— Бумага так ненадежна, не так ли? Множество наших старых записей копировались сотни раз просто потому, что бумага не долговечна. Прямо как одна моя знакомая.
Я пристально смотрела на кипу бумаг в ее руках.
— Что это?
— А еще, если что-то пролить на бумагу, или поджечь ее, что бы там в ней не хранилось — утеряно навсегда.
Она бросила бумаги на стол; они разлетелись и легли в полном беспорядке. Но даже так, я сразу поняла, что это. Музыка. Черточки, ноты, небольшие заметки на полях. AI-4, AI-10: это странички более долгого кусочка.
Мои руки были тяжелыми, словно кирпичи, когда я потянулась к заглавной странице и повернула ее к себе. На ней было написано 'Воплощение Аны', без всяких пафосных завитков и подчеркиваний, лишь крошечная бабочка в углу.
Это вальс, который Сэм написал для меня. Моя песня.
— Не порть ее, — прошептала я.
— Бумага так не долговечна, — повторила она, многозначительно поглядывая на камин.
— Нет! — Я кинулась через стол и схватила страницы, но Ли была быстрее.
Она вырвала их из моих рук и кинула в огонь. Бумаги разлетелись: некоторые загорелись, некоторые испачкались в пепле.
Я бросилась через стол и спасла столько листов, сколько смогла, но огонь обжигал руки. Не важно, как много я спасла от сгорания, Ли достала еще бумаги и кинула их, рассмеявшись мне в лицо.
Когда ей стало скучно, она вытерла руки об штаны и направилась к двери.
— Иди спать. Завтра тебя ждет долгий день.
Я стряхнула затухающие угли тряпкой и попыталась сложить в нужном порядке страницы. Мои ладони ныли от боли, пока я аккуратно просматривала листы. Некоторые еще можно было спасти; другие так сильно обгорели, что музыкальные ноты потеряли всякий смысл.
Страницы канули в пустоту. Возможно, Сэм бы знал, как их спасти. Настроившись на то, чтобы однажды увидеть, как он пытается, я сложила музыку в свою плотную тетрадь — для сохранности.
Забудь о Ли. Забудь о Совете. Если таковой будет моя жизнь в Сердце, то я сдаюсь. Лучше мне никогда не знать откуда я взялась, чем позволить Ли разрушить все, что мне важно.
Я поднялась наверх, чтобы взять свой нож.
Вещей у меня мало, собираться не долго. Свою песню я засунула в рюкзачок, как и еще парочку принадлежностей. Последние две недели я была слишком напугана, чтобы решиться на побег. Снаружи сновали стражи — Ли побеспокоилась о том, чтобы я их видела каждое утро — и я боялась того, что они со мной сделают, если поймают. Но теперь я больше боялась того, что будет, если я не попробую.
Я дождалась, пока солнце не скроется за стеной, окрашивая город в цвет индиго. Через пару минут наступит ночь.
Одевшись в самый темный костюм, который только смогла найти, я собрала волосы и спрятала их под кепкой. А затем сломала замок на окне. Стэф научила меня, возмутившись, что я единственная во всей Сфере, кто не знает как это делать; Сэм назвал ее злодейкой.
Небо скрылось за облаками, угрожая плохой погодой. В чернильно-темном дворе я увидела лишь ели и кустарники, ну и небольшой садик.
Все довольно обычно. У большинства людей есть какое-то занятие, чтобы почувствовать себя самодостаточным, даже у Ли.
С северной стороны дома послышались скучающие голоса. Никаких шагов или шуршания кустов — значит, они замерли на месте. Скорее всего, они стоят лицом к окну, спрятанные за углом так, что я их не увижу, пока не высунусь. А тогда они увидят меня.
Я выкинула через окно старый ботинок. Он приземлился в рощу из хвойных деревьев. Затем последовали звуки шагов: их было двое. Я высунулась из окна, повернулась, схватившись пальцами за карниз, и потянулась за голыми ветвями тополя. Я висела на уровне второго этажа, когда вновь послышались звуки шагов.
Мне тут же пришлось перелезть на дерево, окутавшее меня в тишину, и устроиться на толстой ветке, пока стража не ушла. Когда они обошли дом — обсуждая хотела ли я сбежать или просто дразнила их — я спрыгнула с дерева, прямиком в кусты на дальней части дворика.
Когда вокруг стало тихо — не считая ветра и ночных птиц, поющих колыбельные — я прокралась на тропинку к дому. Хоть мне очень хотелось убежать, я заставила себя остановиться и прислушиваться к окружающему через каждые пару шагов.
Дойдя до Северной Авеню, я пробралась в город, прячась в тенях. Когда мне приходилось пересекать перекрестки, я задерживала дыхание и бежала, максимально сосредотачиваясь на звуках, не считая стука моей подошвы по мостовой. Дождь барабанил по земле. Я была почти благодарна за создаваемый от этого шум, заглушающий мои шаги. Как и остальных, к сожалению.
С каждом шагом город становился все крупнее, а храм — мельче. Я сбежала вниз по улице и вышла на рынок. Столько свободного пространства. Я представила, насколько заметна моя тень и дурацкий черный костюм на фоне светлых зданий.
Просто отлично.
Пошел мокрый снег, сверкающий под радужным светом. Если бы я замерла, то превратилась бы в ледяную статую.
Я осмотрела туманную местность и прислушалась. Мне все еще предстояло, ни много ни мало, обойти Дом Совета, найти вход в здание и путь отступления для нас с Сэмом. Тот факт, что я могу взломать замок на окне, не значит, что я имею хоть малейшее понятие о сканерах душ, которые используют в более охраняемых частях города.
— Хватит тянуть с этим, — прошептала я, и заставила себя перебежать рынок. Слишком громко. Мои ботинки стучат по мостовой. Отрывистое дыхание вырывается изо рта белыми облачками пара. Я взялась руками за лямки рюкзака, чтобы его содержимое перестало подпрыгивать. Можно не волноваться о том, что как-то заметить мой дурацкий черный костюм на фоне здания; они скорее услышат меня.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем я поскользнулась на мокром камне и ударилась об стенку Дома Совета. Отскочив от нее, я упала посреди улицы. Весь воздух выбило из груди. Я закашлялась и начала греть руки своим дыханием, ожидая, пока зрение нормализуется, и я смогу прокрасться к входу.
Черный костюм. Белые здания. Сэм бы это предвидел. Как и любой другой. Все, кроме меня. Ненавижу быть новенькой. Еще раз убедившись в своей способности дышать, я осмотрела рынок. Мокрый снег блестел на булыжной мостовой, от чего дорога становилась скользкой. Но ветер дул с севера, потому, как только я окажусь с южной стороны здания, худшая часть пути закончится. Надеюсь.
Я начала обходить, низко пригнувшись, но Дом Совета был вдвое длиннее рынка; это займет целую вечность, если я продолжу красться. Я побежала. Камни скользили под моими ногами, но я не останавливалась. Вверх по одной части лестницы в виде полумесяца, назад за колону у двери, и вниз по другой части. На рынке все еще не было ни души.
В юго-западном углу маячил дом Мойрика. На первом этаже горел свет, но в окнах никто не виднелся, чтобы поймать меня на горячем. Ли и стража не обнаружат моей пропажи до утра. К тому времени меня уже не будет в городе.
С севера прогремел гром. Сильнейший шторм уже в пути.
Я проскользнула к северной части здания и стряхнула лед со своей одежды и рюкзака. Дрожа от холода, я еще раз посмотрела на дом Мойрика — ничего — и начала красться в поисках окна, которое видела раньше.
От храма исходило достаточно света, чтобы видеть окружающее. Несмотря на то, что я ненавижу те странные оттенки, которые излучала его белая поверхность, я была благодарна за освещение. Без него мне никак не найти вход в Дом Совета. Например, боковые двери, которые ведут в библиотеку.
Из зарешеченного окна, примерно на уровне моего бедра, сочился желтый свет. Я опустилась на колени и вгляделась в стекло. Вновь послышался гром.
Большая часть комнаты была под землей, освещаемая устаревшими лампочками, как в коттедже Пурпурной Розы. С моего места мало что было видно, кроме ограждений, делящих комнату на несколько
