Быть внуком Фредегонды, внучатым племянником Брунгильды и суметь остаться в памяти потомства под именем «славного короля Дагоберта», если посмотреть с исторической точки зрения, – это ведь настоящий подвиг. Однако Дагоберт, чье имя в переводе означает «сияющий, как солнечный день», носил такое прозвище по праву, потому что и на самом деле, вопреки известной присказке о детях известных людей, был самым великим и самым просвещенным из королей династии Меровингов.
Но весной 616 года Дагоберт не задумывался ни о своих знаменитых предках, ни о том, каким прозвищем наградят его потомки. Он был целиком поглощен радостью, совершенно естественной для пятнадцатилетнего парнишки, который начинает жить собственной жизнью и летать на собственных крыльях. Окруженный многочисленной свитой, состоящей из самых крупных его вассалов и состоящих у него на службе солдат, он ехал верхом по дороге на Мец, чтобы принять там на себя управление Австразией. Это было неспокойное германское государство, которое железной рукой его милостивого отца Хлотаря II два года назад было присоединено к его родной Нейстрии. Впервые со времен Хлодвига осуществилось объединение Галлии.
Совершенно очевидно, это назначение было связано с насильственной смертью королевы Австразии, старой Брунгильды, которую ее родной племянничек Хлотарь, сводя с ней счеты, приказал привязать к хвосту дикой лошади и таскать так, пока она не умрет. Три дня до казни велось дознание. А дознания в те древние и простые времена велись одинаково – с помощью палача. И важен был, естественно, не процесс, а результат. Цель оправдывала средства.
Дагоберт не испытывал безумной привязанности к отцу. Хлотарь вообще не умел, да и не желал вызывать к себе любовь. Самому Дагоберту, который все же был ему родным сыном, только совсем недавно удалось завоевать его расположение после того, как в течение нескольких месяцев юноша находился в смертельной опасности. Дагоберт поставил в весьма затруднительное положение своего наставника, герцога Аквитанского Садрагезиля. Герцог, который был любимцем Хлотаря, не преминул отомстить, выставив мальчика в невыгодном свете в глазах короля. Юный Дагоберт, обладавший незаурядным чувством юмора, разумеется, в духе того грубого времени, во время одного из пиров загнал своего воспитателя в угол и под корень обрезал его знаменитые длинные усы, которые были предметом гордости и славы для всякого вождя франков, достойного этого титула.
Униженный до последней степени, Садрагезиль пожаловался Хлотарю, который отдал приказ арестовать своего сына. Дагоберт, отлично понимавший, что у него нет ни малейшего шанса на снисхождение сурового отца и бесполезно выдавать свой поступок за простую мальчишескую шалость, попросту взял да и сбежал в Сен-Дени, где укрылся в маленькой часовне. Несколько живущих при ней монахов оказали королевскому сыну самый радушный прием.
– Когда я стану королем, – пообещал Дагоберт, – я превращу эту часовенку в большое аббатство!
Он попытался примириться с отцом, вступил с ним в переговоры и весьма преуспел в них. Это, несомненно, должно быть поставлено в заслугу таланту юного дипломата. Теперь он чувствовал себя счастливым. Он направлялся в Мец, где ему предстояло взять в руки бразды правления. Это была двойная удача. Примирившись с человеком, благодаря которому Дагоберт появился на свет божий, он все же предпочитал находиться от него на солидном расстоянии! К тому же он получал возможность доказать, на что способен. Ему, пятнадцатилетнему отроку, была доверена ответственность за целое королевство!
Погода стояла превосходная. Только начинавшаяся весна пробудила к жизни нежные зеленые листочки. На лугах пестрели яркие цветы. Окрашивались прелестным румянцем щеки девушек… Ах, юность, немудрено, что Дагоберта в этом мире интересовали именно девушки. Впрочем, он умудрялся делить этот интерес. Лошади тоже весьма занимали его.
Сын короля франков знал, что хорош собой, высок и отменно сложен. Его каштановые волосы и голубые глаза, нередко принимавшие совершенно ангельское выражение, неотразимы для юных дев и в Нейстрии, и в Австразии, и в Бургундии. Он по праву мог приписать интерес к себе собственным достоинствам, а отнюдь не королевскому происхождению. Девушкам он на самом деле очень нравился…
Когда кавалькада приближалась к опушке густого леса, Дагоберт вдруг заметил очаровательную девушку, при виде которой его сердце забилось сильнее. Она не была роскошно одета и уж, конечно, не принадлежала к местной знати. Как раз наоборот, какие-то ветхие, латаные-перелатаные лохмотья едва прикрывали крепкое свежее тело. Главным драгоценным украшением красавицы были изумительные густые волосы, отливавшие золотом в солнечных лучах.
Она сидела перед хижиной, крытой соломой, и плела из прутьев корзины. Увидев всадников, она вскочила и собралась бежать, видимо, испугавшись.
– Эй! Куда ты? Не убегай! – окликнул красотку Дагоберт. – Мы не сделаем тебе ничего плохого! Скажи-ка нам лучше, кто ты такая?
Девушка, услышав, что ее окликнули достаточно приветливо, остановилась. Впрочем, двое из вассалов Дагоберта уже спешились на случай, если она передумает. Раз так хочет хозяин, надо задержать девицу. А она тем временем подняла на принца взгляд своих ореховых глаз, и было видно, что все-таки она перепугана и что вот-вот расплачется.
– Меня зовут Бертиль, сеньор. Местные жители прозвали меня Голубкой.
– До чего же тебе идет это прозвище! А скажи-ка мне, Голубка, где твой отец?
– Умер, добрый сеньор. Его затоптал свирепый кабан, который живет в этом лесу. А моя матушка умерла, когда я родилась…
– Значит, ты живешь совсем одна?
– Да, сеньор, одна. Плету вот такие корзины и продаю их, чтобы заработать себе на хлеб…
Надо же! Все складывалось как нельзя лучше… Дагоберт был решительным парнем. Просто немыслимо упускать подходящий случай, тем более когда он сам подворачивается! Эта прямо-таки ослепительная девушка живет в полном одиночестве! И Дагоберт со всей вкрадчивостью и нежностью, на какую только был способен, спросил Голубку:
– Ты будешь моей подружкой? Я сам прослежу за тем, чтобы у тебя всегда было все, что тебе нужно…
Какая девушка откажется последовать за таким обольстительным и богатым, молодым да красивым. Голубка, станем и мы называть ее так, в жизни не читала волшебных сказок, но только полная дура откажется схватить судьбу за хвост. Голубка отнюдь не была глупенькой. Она, конечно, радостно согласилась пойти хоть на край света за своим прекрасным принцем. О чем жалеть – о корзинах, о лачужке? Позади одного из вассалов принца Голубка ехала до ночлега. Там нашлись и наряды и благовония, хотя времена были простыми и всякие тонкости были не в почете.
Голубка стала наложницей юного королевского сына. Право же, недурно для простой крестьянской сироты. Жизнь улыбнулась ей. Это была счастливая прелюдия к истории любви, которая продлилась долгие годы.
Дагоберт был искренне влюблен в Голубку. Но, следуя духу времени и собственным пристрастиям, время от времени находил вполне возможным провести несколько приятных мгновений с какой-нибудь хорошенькой служанкой или с другой девушкой. Случалось ему приволокнуться и за особенно пригожей супругой одного из своих богатых вассалов. Как говорится, «в том, чтобы поделить что-либо с Юпитером, нет ничего зазорного», потому подобные приключения никогда не имели дурных последствий. Более того, вассалы почитали за большую честь то, что принцу приходятся по вкусу их жены. Но после любого приключения он неизменно возвращался к своей милой Голубке.
Все было бы хорошо, но наступил момент, когда король решил: пора сыну взять себе в жены достойную девушку перед богом и перед людьми. Вскоре к Дагоберту в Треве явился королевский посланец, принесший весть о том, что отец ожидает принца, чтобы женить его по своему выбору.
Новость, правду сказать, вовсе не доставила Дагоберту удовольствия. Не то чтобы ему не хотелось видеть свою невесту, но посланец дал принцу понять, что выбирала-то ее вторая жена Хлотаря, Сихильда. О, эту женщину Дагоберт яростно ненавидел. И имел для этого достаточно веские причины.
Еще при матери Дагоберта, королеве Бертраде, молодая красавица Сихильда поймала Хлотаря в расставленные сети. Они оказались такими прочными, что заставили короля покинуть самую лучшую и
