах.
Как только они скрылись из виду, Данте обернулся к Джорджио и с яростью вопросил:
– А кому достанется студия, когда она перейдет в наши руки? Кроссу?
– Студия будет принадлежать мне, – холодно отрезал Дэвид Редфеллоу. – Я буду заправлять ею. Ваш дедушка будет иметь свою долю студии. Это будет задокументировано.
Джорджио согласился.
– Данте, – рассмеялся Кросс, – ни ты, ни я не можем заправлять киностудией. Мы недостаточно безжалостны.
Пиппи внимательно разглядывал оставшихся. Он всегда чуял опасность издали. Потому-то и прожил так долго. Но в эту ситуацию он вникнуть не мог. Может быть, дон просто стареет.
Пити отвез Редфеллоу обратно в аэропорт Кеннеди, где его дожидался частный самолет. Кросс и Пиппи вылетели чартерными рейсами из Вегаса. Дон Клерикуцио строго-настрого запретил, чтобы «Занаду» или любое из принадлежавших Семье предприятий владело самолетами.
Кросс довел прокатную машину до аэропорта. Во время поездки Пиппи сказал ему:
– Я собираюсь провести какое-то время в Нью-Йорке, так что, когда прибудем в аэропорт, машину возьму я.
Кросс видел, что отец встревожен.
– Я плохо себя показал во время встречи?
– Ты показал себя на уровне, – ответил Пиппи. – Но дон прав. Нельзя никому позволять дважды провести тебя за нос.
Когда они прибыли в Кеннеди, Кросс вышел из машины, а Пиппи перебрался за руль. Они обменялись рукопожатием сквозь открытое окно. В этот момент Пиппи поглядел снизу вверх на красивое лицо сына, и чувство любви захлестнуло его. Попытавшись улыбнуться, он ласково потрепал Кросса по щеке и проронил:
– Будь осторожен.
– В чем? – спросил Кросс, пристально вглядываясь своими темными глазами в отцовские.
– Во всем. – И тут, напугав Кросса, Пиппи добавил: – Быть может, мне следовало отпустить тебя вместе с твоей матерью, но я был чересчур эгоистичен. Мне было нужно, чтобы ты был рядом.
Провожая взглядом отъезжающую машину отца, Кросс впервые в жизни осознал, как сильно отец беспокоится за него, как сильно его любит.
Глава 15
Едва ли не к собственному своему огорчению, Пиппи Де Лена решил жениться – не столько ради любви, сколько ради уюта. Правда, у него есть Кросс, есть закадычные дружки в отеле «Занаду», у него есть семья Клерикуцио и обширная родня. Правда, у него три любовницы и отличный, здоровый аппетит; он до сих пор наслаждался игрой в гольф и мог дать сопернику фору; и все еще любил танцевать. Но, как любил говаривать дон, последний танец он спляшет в гробу.
И вот, в возрасте под шестьдесят, при крепком здоровье и сангвиническом темпераменте, богатого, почти ушедшего от дел Пиппи потянуло к оседлой жизни, а то и новому выводку детей. Почему бы и нет? Эта идея привлекала его все больше и больше. Как ни странно, он жаждал снова стать отцом. Будет забавно воспитывать дочь, он любил Клавдию, когда она была ребенком, хотя больше с ней не общался. Она была такой озорницей, такой хитрой и такой прямолинейной в одно и то же время и сумела пробиться в свет, став преуспевающей киносценаристкой. Кто знает, может быть, когда-нибудь ему удастся снова поладить с ней. В упрямстве она способна поспорить с отцом, так что Пиппи не мог не понять ее и не восхититься тем, как отстаивает она свои убеждения.
Кросс потерял ставку, сделанную в кинобизнесе, но так или иначе его будущее обеспечено. «Занаду» по-прежнему у него, а дон поможет ему оправиться после риска, предпринятого в новой сфере деятельности. Кросс был хорошим парнем, но он все еще молод, а молодежь должна идти на риск. Уж так устроена жизнь.
Покинув Кросса в аэропорту, Пиппи поехал в Нью-Йорк, чтобы провести пару дней со своей любовницей с Восточного побережья – миловидной брюнеткой, секретаршей юриста, наделенной грубоватым нью- йоркским остроумием, и прекрасной танцоркой. Правда, язык у нее как бритва, она обожает сорить деньгами и была бы дорогостоящей женой, но она слишком стара – за сорок пять. Да вдобавок чересчур независима – великолепное качество для любовницы, но не для такой жены, какая нужна Пиппи.
Он приятно провел с ней выходные, хотя и потратил половину воскресенья на чтение «Таймса». Они ели в лучших ресторанах, ходили танцевать в ночные клубы и чудесно занимались любовью в ее апартаментах.
