привести к тому, что Тереска покинула дом в кошмарном разгроме на произвол судьбы? Господи, о чем она думала?! И вообще, думает ли эта молодежь о чем-нибудь…
С точки зрения Терески, это был шабаш ведьм. Предположение, что ее деятельность наверняка результат влюбленности, свойственной этому возрасту, вызвало с одной стороны глуповатое снисходительное хихиканье с долей укоризны, а с другой — полное негодование. В этом возрасте надо учиться, а не думать о всяких глупостях…
«Ну как же, — в бешенстве думала Тереска, — любить надо под старость, лучше всего после пятидесяти, лучше и вообще в гробу! Стадо кретинов!»
… Поразительное легкомыслие и беззаботность… Что из них вырастет?.. Они только требуют, считают, что у них есть только права и никаких обязанностей! Пиявки, паразиты, высасывают все соки из старшего поколения, эгоисты…
— Гиены кладбищенские… — вырвалось у Янушека.
Младший брат Терески сидел все это время тихо, как мышь под метлой, необыкновенно довольный тем, что на сей раз это не он оставил дом нараспашку и раскидал везде топоры и не его обрабатывает святая инквизиция. Но при этом он сознавал, что не сегодня-завтра вылезет на свет Божий то, что в лагере он взял в долг деньги, которые должен будет вернуть отец. Тогда уж все накинутся на него и придется оттерпеть пытку чудовищных нотаций всего-то за восемьдесят семь злотых и пятьдесят грошей. Восемьдесят семь злотых и пятьдесят грошей — не такая сумма, чтобы за нее вытерпеть столько бессмысленных страданий, но что делать, раз уж так вышло. Он с досадой подумал, что надо было одолжить больше, но тут же вспомнил, что больше уже ни у кого не было.
— Вам кажется, что это все шуточки, — с горечью и обидой сказала пани Марта. — А ведь скоро дойдет до того, что из вас люди вырастут!
— Так в этом, по-моему, ничего страшного нет, — заметила Тереска в минутном приступе здравомыслия.
— Да, вот только это не гарантировано…
Тереска придерживалась другого мнения. Семья, видимо, коллективно спятила и впала в безумные преувеличения. И она сама, и ее брат ходили в школу, учились хорошо, пагубных привычек не имели и вообще ничего плохого не делали. Ну, может быть, по отношению к Янушеку это не так уж верно, но не по отношению к ней! Они просто придираются. Обыкновенно придираются, потому что им делать нечего. У них нет своей увлекательной жизни, самое лучшее доказательство — тетка Магда: одни ошибки и промахи, и потому они лезут в глубоко личные дела ее, Терески, исключительно затем, чтобы высмеять, раскритиковать и переделать на свой устаревший, замшелый, лицемерный манер!
«Ненавижу их, — думала она, — ненавижу. Ну что, никогда они, что ли, не отцепятся? Что за мерзкая семейка…»
Облегчение, с которым она взбежала к себе наверх после ужина, почти не смягчило бушующие в ней чувства и не отразилось на лице. Все еще пылая ненавистью, Тереска вошла в ванную и машинально посмотрела в зеркало.
Зеркало было искренне. Оно немилосердно отразило надутую, набычившуюся физиономию, диковатый взгляд и лоб, наморщенный, как у мартышки. Тереска с минуту не соображала, что видит, а потом ее охватил ужас.
«Только не это! — подумала она в панике. — Это не лицо, а совсем наоборот! И они это видели?! Не хватало еще, чтобы мой Богусь это увидел! Я же хочу ему нравиться!»
Ужасное волнение из-за того, что ее самые глубокие чувства так бессовестно вылезли на физиономию и показались окружающим во всей красе, перехлестнула волна блаженно-сладкого чувства: ее Богусь… Он приходил, он здесь, он еще обязательно придет…
Зеркало справедливо изменило свое мнение. Отразило сияющие глаза и чарующую радостную улыбку. Тереска с подлинным удовольствием смотрела на эту картину. Она одобрительно кивнула головой своему отражению, после чего снова понурилась. Она вспомнила, что для некоторых лица au naturel интереса не представляют, поэтому надо бы продумать какой-нибудь изысканный макияж. В шкафчике над ванной было много всякой разной косметики…
Тетка Магда поднялась наверх, потому что у нее к Тереске был деловой вопрос. Она собиралась сообщить ей, что дочке ее подруги нужен будет репетитор в объеме средней школы уже с самого начала школьного года. Она не нашла племянницы в комнате, увидела, что в ванной горит свет, и заглянула туда.
Занятая своим лицом Тереска забыла закрыть дверь. То, что увидела в зеркале тетка Магда, заставило ее надолго окаменеть. Ее шестнадцатилетняя племянница зачесывала темно-пепельные волосы на одну сторону, а физиономия ее представляла собой невиданное зрелище. Светло-зеленые глаза были подкрашены голубыми тенями и обведены двойной черной чертой. Ресницы и брови покрывал толстый слой черной туши. Впечатление было жуткое. Густые румяна цвета розовой карамельки, наложенные поверх изрядного количества крема и пудры, страшно резали глаз в сочетании с оранжевой помадой, единственной, которую Тереска нашла в ванной. Ее собственная помада гораздо больше подошла бы, но сейчас ей не хотелось выходить и шарить в сумочке. Эффект получился потрясающий.
Тетка Магда подумала, что в такой боевой раскраске Тереска выглядит весьма оригинально, только вот кажется на десять лет старше. Потом у нее мелькнула мысль, что племянница вырастет настоящей красавицей. Затем она ужаснулась, что Тереска уже считает себя взрослой и со дня на день начнет, не дай Бог, бегать по городу с такой физиономией. Потом она заподозрила, что Тереска не различает цветов и, наконец, решила, что сейчас среди молодежи так модно. В итоге она сказала:
— Мариольке в этом году репетитор нужен с первых дней. Ступай туда завтра и договорись. Если не смоешь всего этого как следует, через пару лет будешь выглядеть старше меня. Ни одна физиономия такого обращения долго не выдержит.
Тут она повернулась и пошла вниз.
Все удовольствие от косметических изысков стекло с Терески, как вода с очень жирного гуся. Как она могла забыть закрыть дверь? Как она могла допустить, что войдет эта глупая тетка, и зачем она вообще сюда влезла? А-а-а, насчет репетиторства… Что за кошмарный дом, в котором у человека нет места, где он может остаться один, дом, в котором все всюду тычут свой нос и во все вмешиваются! Неужели она не имеет права на личную жизнь? Неужели эта жизнь должна быть такой сложной и несчастливой?!
С мрачным бешенством чистя зубы, Тереска размышляла, как бы ей найти место для себя, чтобы ее оставили в покое. Откуда также взять деньги на косметику, модную одежду, парикмахерскую, маникюр. Не может же она теперь, когда в ее жизни появился Богусь, выглядеть как жертва потопа! Не пойдет же она на свидание с ним в школьной юбке, в старых туфлях на немодном каблуке, с ненакрашенной физиономией…
На повышенные дотации от семьи рассчитывать было нечего, но к этому Тереска уже привыкла. Уже два года свои личные потребности она удовлетворяла за счет того, что давала уроки, которые ненавидела, хотя они приносили ощутимую материальную пользу. Теперь она вспомнила о том, что первая ученица у нее уже есть, и это ее в некоторой степени утешило. А вспомнив, зачем ей нужно быть красивой, она утешилась того пуще. Замечание тетки Магды относительно выносливости кожи лица ее встревожило, но она тут же нашла выход. Ясное дело, одновременно с макияжем надо применять освежающие и омолаживающие маски. Не ждать же с этим до глубокой старости, лет до тридцати, надо начать уже сейчас. Систематически. Маски, как известно, действуют постепенно. Начать надо сейчас, а потом выхоленной физиономии уже ничто не повредит, и через пять лет Богусь будет смотреть на нее с возрастающим восхищением…
Атмосфера уныния и депрессии развеялась как дым на ветру, и, засыпая, Тереска явно чувствовала, что, вопреки всему, жизнь может оказаться очень даже хороша…
* * *
— Двое новых, а остальные прежние, — шепотом сказала Шпулька, когда запыхавшаяся Тереска в последнюю секунду скользнула за свою парту. — В младших классах полно парней…
Занятия шли уже два дня. Школа постепенно перестраивалась на совместное обучение мальчиков и девочек, что в последних классах было почти незаметно. Младшие классы уже были смешанными, а в старших пока учились только девочки.
Шпулька пришла исключительно рано только потому, что дома у нее часы спешили на полчаса.
