головы на пики ограды, что с одной стороны огораживала двор Башни со стороны переулка, выходящего на проспект. И вот сегодня Олег случайно это увидел. Он был буквально в бешенстве, а вот Толик ничего страшного в этом не усмотрел:
— А!.. Я знал, что тебе не понравится! Потому и говорить не стал. А вообще — очень хороший… эта… психологический ход. «Головы на кольях» — ты ж сам говорил, что мы к средневековью возвращаемся. Вот и оно… Самый, так сказать, средневековый ритуал! Правда, Крыс?…
Сергей недоуменно кивнул. Потом переспросил, перебивая бушующего батю:
— Толян, а зачем? И это… Ты с ума сошел, что ли?… Там же Элькины подружки…
Тот, не обращая на свирепые выкрики брата «Кровавое чудовище!», «Животное!», «Знал, что ты зверье, но чтоб настолько!..», ответил:
— Ну как же — как «наглядная агитация». Вернее — «контрагитация». Теперь желающие еще поучаствовать в дерибане Башни, смогут явственно увидеть своих предшественников… Гы! Самое смешное, — там ведь какое-то административное здание рядом, да? Помнишь? — мы лазили? Рядом — доска почета. Так я — на колья рядом с Доской Почета. Символичненько!
Он довольно заржал.
— Толян! Элька…
— Не, ну совсем-то меня за крокодила держать не надо, а? Девкам головы не пилил, девок в подвал как были поклал. На пиках — только мужиков бошки.
— И вообще — че ты, брателло, раскудахтался? Они же мертвые! Что им — отпевание, что ли, устраивать? Панихиду там?… Им — уже все равно. А так — пусть нам на имидж поработают. Вполне благопристойный ритуал в средние века, нет что ли?
— Завтра же!.. Нет, сегодня же!! Нет, сейчас же!..
— Снимать?… Вот хрен ты угадал. Тебе надо — ты и сымай. Но вообще я ни в чем не раскаиваюсь; я думаю, — с нападающими так и надо в дальнейшем — на колья! И даже может не головы — а целиком. Просто, брателло, есть в тебе такая нехорошая черта — ты непоследователен. Сам декларируешь одно — а делать стесняешься, что ли? Сказал: «средневековье», — значит, средневековье, фигли тут стесняться!..
Олег выбежал, хлопнув дверью.
— Ну вот, расстроился… А было бы из-за чего? — Толик подмигнул Сергею.
— Не, ну ты, Толян, в натуре… Как бы помягче сказать…
— А не надо говорить. Слюнявые вы с батей еще. Сосунки. Я просто реализую то, что он сам хотел бы сделать — да личные комплексы мешают. Думаешь, что он взбеленился? Думаешь, из-за самого… Этого самого? Нет. Из-за того, что ему самому эта мысль в голову приходила — но он ее отогнал, не решился. А тут она возьми и реализуйся. Вот он, типа в обиде сам на себя, и полезет их сейчас с пик снимать…
ЗНАКОМСТВО СО СТАЛКЕРШЕЙ
Незадолго до Нового Года Олег вплотную озаботился тем, чтобы на следующий год Башня стала полностью автономной. В одной из квартир дома нашелся альбом фотоиллюстраций европейских архитектурных достопримечательностей, в котором было немало замков, в основном с юга Франции. Фото одного из них, величественно возвышавшегося на неприступной скале, он повесил в столовой; и теперь каждый раз во время еды задумчиво на него смотрел, что-то подсчитывая. По его выходило, что для того, чтобы достичь автономности, Башне надо: А. Свой источник воды. Возобновляемый. Б. Запасы продовольствия. Желательно — возобновляемые. В. Оружие и «свирепый гарнизон», готовый умело и не задумываясь это оружие применять. И если что касается «гарнизона» все было более-менее, о чем свидетельствовал успешно отбитый накануне штурм, то с остальным возникали вопросы.
Оружие было. Но автоматы — неважный довод в возможном споре с гранатометами и крупнокалиберными пулеметами; а что рано или поздно, особенно после эпидемии, они станут доступны повсеместно сомнений уже не возникало. Вопрос был только сколько еще времени поредевшая Новая Администрация сохранит контроль над оружейными складами, над все более старающейся обособиться и «перейти на самообеспечение» армией. Пока что поползновения отдельных частей превратиться в подобие махновцев жестко пресекались; собственно, на это, да на борьбу с сепаратизмом со стороны «районов» и уходили все силы и ресурсы ВС Администрации. На город и поддержание порядка в поредевших окрестных деревнях и почти пустых теперь районных городах сил уже не оставалось; но долго это явно продолжаться не могло. И в этом случае кто первым в городе бы добрался до серьезного оружия — тот и получил бы огромное, неоспоримое преимущество перед всеми соседями. Толик просто бредил вооружением Башни: вдвоем с Олегом они, склонившись над листами ватмана, чертили сектора обстрела, спорили по поводу куда поставить АГС и нужна ли зенитная установка на крыше… Очень, очень хотелось завести в хозяйстве ПК и снайперскую винтовку! — но пока было «увы». Пока Администрация контролировала военные части и склады, соваться к воякам с предложениями «вынести» что-то серьезней АК или цинка патронов было явной авантюрой. Было принято решение «держать руку на пульсе, прощупывать, и как только»…
Запасы продовольствия скопились очень неслабые. Несколько квартир на самых разных этажах были заставлены коробками с провизией — и благодаря летним мародерским рейдам, и благодаря батиной запасливости.
К счастью, а вернее, благодаря бате, мы, наверное, одни из первых в городе сообразили, а вернее — знали, что настоящая ценность в «новом мире» — не деньги или золото, а провизия. Очень много нам дали пиратские рейды на оптовку. Несколько подчистую вычищенных контейнеров с долгохраном составляли нашу продовольственную безопасность, по самым скромным подсчетам, не менее чем на три года. Но, тем не менее, батя постоянно призывал экономить, расходовать в первую очередь то, запасы чего можно было бы обновить — ту же картошку, которой у нас благодаря удачному рейду в «операции „Картошка“» было более чем достаточно.
Несколько серьезных и обидных подзатыльников во время еды, несколько серьезных скандалов, когда я или Белка по старой привычке пытались было недоесть и выбросить недоеденное в мусор четко расставили приоритеты: пищу выбрасывать нельзя! Оно и понятно… В свободное время Володя занялся высушиванием той же картошки: резал ее тонкими ломтиками и сушил на сетке над постоянно топящейся кухонной плитой, делая самодельный «сублимат». Зимой теплая «кухня» вообще стала постоянным обиталищем «гарнизона» Башни.
Пока что совершенно бесценным источником воды был бассейн. Тщательно забаррикадированный, с заминированными входами с улицы, он был нашим «озером», откуда мы ежедневно черпали воду. Да, за прошедшее время ее уровень заметно понизился. Зимой вода в чаше бассейна замерзла. Лед приходилось с бортика проламывать, для чего батя приспособил пудовую гирю, привязанную за ручку стропой. Темнело и так-то быстро, а в занесенном снегом снаружи зале бассейна всегда стоял полумрак. «Добывание воды» было сходно с ритуалом: сначала с фонариком проверялись целостность входов с улицы, затем зажигался еще один фонарь, закрепленный так, чтобы освещать только чашу бассейна в месте ежедневно обновляемой полыньи. Стелился на бортик пластмассовый жесткий коврик-«травка», — чтобы не поскользниться на льду и не грохнуться в чашу. С бортика сталкивалась гиря, с брызгами проламывавшая намерзший за сутки лед. Вытаскивалась на сторону. Снова сталкивалась, расширяя полынью. В свете фонаря красочным фейерверком в темноте взлетали огоньки брызг. Ведром на веревке наполнялись пятилитровики, завинчивались, вешались на подобие коромысла. Убирался к стене, чтобы стекал и не примерзал, коврик. Оттаскивалась на сухое, чтобы не примерзала, гиря. Выключался фонарь, направленный в бассейн. И «экспедиция», как правило, из двух человек, отправляясь в обратный путь, через дыры в стенах, последовательно закрывая за собой лазы, включая охранное минирование. Процесс был важный, не терпящий суеты и спешки, — все помнили обгорелую, посеченную осколками тушку Бруцеллеза, пытавшегося сбежать через заминированный лаз в бассейн.
Конечно, и в Башне были немаленькие запасы воды — Олег, а потом принявший на себя функции завхоза Володя, тщательно следили чтобы потраченные невзначай запасы восполнялись. Также и Ольге Ивановне, в ее «наблюдательный пункт», «скворечник», как называл Толик, тоже каждый день или через
