Мирошку, и старосту Иваньскаго Васяту, и погадал есмь (т. е. обсудил) с владыкою (так называли высших духовных лиц – митрополита и архиепископа), …княгынею, и со своими бояры, и с десятью сочскыми и с старостами: дал есмь суд и мерила, иже на торгу, святей Богородици в Киеве и митрополиту; а в Новегороде святей Софии и епископу и старосте Иваньскому и всему Новугороду мерила торговаа, скалвы (весы) вощаныи, пуд медовый и гривенку рублевую, и
Устав утверждает для употребления в торговле официальные весы и меры (как мы бы сейчас сказали, «эталоны»), предписывает в дальнейшем их ежегодно проверять и наказывать тех, кто будет виновен в искажении мер, «близко смерти», а должностным лицам вплоть до епископа грозит еще более тяжелой, по понятиям того времени, карой – ответом на Страшном суде, уже за гробом.
Среди утвержденных мер упоминается Еваньский (Иваньский) локоть, среди должностных лиц – Иваньский староста и Иваньские попы, а среди церквей – церковь или «дом святого Ивана».
Что же это за дом? Что за староста? Что за локоть?
Дом святого Ивана… Иван на Опоках… Так называли в древности одну из церквей, стоявших на обширном новгородском торге, на правом берегу Волхова. Она сохранилась до наших дней, пережив не один страшный новгородский пожар и разорение города. Разрушенная немецко-фашистскими оккупантами церковь в числе многих других памятников старины была реставрирована. Сейчас это – стройная белая церковь с одной небольшой главкой. Далеко не самая роскошная в Новгороде, который по количеству и великолепию своих церквей мог поспорить с любым городом средневековой Европы.
Но для нас она интереснее многих других церквей мира, потому что с ней связаны сведения о делах, как будто бы совсем не церковных.
Впервые эта церковь была построена в 1127—1130 годах. И через несколько лет после этого князь Всеволод (тот самый, о котором мы уже говорили) дал ей «уставную грамоту».
«И даю святому великому Ивану от своего великоимения, – писал он, – на строение церкви и в векы вес вощаной… И яз, князь великый Всеволод, поставил есми святому Ивану три старосты от житьих людей и от черных тысяцкого, а от купцов два старосты, управливати им всякия дела Иваньская, и торговая и гостинная и суд торговый; а Мирославу посаднику в то не вступатца и иным посадником в Иванское ни во что же, ни бояром новгороцкым. А кто хочет в купечество вложиться в Иванское, даст купьцем пошлым вкладу пятьдесят гривен серебра, а тысяцкому сукно Ипьское… а пошлым купцам ити им и отчинною и вкладом».
Мы видим, что эта грамота как будто утверждает какую-то общину. Ясно, что эта община купеческая. Установлены условия для вступления: очень высокий по тем временам взнос – пятьдесят гривен серебра, да при этом еще обязательный «маленький подарок» новгородскому тысяцкому – кусок дорогого сукна, которое привозили в Новгород из далекого города Ипра (в современной Бельгии).
И за этот колоссальный взнос, который, конечно, мог уплатить далеко не каждый, купец становился… пошлым.
В наше время вряд ли кто будет доволен, если его назовут пошлым, а тем более согласится за это платить. Но в старину это слово имело совсем другое значение, чем теперь. «Пошлый» значило «старый», «исконный», так сказать, «освященный временем». Отсюда и слово «пошлина» – «старый, исконный обычай» («как исстари пошло, повелось»). Слова эти были уважительными.
И в самом деле, пошлый купец имел большие права и привилегии. Он и его наследники могли выбирать из своей среды старост, которые правили всеми делами общины, контролировали правильность веса на новгородском торге и в городе Торжке, взимали за это с торговавших там купцов чуть ли не всего тогдашнего мира определенные взносы – одним словом, играли руководящую роль в торговле (в особенности, в торговле воском), вершили торговый суд. А правителям Новгорода – посаднику и боярам – запрещено было вступаться в какие-либо дела общины. Организационным центром ее и была церковь Ивана на Опоках. Здесь велись все дела и переписка, производился «правильный вес», хранились меры и весы. Кроме старост, в этом принимали участие попы и дьяконы церкви, бывшие своеобразными канцелярскими служащими общины.
Вот что представлял собой «дом святого Ивана». Вот кто такие были Иваньские старосты и Иваньские попы.
Вы уже знаете, что в эпоху средневековья ремесленники объединялись в цехи. Но и купец не мог вести свою торговлю в одиночку. Он также должен был бороться за преобладание на рынке, защищать свои права от феодалов, обеспечивать порядок и безопасность торговли. Все это было под силу только объединению большого числа купцов. И такие объединения существовали повсюду – в Европе и на Востоке. Ученые называют их «гильдиями» (это средневековое немецкое название).
Устав Ивана на Опоках – это один из самых древних известных нам уставов купеческой гильдии в мире. Он был дан в 1134—1135 году, в тревожное для Новгорода время. Недаром князь заканчивал свою грамоту так:
«А городу, ни владыце, ни боярам весу не отъимати у святаго Великого Ивана, ни продавати моего данья великого князя Всеволода, а кто почнет вес отимати или продавати, или дом обидити святого великого Ивана… будет им тма, и соблазн, и казнь божия».
Не надеясь уже на мощь княжеской власти, князь грозил казнью божией. И в самом деле, не прошло и несколько лет, как Всеволод был изгнан из Новгорода и вскоре умер во Пскове. В Новгороде на несколько столетий установилась феодальная республика, где верховодили бояре. Но большую роль играли в Новгородской республике и купцы, которые с помощью городских низов – «черных людей» – сумели защитить от бояр свои права.
Иваньская община процветала. Избирались Иваньские старосты, хранились в церкви эталоны мер и весов, единственно признававшиеся на новгородском торгу, текли в Иваньскую казну деньги – взносы и сборы.
Поэтому ничего нет удивительного, что и в XIV веке, через двести лет после описанных выше событий, существовал еще «Иваньский локоть».
Но что же такое «локоть»? Почему «локоть»?
Теперь мы привыкли к строгой международной системе мер, в основе которой лежит метр – одна сорокамиллионная часть меридиана. Но ведь эта система принята в нашей стране уже после 1917 года. А в Древней Руси, как и во многих других странах, применялись меры гораздо менее точные, но более доступные. Естественно, что первые меры были тесно связаны с человеческим телом – ведь легче всего
