— Вы слышали о приказе Франка, когда он потребовал, чтобы все сняли свои деньги со счетов в банках?
— Да, — коротко ответил Менди.
— Так вот, Макс, Косой, Простак и я забрали свои деньги и сложили их в чемоданы.
— И ты наложил лапу на все? — напряженным голосом спросил Менди.
Я стыдливо опустил голову.
— Да, я присвоил все.
— Должно быть, это кругленькая сумма, да, Башка? — Меткий Майк заглянул мне в глаза с мечтательной улыбкой.
— Да, мы все были при деньгах, — уклончиво ответил я.
— Сколько? — прорычал, Бугай, вцепившись мне в волосы. Он чуть не свернул мне шею. Менди подскочил к нему, схватил за ухо и оттащил от меня. Изображая боль, я отпрянул назад и закричал:
— Я имею миллион долларов, которые надежно припрятаны в укромном месте! Но вам ни черта не достанется. Я вижу, что у вас на уме.
Менди в бешенстве посмотрел на Бугая.
— Я предупреждаю тебя в последний раз: не прикасайся к Башке! — Затем он обратился ко мне: — Давай все спокойно обсудим. — Он указал на стоящий в стороне ящик, и мы вдвоем присели на него. — Я могу сделать тебе предложение.
Я с трудом сдержался, чтобы не говорить слишком навязчиво и не разбудить в нем никаких подозрений.
— Не знаю. — Я пожал плечами. — Что за предложение?
— Половина этих денег — и я тебя отпускаю.
Я сыграл в простачка.
— Это стоящее предложение, Менди. А как-быть с этими? — Я кивнул в сторону двух его компаньонов, настороженно наблюдающих за нами.
— С ними я управлюсь, они выполняют мои приказы, — ответил Менди и громко крикнул: — Подойдите сюда! — Когда они подошли, он сказал: — Мы с Башкой заключили сделку. Он отдает нам половину денег и исчезает, сматывается из страны. Ну как, годится?
Он не ждал их ответа. Он смотрел на меня. Я кивнул.
— Никто ничего не узнает, — продолжил Менди. — Я доложу, что мы взяли тебя в оборот и сбросили на дно Гудзона.
— Согласен, — торопливо произнес я.
Они сгрудились в сторонке и принялись что-то шепотом обсуждать. Бугай повернулся и взглянул на меня с насмешливой улыбкой, как будто я не понимал, что даже если бы эти деньги у меня были и я смог бы их им предъявить, они не ограничились бы половиной. Они взяли бы все, а потом утопили бы меня. Эти уроды почти наверняка поубивали бы и друг друга во время дележа такой суммы. Ну ладно, значит, они клюнули. Что я должен делать теперь? На кой черт я продлил все это? Все могло бы уже кончиться. Куда я их теперь поведу? Боже милостивый, я должен что-нибудь придумать. Боже мой, Боже, подскажи мне, что делать. Ну ладно, по крайней мере, я выберусь отсюда. Это место всегда вызывало во мне дрожь, Я не хотел умирать здесь. Оно походило на большой мавзолей. Слишком много парней было здесь убито. Если мне суждено умереть, я хотел бы сделать это в другом месте. Я наколол этих ублюдков. В крайнем случае я начну драться с ними. И буду делать это до тех пор, пока они меня не убьют. Может быть, мне удастся прихватить с собой этого урода Бугая. Если бы только я мог достать нож или пистолет. Боже, но где их взять? Может быть, что-нибудь лежит в туалете у Толстого Мои? Да, решено, я отвезу их туда. Может быть, где-нибудь поблизости окажется Веселый Гониф или его друзья, и они смогут помочь мне? Да, это был бы хороший шанс. Боже мой, Боже, сделай что-нибудь. Тогда я до конца своей жизни буду ходить в синагогу, как это делал мой папа. Господи, помоги мне.
Они кончили шептаться и с хитрыми улыбками посмотрели на меня.
— Ну что, мы пойдем за добычей? — спросил Менди.
— Да, давай пойдем, — сказал я.
— И где это? — Менди ласково улыбнулся.
— В хранилище, — ответил я.
— В хранилище? В каком именно?
— Вначале мне надо будет забрать ключи и квитанции на чемоданы. Они в салуне у Толстого Мои. — Я попытался говорить деловым тоном, лишенным каких-либо эмоций.
— У Толстого Мои? — улыбнулся Менди. — Туда вовсе не обязательно идти нам всем.
Сердце радостно дрогнуло у меня в груди. Они собирались разделиться. Это было настоящей удачей.
— За ключами пойдем мы с Майком.
В груди у меня похолодело.
— Я никогда не скажу вам, где ключи, и вы их сами не найдете, если не возьмете меня с собой. И неважно, что вы будете со мной делать.
— Ладно, — дружелюбно улыбнулся Менди. — Тогда пойдем все вместе.
Во время поездки я чуть было не воспользовался возможностью выпрыгнуть через дверь. Мы остановились на перекрестке как раз рядом с двумя разговаривающими полицейскими. Но Бугай успел с дружелюбным видом обнять меня за шею. Если бы я сделал хоть одно лишнее движение, он просто задушил бы меня. Оставшуюся часть дороги я напряженно думал. Что делать, когда мы приедем к Толстому Мои? Я вновь потерял какую-либо надежду на успех. Силы покинули меня. Эта отсрочка вновь стала казаться мне совершенно бессмысленной.
Я поймал себя на том, что начал думать о бессмысленности всего происходящего. У меня больше не было друзей. Макс, Простак и Косой, все они мертвы. И было бы совсем неплохо присоединиться к ним и моей матери. Боже мой, я совсем забыл о Еве. Ева, вот кто будет ждать меня. Приступ жалости к самому себе был прерван скрипом тормозов, когда автомобиль остановился у тротуара.
Как лунатик я прошел в окружении этих уродов по Деланси-стрит и вошел в салун Толстого Мои. Показалось ли мне или Толстый Мои на самом деле подал мне одобряющий знак, когда мы проходили мимо? Никто, никто в целом мире не мог мне помочь. Даже Мои отвернулся в сторону и занялся своими делами. В нашей комнате было холодно и темно.
— Ладно, доставай то, что тебе надо, и пошли отсюда, — приказал Менди.
Медленно, как в гипнозе, я подошел к дверям в туалет. Это было сном, непрекращающимся ночным кошмаром. Дверь туалета казалась недостижимо далекой, хотя я держался за ее ручку. Сзади до меня донеслось ворчание Менди:
— Какого черта тебе надо? Пошел отсюда. Я медленно обернулся, чтобы посмотреть, к кому он обращается.
В комнате стоял Толстый Мои с бутылкой и стаканами на подносе. Его лицо сияло дружелюбной улыбкой.
— Хотите выпить, ребята?
— Хорошая мысль, — ответил Бугай, косясь на бутылку. Все так же улыбаясь, Мои поставил поднос на стол, сказал: «Угощайтесь сами» — и вышел из комнаты.
Бугай наполнил три стакана. Менди, не сводя с меня глаз, взял свой стакан и поднес к губам. Я отвернулся, открыл дверь в туалет и медленно опустился на колени, чтобы обшарить пол под стояками. Я не нашел, там ничего, с чем можно было бы вступить в драку. Там не было даже ни одной бутылки из-под виски. Я не глядел назад. Затягивая время, я стоял на коленях и, задрав кусок линолеума, покрывавшего пол в туалете, делал вид, что старательно занимаюсь поисками. На меня нахлынуло непреодолимое желание заползти поглубже, закрыть за собой дверь и провести в темноте туалета всю оставшуюся жизнь. За моей спиной стояла подозрительная тишина. Я начал молиться, молиться о, чуде. Я молился Богу. Какому Богу? Был ли вообще Бог? Мог ли он услышать молитву жалкого создания, забившегося в глубину туалета? Это было неважно.
Я молился, повторяя: «Боже, спаси меня, я исправлюсь. Я буду хорошим человеком». А может быть, стоит попробовать по-другому? «Боже, спаси мою поганую жизнь, и я заключу с тобой сделку. Я сделаю все,
