Лэкленд, видимо, счел вопрос вполне естественным.
— Боюсь, что объяснить это будет затруднительно. У тебя просто нет подготовки, чтобы усвоить такие понятия, как «электрон» и «нейтрон», «магнетизм» и «квант». Может быть, проще было бы рассказать тебе о двигателе ракеты, но я и в этом сомневаюсь.
Было очевидно, что Лэкленд ничего не подозревает, но Барленнан все же решил переменить тему.
— А если поискать снимки, на которых показана береговая линия и суша к востоку отсюда? — спросил он.
— Понимаешь, меня все-таки не оставляет надежда, что эти океаны где-то соединяются, — отозвался Лэкленд. — Не мог же я запомнить все досконально. Может быть, дальше к северу, у самой полярной шапки… Как вы переносите холод?
— Когда море замерзает, мы испытываем неприятные ощущения, но это вполне терпимо… если не становится слишком уж холодно. Почему ты спрашиваешь?
— Очень и очень возможно, что вам придется идти вплотную к северной полярной шапке. Впрочем, посмотрим… — Летчик покопался в куче отпечатков и вскоре вытащил из нее тонкую пачку. — Это где-то здесь… — Он помолчал с минуту. — Ага, вот оно. Этот снимок был сделан с внутреннего края кольца, Барл, с высоты в шестьсот миль при помощи узкоугольного фототелеобъектива. Вот главная береговая линия, вот большой залив, а вот здесь, на его южной стороне, маленький залив, где стоит «Бри». Это снято еще до того, как была построена база… хотя ее все равно не было бы заметно. А теперь начнем подборку сначала. Где лист восточное этого?..
Он опять замолчал. Месклинит зачарованно смотрел, как перед ним возникает четкая карта мест, которых он никогда не видел. Некоторое время казалось, что положение безнадежно, потому что береговая линия, как и думал Лэкленд, постепенно загибалась к северу; действительно, в тысяче двухстах милях к западу и в четырехстах или пятистах милях к северу океан, как видно, кончался — берег вновь повернул на запад. В этом месте в океан впадала огромная река, и, надеясь, что она окажется проливом, ведущим к восточному морю, Лэкленд принялся подбирать снимки верховьев этого могучего потока. Весьма скоро он был разочарован, ибо в двухстах пятидесяти милях от устья обнаружился целый ряд порогов, а к западу от них огромная река быстро превратилась в обыкновенную речку. В нее впадало множество таких же небольших потоков; видимо, она являлась главной артерией обширного бассейна, господствующего в этой области планеты. Стремясь проследить ее русло среди множества притоков, Лэкленд продолжал подбирать снимки западной части. Барленнан следил за ним с интересом.
Насколько можно было различить, выше по течению русло главного потока поворачивало на юг. Развернув мозаику фотоснимков в этом направлении, они обнаружили значительный горный хребет, и землянин, подняв глаза, сокрушенно покачал головой. Барленнан уже знал, что означает этот жест.
— Не останавливайся, — попросил он. — Почти такой же хребет тянется посреди моей страны, а она расположена на узком полуострове. По крайней мере доведи карту до того места, где можно посмотреть, как текут реки по другую сторону этого хребта.
Лэкленд повиновался без особой охоты — он слишком хорошо помнил материк Южной Америки, чтобы поверить в возможность симметрии, на которую, видно, рассчитывал месклинит. Хребет оказался довольно узким и тянулся с запада-северо-запада на восток-юго-восток; к изумлению землянина, «водные» пути по другую сторону хребта весьма скоро обнаружили тенденцию к слиянию в одну большую реку. Река эта милю за милей текла примерно параллельно хребту, постепенно расширяясь, и снова в душе Лэкленда затеплилась надежда. Пятьюстами милями ниже она превратилась в обширный эстуарий, незаметно переходящий в «воды» восточного океана. Лэкленд работал лихорадочно, едва вспоминая о еде и даже об отдыхе, который был ему так необходим при колоссальной силе тяготения Месклина; и вот наконец весь пол комнаты покрыла новая карта — прямоугольник, представляющий пространство в две тысячи миль с запада на восток и в тысячу миль с юга на север. На восточном краю отчетливо виднелись большой залив и крошечная бухта; большая часть пространства на западном краю была занята однородной поверхностью океана. Посредине простирался барьер суши.
Он не был широк; в самом узком его месте, примерно в пятистах милях к северу от экватора, расстояние от берега до берега составляло едва восемьсот миль, да еще его значительно сокращали судоходные русла больших рек. Вероятно, не более трехсот миль, часть из которых занимал хребет, отделяли «Бри» от далекой цели, такой желанной для землянина. Три сотни миль; по месклинским меркам — всего один шаг.
К сожалению, для месклинских моряков это было гораздо больше, нежели один шаг. «Бри» все еще находился на берегу другого океана; и Лэкленд, уставившись на мозаичную карту у себя под ногами, так и сказал об этом своему крошечному приятелю. Он не ожидал ответа; в лучшем случае он надеялся, что месклинит печально согласится с ним; ведь его утверждение было самоочевидным. Однако абориген неожиданно ответил:
— Все будет в порядке, если у тебя найдется побольше металлических листов, на каких мы тащили тебя и наше мясо.
6. Волокуша
Лэкленд смотрел из окна в глаза моряку, пока смысл слов этого крошечного существа не проник в его сознание; затем он резко выпрямился, насколько это позволила утроенная сила тяжести.
— Ты собираешься тащить «Бри» через перешеек на волокуше, как вы тащили меня?
— Не совсем так. Корабль намного тяжелее, и нас опять подведет сила сцепления. Я имел в виду, что это ты потащишь корабль другим танком.
— Понимаю. По… понимаю. Разумеется, это будет нетрудно, если нам не встретится местность, непроходимая для танка. Но согласишься ли ты и твоя команда на такой поход? Достаточно ли будет того немногого, что мы в состоянии сделать для вас, чтобы отплатить вам за эти новые трудности, за такое далекое путешествие?
Барленнан вытянул клешни, что у месклинитов означало улыбку.
— Так будет гораздо лучше, чем то, что мы планировали сначала. Много товаров с берегов восточного океана доставляют в нашу страну долгими караванными путями по суше; к тому времени, когда они достигают портов нашего моря, цены на товары неимоверно поднимаются, и честному торговцу уже невозможно извлечь из них нормальную прибыль. А если я получу их прямо на месте… Для меня это, несомненно, дело стоящее. Конечно, ты должен обещать, что на обратном пути снова переправишь нас через этот перешеек.
— О чем может быть разговор, Барл! Я уверен, что мои товарищи с радостью согласятся. Но как насчет самого путешествия по суше? Ты ведь сам говорил, что эта страна тебе неизвестна; а вдруг твоя команда испугается новых земель, высоких гор, животных, которые, может быть, окажутся более крупными, чем у тебя на родине…
— Нам не впервой глядеть в глаза опасности, — отозвался месклинит. — Я уже сумел привыкнуть к высоте… даже к крыше твоего танка. А что касается животных, то ведь у «Бри» есть оружие — огонь; и ни одно животное на суше не сравнится по размерам с теми, что плавают в океане.
— Ты прав, Барл. Ладно. Видит бог, я не старался тебя отговаривать. Я только хотел увериться, что ты все хорошо продумал. Ведь идти на попятный в середине пути будет трудно…
— Это я понимаю, Чарлз, ты не бойся. Сейчас мне пора на корабль; снова собираются тучи. Я расскажу команде, что мы задумали; и если кто-нибудь из них испугается, я им напомню, что прибыль будет распределяться в зависимости от званий. Ни у кого из команды страх не пересилит желания обогатиться.
— А как ты? — смеясь спросил Лэкленд.
— О, я не боюсь.
С этими словами месклинит исчез в ночи, и Лэкленд так и не понял, что он, собственно, имел в виду.
