Те смерили нас недовольными взглядами и молча удалились. А мы остались, и ректор тоже.
- Отбой в десять, - нервно произнес ректор Горс, - что вы здесь делаете?
Ответить решилась я, тем более мне было что сказать.
- Прошу прощения, сэр Горс. К сожалению, мастер Лоджен в последнее время излишне:
взыскателен к моим навыкам боя, вот мы и:
- Два часа ночи, - прорычал глава университета, - марш спать!
А мы и не против. И вернув эенгам прежний вид, поторопились покинуть тренировочный зал.
Вскоре мы уже сладко спали, отправив завалившему звонками Эду сообщение, что у нас все хорошо.
Проснулась я от надоедливого: «Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы. Кира, сообщение от мамы».
Потянулась к сейру, ругая себя, что уже подключила прежний номер телефона, и прочла: «Киран, дочь моя, жду дома!».
- Что там? - сонно отозвалась Мика.
- Мама ждет дома, - я села на постели, задумчиво уставившись на ультратонкий подарочек шефа, - и это очень странно.
- Так выходные, - Микаэлла, в нежно-розовой пижамке, потянулась, - просто соскучилась.
- Когда мама просто соскучилась, она пишет: «Пантеренок, заедь к мамочке», - задумчиво ответила я, все так же глядя на сейр. - Какое-то совсем не типичное сообщение от мамули… Не нравится мне это.
- С тобой поеду, - мгновенно приняла решение Мика.
Я послала ей воздушный поцелуй и решила перезвонить маме, узнать, в чем дело.
Не знаю, в чем там было дело, но явно что-то очень паршивое! Когда после девяти пропущенных звонков мамочка к телефону так и не подошла, я уже не просто волновалась, я начала с ума сходить от тревоги, я одеяло начала грызть от отчаяния. Мика, тоже сидела и встревожено смотрела на меня. Потом на часы:
- Восемь, нас до девяти никто из общаги не выпустит, пропусков то у нас уже нет, - прошептала она.
Я это знала, и потому снова и снова нажимала на кнопку вызова. Решив, что прежний мой номер, возможно, был заблокирован переговорной компанией, я перешла на новый, который был прикреплен к сейру подаренному Исинхаем, и позвонила снова. И что невероятно и удивительно - мама ответила почти сразу.
- Мам! - заорала я, едва родное лицо появилось на экране… Но мой голос упал до шепота, едва я ее рассмотрела. - Мммама:
Такой я ее никогда не видела! Мы с мамой очень похожи, у меня ее глаза, такие же темно- зеленые, но у мамы волосы светлее и вьются, мои иссиня черные и прямые. Но суть не в этом - в маминых волосах я отчетливо разглядела две седые пряди на висках… Один бледный синяк на скуле, искусанные губы и красные, заплаканные глаза. А самое жуткое - в зеленых маминых глазах я отчетливо разглядела страх, едва она поняла, что на экране я отражаюсь.
- Не приезжай, - вдруг тихо, едва слышно, сказала мама.
- Не смешно, - на автомате ответила я.
- Не приезжай, - повторила мама одними губами, и отключила телефон.
Я сорвалась к двери, даже не соображая, что делаю, но Мика остановила. Удержала, несмотря на попытки вырваться.
- Кир, - голубые глаза смотрели с тревогой, - Кир, не делай глупостей. Мы поедем, вместе. И знаешь что… мы возьмем Эда. Хорошо?
Кивнула, чувствуя, как слезы жгут глаза.
- Кир, твоя истерика сейчас ни к чему, слышишь?
- Слышу,- голос был словно не мой.
- Умойся, и оденься, ты в одной ночнушке.
Мика практически втолкнула меня в ванную и пошла звонить Эду.
Ненавижу это ощущение надвигающейся беды. Тягучее, выворачивающее, сжимающее все в груди… Жуткое ощущение чего-то неотвратимого, как ноющая зубная боль, только на сей раз болела душа, и это оказалось так страшно.
Мы мчались в такси по утренней столице. В выходной день все пути были полусвободны, никто никуда не спешил, и только я продолжала шептать «Быстрее, быстрее, быстрее», как будто машина могла меня услышать. Эдвард уже должен был находиться там, он полетел сразу после звонка Мики, а мы вынуждены были прождать еще час. Хуже другое - Эд так и не позвонил. За все это время от него не было сообщений… ни одного!
Звонок. Микаэлла хватает сейр, включает сразу на громкую связь.
- Кира, - голос Эдварда показался странным, - Кир… ты в курсе, кто твой отец?
- Частично, - глухо ответила я, - он умер в какой-то там войне. Мама особо не вдавалась в подробности, а что?
- Он тут.
Мика удивленно смотрела на меня, я не менее удивленно на нее.
Эдвард же продолжил:
- Кир, твоя мать не хочет, чтобы ты приезжала. И если честно я с ней полностью согласен… с ее планом так же. Вернись в общагу.
- Нет! - ответила я, даже не задумываясь.
- Киииир, - недовольно протянул Эд, - твоя мать вряд ли останется на Гаэре, для тебя же лучше оставаться здесь. Вернись в общагу, я приеду вечером и все объясню.
- Я еду.
- Кир, - Эд тяжело вздохнул, - Кир, я тебя в любом случае прикрою, просто… не хочется, чтобы ты обо всем этом узнала. Понимаешь, твой отец он:
- Мне как-то плевать кто мой отец, но за маму он мне еще ответит! - прошипела злая я.
Просто никто… никто не смел доводить мою мамочку до такого… Невольно всхлипнула, но тут же сжала кулаки и взяла себя в руки. Просто мама, мама она такая сильная… я даже не могу себе представить, что случилось такого, что могло ее сломать. Я просто представить не могу!
- Кир, с этим человеком даже я не пожелал бы связываться, - мрачно произнес Эд,- вернись, пожалуйста.
Я отключила связь.
Еще на подлете, обратила внимание на шесть дорогих черных автокаров, припаркованных на входе перед нашей многоэтажкой. Чуть поодаль стоял серебристый болид Эда, и сам его владелец обнаружился стоящим рядом. Хуже другое - Эд был не один. Рядом, возвышаясь на добрых полторы головы, находилось трое… громил. И чем ближе мы подлетали, тем больше и страшнее они казались.
- Знакомые все лица, - пробормотала Микаэлла.
Я всмотрелась в загорелых мускулистых воинов с длинными черными волосами и поняла что с двумя из них мы знакомы:
- МакАтлар и МакХаррвед!
Такси плавно опустилось на площадку, а мы все еще не решались выйти.
- Останься здесь, - предложила я.
- Не смешно, - Микаэлла вышла первая.
Едва мы вышли все четверо мужчин разом повернулись в нашу сторону. Эд укоризненно покачал головой и крикнул:
- Мика, ты домой!
Голос у него был такой, что Микаэлла невольно отступила к такси, вынуждая его, остановить взлет.
И тут прозвучало:
- Моя!
Воин, заявивший свои права на Мику, практически прорычал это слово, а мы обе невольно вздрогнули.
